Be the ocean

я не судьба и не твоя мать
чтобы иметь на тебя планы.
два желания:
никем для тебя не стать
и еще пару раз оказаться в твоей спальне

я могу рассказать, что сказки всегда кровавы
непоследовательны, нечестны и с хуёвым финалом
и как каждого, кто в них поверил, находят дома
в одинокой петле есенина или в коме
под какой-нибудь разрывающий трек на репите
они пьют, а потом уходят, пока вы спите

я могу рассказать, как они себя пишут в блокнотах
разбивая на строфы боль, выбивая ноты
на своих подёрнутых пылью душевных роялях
я могу рассказать, как часто они теряли

я могу рассказать о фразе «с меня довольно»
я могу рассказать. мне уже о таком не больно

да, я знаю, что ты там счастлив, а я тут пью, что ты победил, я усталый псих.
передай привет паре мелочей, например, тряпью, или no big deal, лучше выбрось их.
ай спасибо тому, кто смыть мою колею тебя отрядил, всю ее расквасить от сих до сих.

на холодной кухне, пустой и серой,
отчего-то боль умножалась вдвое.
я устала биться в немую стену,
не пора ли выдохнуть "Бог с тобою…"?
я устала, слышишь, до слез и крови.
мои пальцы сломаны, сердце - тоже.
если это - то, что зовут любовью
я, пожалуй, больше не буду, Боже.

это последний раз, когда ты попался в текст, и сидишь смеешься тут между строк. сколько тебя высасывает из пальца – и никого, кто был бы с тобою строг. cмотрятприщурясь, думают – something’s wrong here: в нем же зашкалит радостью бытияскольким еще дышать тобой, плавить бронхи, и никому – любить тебя так, как я.

ничего не меняется.только проходит время.
ты пустые места на карточках переделываешь в слова.
доказать себе что-то пытаешься, оправдаться не перед теми
мол, неважно, что там случилось, если я до сих пор жива.

если верить фотографам, он практически не изменился:
даже куртка на нём та, в которой он уходил от тебя.
только стрижка короче, и как будто бы остервенился,
но вот улыбка такая же; рядом те же тупые друзья.

почему-то вокруг тебя постоянно зреют конфликты.
ты становишься нервной и злой, всё сшиваешь себя по кускам.
а о том, как ты сильно скучаешь и выносишь ему вердикты
можешь больше не думать. он знает сам.

на твоих мыслях три печати,
гриф «секретно» и семь паролей,
и ты явно не хочешь, кстати»,
чтобы я была в главной роли.

и, наверное, лечишь скуку
мною- вот это страшно,
но ведь держишь же мою руку,
и, по-моему, это важно.

ты хочешь знать, почему я ухожу в 7 утра по-английски, тихонько прикрывая дверь, почему я никогда не оборачиваюсь, почему перехожу на красный, замедляя шаг, почему не откликаюсь на своё собственное, почему слизываю капли мёда со стальной поверхности, почему тушу полумёртвую о кончики пальцев, почему я вот уже который день подряд возвращаюсь поздно и умираю в диван?
может быть, это оттого, что никто никогда не читал мне лекций о вреде алкоголя, что никто не сказал мне, что пепел тоже жжёт, что никто никогда не вынимал у меня из рук ножа, что никто уже давно не зовёт меня милой, что никто не докажет мне, что я тоже когда-нибудь умру, что никто не ждёт позади, что никто никогда меня не держал.
может быть, это оттого, что я слишком часто играла в доверие, падала назад, закрыв глаза, раскинув руки, ловя ладонями солнечный свет, прекрасно зная, что за моей спиной никого нет

все те же 7 минут в памяти
ты тяжелей свинцовой пули стала, лети
как улетала со стола посуда, как рассудок
слетал с котушек, на протяжении суток

нет ничего страшнее
чем жить прошлым
я расскажу тебе
как это
мой хороший
это как осень
поздняя, нервная, злая
тянется цепкими пальцами к шее
шарф затянуть потуже
увы
выражений
не выбирая

когда тебя не было, милый, я оставила нашу квартиру,
я даже про кошку забыла — ни ее, ни себя не кормила.
когда тебя не было, милый, я оставляла свет в гостиной, балкон — открытым,
ключи в автомобиле, все не так, как ты учил меня, милый.
когда тебя не было, милый, я курила, пила и курила,
про текилу уже говорила — это все друзья твои, милый.
когда тебя не было, милый, черт знает, что это было

вышли мне уведомление
скажи, что все хорошо
из личных соображений
для совести удовлетворения
и, чем чаще, тем спокойнее,
и, тем самым, ближе к смерти
тормоши меня алкоголем,
тормоши любовью,
держи под контролем

не толкай меня, не надо, я сама на асфальт лягу,
а ты уверенней и крепче, потяни за рычаг
и катком по моей вере, ни к чему она теперь мне
будь уверенней и крепче
не жалей ни о чем.

боже мой, да люби ты ее там дальше
мне ли не знать, что да — на таких клюют.
она же целует четко, ревет без фальши,
под каждым рисунком пишет «люблю. люблю».
боже мой, да люби ты ее там дольше
все в ней — и неизбывность, и красота.
а я буду грустный маленький велогонщик
и как-нибудь ночью пьяным слечу с моста.

ты же умеешь быть для меня бесценным,
ты же мне видишься в сотне знакомых лиц,
и у тебя всегда под ногами сцена, даже истерики — строго в режиме «блиц».
ты же из тех, кто может единым словом
заставить взлететь к звезде или рухнуть вниз.
а если ты хочешь знать
как мне тут хреново — вот, почитай стишочек.
и умились.