птицы не плачут.

и как обычно,
моя прокуренная болезненность,
дрожь в руках и в легких,
черный чай,
музыка,
..
только не обычно
необычно
мне бы хоть немного ближе
долететь
до берегов
океана.

не заходил сюда уже больше месяца.

люди, которые меня читают, читают этот бред, кто вы?

меня здесь нет, и вряд ли буду.

https://pticatish.mmm-tasty.ru/

я здесь.

бывают же такие люди, которых едва знаешь, а кажется,

что всё.

моря и океаны.

прости,
что я так отходчив.
мне хочется упасть и не подниматься больше.
после столь ярких признаний я, казалось бы, должен прыгнуть с моста или крыши многоэтажки.
ты спросишь, пробовал ли я?
людям снизу кажется, что 30 этажей - это много, это высоко, это страшно.
нет-нет, знаете, сверху всё иначе.
30 этажей - это такая малость.
так мелко, так низко, так мало.

я хотел бы привязать к своему телу столько камней, сколько у тебя твоих каменных принципов.
сложить руки на груди, цепляясь пальцами за ключицы, как ты любишь.
и
погрузиться в высоту

минус 100 этажей от неба

и глубину

100 этажей

до дна.

может быть, все не так плохо, как кажется.
а может, завтра я уже не прочту тебя, и тогда всё кончится плачевнее, чем казалось сначала.

кажется, только у меня сон скоро только начнется.

но все же.

добрых снов всем.

нет, не добрых.

теплых снов.

мой лимит себя на сегодня исчерпан.

знаешь, это когда внутри одни недостачи.

это не хуже и не лучше переизбытков.

в моем письменном столе миллионы ненужностей.

сколько таких же в нашем мире-столе?

иногда я чувствую себя запертым в шкафу и повешенным на вешалку.

что ж, вам это простительно, вы привыкли жить брэндами и вещами.

одевать меня и выбрасывать вам тоже привычно.

все преследуют цели.

кому что нужно?

кому кто нужен?

сколько ненужностей в твоей жизни-столе?

я задыхаюсь в твоем столе.

не знаю, зачем завел этот блог и что будет здесь.

никто ведь не будет читать.

для себя?

само(внутренне) выражение?

в общем.

здравствуйте.

я хотел бы быть кем-то лучшим.
лучшим просто, а не для кого-то.
для кого-то быть лучшим - роскошь,
для кого-то быть лучшим - больно.

я хотел бы быть черной птицей.
птицей просто быть явно лучше.
птицей с крыльями быть непросто,
но я смог бы, я смог бы быть лучшим.

я хотел бы быть темным морем.
нет, не синим, мой цвет не дотянет.
я б тогда обнимал прибоем
берега, к которым путей нет.

я хотел бы быть серым небом,
извергать злые-злые ливни.
улыбаться радугой где-то,
и тебя отовсюду видеть.

я хотел бы быть вольным ветром.
танцевать бы тогда с облаками.
и касаться неба и моря,
бегать наперегонки с волнами.

я хотел бы быть теплым солнцем.
согревать все, что здесь замерзает.
пробуждать от зимы лица,
тех замерзших и ищущих свет.

я хотел бы быть просто вечным.
вечным тем, в котором всё скрыто.
я хотел бы быть, наверное, временем.
непослушным, живым, диким.

я хотел бы быть чем-то большим,
чем я есть, чем лишь просто тело.
я хотел бы. но знаешь, поздно.
моё "я" достигло предела.  

куда я в тот раз улетал и зачем - не знаю.
я не оправдываюсь больше аэропортами,
моим поступкам всегда было мало моих оправданий.
моим поступкам всегда было много твоих слез.
всем нашим встречам-полетам-перепискам,
без искренних или пустых опозданий,
всегда было мало минут, секунд наших грез.
всегда было много глупых, пустых расставаний.
я не буду ввязываться в борьбу с моим прошлым,
ему не хватило наших с тобой свиданий.
ему было слишком мало наших с тобой общих снов.
ему было смертельно много бессмысленных расстояний.

когда-то мы жили от станции до станции,
перебрасываясь лишь обрывками фраз на остановках.
и эти остановки были самыми теплыми и дикими.
и очень, безумно, эти обрывки грели нас.
потом остановки стали ближе и чаще,
а обрывки сменились нервными криками.
фразы стали оскорблениями и гневными выплесками,
эти выплески останавливали мое сердцебиение.
потом наши остановки сменились суточными простоями.
тепло куда-то делось и больше не посещало нас.
на наши станции приходили все, кто не попадя.
ты провожала всех улыбками, а мне скалилась.
а после этого мы просто не останавливались,
остановки исчезли вместе с обрывками фраз и теплом.
и наша станция превратилась в точку бездействия.
с вырытым курганом и моим живым телом в нем.