Age of Jazz

Looks like sex
" Я мчусь по пустынной дороге на своем Ford Mustang Shelby GT500. В моей "крошке", впитавшей в себя все настроения 60-х: от сексуальной революции до акций протеста, играет на всю громкость Howlin Wolf:
Ah, oh, smokestack lightning
Shinin', just like gold
Why don't ya hear me cryin'?
Ah, whoo hoo, ooh…
Whoo…
Свист ветра в открытое окно. Да, он сидит на заднем сидении, раскуривая вишневую сигару:
-Куда ты так гонишь, детка? - сладкий, обволакивающий мой разум голос пробивается сквозь песню. Я смотрю на "дьявольское искушение" через внутрисалонное зеркало.
-Ты дьявол, Том.
Улыбнулся. Уголками губ. Чертовски сексуально… "
Стоит ли говорить, что было дальше? Люблю свои сны. Больше бы таких. Что ж, из этого выйдет неплохой рассказ.
Ваша William London.

Одиночество - стильная вещь. Её можно одевать каждый сезон и, самое интересное, что она всегда в тренде и всегда выглядит, как новая. Каждый может ее примерить. Даже не совсем одинокий человек, накинув на себя подобную безделушку, вправе называть свое существо - одиноким.

Дело даже не в том, что это модно. Собака зарыта в желании получить от кого-нибудь внимание и жалость.

Переехав в Петербург, я поняла, что здесь в тренде не только одиночество, но и Бродский. Когда я - «недоросль» этакая попала в журналистскую среду, на меня обрушили шквал недовольства по поводу моего равнодушного настроения к петербургскому писателю. Что и дело утверждали мне, что я никогда не смогу прочувствовать город, не прочувствовав прозу Иосифа Александровича. Не в обиду любителям Иосифа Александровича, его реминисценцию из пушкинского сонета готова я читать по 100 раз, но не более… ;)
Но что если сонеты Шекспира мне ближе? А романы Фицджеральда проглатывают меня целиком? Жить в Англии, умереть в Голливуде?
Ваша "недоросль": William London

Бог знает, куда нас может привести жизнь. И даже если наши "суденышки" сносит течением обратно в прошлое, мы должны верить в свой "зеленый огонек", как верил Гэтсби в "свет неимоверного будущего счастья".
Единственное, что может меня спасти: вино и крепкий, как дым самых дорогих сигар Cohiba Behike, джаз.
William London