заебало, простите.

хорошие девочки пишут про первый снег, на их рисунках
он напоминает манную кашу. панельные дома почти пеналы -
кричат рукава. пенальти игрушечных паровозиков и детства
кому-то в лицо.а у меня снег похож на людей. первый - клёвый,
боишься наступить и обидеть эту белость, запачкать ей глаза
кровью из носа, словами изо рта, просишь цветов и весну в вену.
а через неделю не цепляет больше. я все еще только про снег.
второй, седьмой и какой-то там еще - невнятные, мимика мимо,
счастье, как аллергия на несквик. над переносицей проносятся
поезда, он пишет ей песни, а потом не может их петь. физически.
хорошие девочки переходят переходный возраст и не спотыкаются.
всегда помнят, когда и с кем последний раз. какая была музыка.
а я помню только, как раздевались, издевались. и цифры билайна.
смеялись над стихами Брюсова, а через четыре года вспомнили, как
смеялись, и захотелось выпить что-нибудь сильное, выбить что-нибудь
живое.я не ломаю комедии, честно. только пальцы - кнопкой "отправить".
и иногда рожаю разжатые ладони, чтобы кто-нибудь дочитал мою
запись до конца и снова промолчал.как там говорится - "сберегательный
банк не сберег чуда"? стать бы хорошей. спать с хорошей. на несколько дней,
а потом можно заново в эти стеклопакеты и пакеты со стеклами, выкашливая
себя в холодную смешную погоду.хоть бы один объяснил, что я нетуда.
кажется, что прощаюсь с людьми, рву лица, реву, а это просто фотки.
сколько же раз еще разрезать, куда уехать, откуда спрыгнуть. а вообще-то
этот пост должен был быть о твоих глазах. ангелы сидят на кухне и говорят,
что бога нет. и только я знаю, что ангелов тоже нет. это все наркотик

если бы меня спросили про дыхание, я бы промолчала
и нарисовала пунктир. слышно песни, от которых тошнит,
слышно людей, которые слушают песни, а потом их тошнит
друг от друга. сны застревают в дёснах, а потом всё равно
просыпаешься. минус одиннадцать - и ветер пьет смс-ки из пальцев.
минус одиннадцать - и ты можешь видеть поцелуи на запрокинутом лице города.
а может, не можешь. а может, и не поцелуи. своими красивыми нудными
словами не смогла сказать главное - эту боль не слышно.
беззвучные внутренности.
дождь шил косыми стежками пеленки новорожденным окнам.
полциферблата до тебя я хотела домой, засыпала с сырыми волосами,
чтобы отвлечь внимание и незаметно спрятать сырые глаза в подушку.
приехала в твой город, чтобы перестать улыбаться избито, стереть
эти сильные сильные пятна от кофе. одна девочка пыталась изменить жизнь.
один мальчик не пытался и изменял ей.
люди расстаются, всё еще расстаются, а потом ждут, кто закричит первый.
дождь разбил себе голову о щеки машин, так нелепо. такое не-лето.
бесконечные шарфы, конченные чувства,
короткие лав стори, возьми линейку.
минус одиннадцать, снова минус одиннадцать, - и хочется опрокинуть за окно все эти улыбки.
но по-прежнему просто надавливаешь на сердце, ну заткнись же.
а ты только попробуй эти веселые карие глаза.
они обязательно окажутся горькими. и какого черта,
они же минуту назад смели смеяться?! телефон расплакался звонком.
ребенок на новый год надел кислородную маску и расплакался. это тоже полифония.
если бы меня спросили про дыхание, я бы поставила прочерк.
а все бы думали, что это пунктир.

Девочка, просыпаясь утром, уже не казалась такой
красивой, губы пахли стаканом дешевого джин-тоника,
а шикарные волосы обещали тусклые вечера и вчера,
людей, которым их одежда дороже, чем ты сам.
Осень не умеет разлетаться белыми комочками
голубей, как только подходишь близко. я проверяла.
только жжет горло, как будто кушаешь песок, зачерпывая
горстями. подсела на тебя и больше не просыпалась.
девочки не могли мне простить, что я нравилась, а они нет.
а у меня когда-то тоже были распахнутые глаза, которыми
я слушала дождь.а у меня когда-то тоже было хорошо и негрустно.
но потом стали писать письма на другие адреса, расстреляли губы
рассветами. ты был с ней, а наречия с "не". жутко от промежутков.
и никого не касается, что я тебя уже не касаюсь. печаль носит мой
свитер и пытается пить электричество. потому что алкогольно больно.
и долбаная зима чужих взглядов, когда на улице сентябрь. Дно дней.
Лучшие моменты приклеены "Моментом" к стене. попробуй, оторви
вместе с обоями кожи. чувствуешь, это мокрые карнизы моей шеи.
чувствуешь, хрустнули хрустальные ветки метро. астма розовых, разовых
губ, а я закидываюсь болью в твоем почерке - и в постель. девочка на
утро некрасивая, некрасивая, а я… знаю, что такое воспоминания.
это где-то в позвоночнике, когда никто не звонит. это ловить ртом
стоны из телека. ники клиник и трава, которой травмируют любовь.
полоскало лаской. без ног и "но". я вспоминала, что такое воспоминания.
хотела заплакать, да вспомнила про нарощенные ресницы.
теперь слезятся лишь звезды.

я бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер?
никакого. долго умывала лицо после громкого смеха.
в коме спрашивала о тех людях, которым было небольно.
говорили мне про большой город и про все будет хорошо,
а у самих даже губы могли лечь под поезд и не задрожать.
после всех этих друзей всегда самые ровные улыбки и абонент
недоступен. медленные оксиды щек в быстрых такси. ему,
с ровными руками, ему страшно за пьяных водителей, за
плохую дорогу. а я даже не загоняюсь, что вместо душевного
разговора мы молча пьем водку. целуем, а губ нет.
пятна на маечке бесят не так, как пятна на Солнце,
сколько можно о них говорить, сколько вообще можно.
душевые выполоскали всю душу, пока понедельник бил
спину асфальту. я бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер?
Господи, да всё, что угодно, только больше не спрашивай, куда
это я ночью собралась, почему ничего не осталось и где то самое,
ради чего хотелось присниться. оставь, отстань, остынь.
выводы вывели из себя. сегодня вечером напишу, что обветренные
губы - это совсем порнография. и что "да пошел ты" звучит тише,
чем "я не люблю тебя". нутром чувствую утро, в котором все
облака электронные, все зрачки худенькие, карие, с хриплым и подержанным
хрусталем, каждое второе окно сворачивается на рабочем столе.
этим утром кто-то тоже будет уходить, а потом отходить. неделями.
понимать, что жить без тебя возможно, но только не больше месяца.
этот иней не я. не по годам серьезные глаза разошлись по швам,
вышли из берегов, раскололись от боли, ударились ударением.
да да, все будет хорошо, ты положила трубку, на меня и на наши отношения,
на улицах последние люди слышат твой дождь, у тетки на рекламном щите
всегда классная прическа. я бы хотел тебе позвонить, какой у тебя номер?
да только я к тебе хочу. а потом опустить предлог "к" и хотеть просто тебя.
до лета не помогает дожить даже кнопка delete.

—наш консультант сказал что нам нужно больше времени проводить друг с другом

—именно поэтому я не хожу с тобой к нашему консультанту

—да ладно, не ужели ты не хочешь провести немного времени с женщиной, которую любишь?

—ты не расстроишься если я её приведу??

—нет если она не будет портить воздух!!!!!

я тут подумала…надо отращивать волосы!!

Ты отними у меня сон мой, моё солнце. Мой покой, лучик света в оконце. Шепчу робко, ощущаю каждым вздохом твой аромат духов, что не поддаётся формулам

ты мне уже больше не снишься. солёный привкус на губах-бах.
увидимся, когда я буду взрослой. или не буду. или не увидимся.
мыльные пузыри лопались один за другим.
некоторые дети плакали и жалели себя и их,
а другие, улыбаясь, вспоминали радужные бока.
это все не умеет говорить, не мое, не думайте.
пока глядела через витрину на вязаную гладь шарфов,
пока пыталась вправить плечи субтитрами, литрами,
пока щелкала по бэкспэйсу, сломали весь кайф, всё лицо,
и легче стало глотать стекло, чем слова.
стоптанные здания разрезали воздух,
развязали волосы, набрали 02, равнодушно хлопнули дверью,
ну, попрощались. ты веришь, что контакты
в icq забрали всё мое небо, все моё небольно? фотографии когда-то тоже
были людьми, у которых челка быстро отрастала. и слезы слезали. а потом
февраль, вранье, взаимные боли, ветер изо рта - и меня не стало.
снежинки сигаретами пахли. зарёванная заря.
ждала, что будет круто. и письмо про стихи.
обломалась. надломилась.
у вокзалов самый плохой вокал, каждая песня на повторе, чтобы тошнило.
размазывали по вагонам зеленый цвет, бежали за руками,
останавливались, лились. и потом две недели худеешь сердцем
пытаешься в мессаге кому-то вспомнить, как было хорошо в вчера, в 16 лет.
знакомым пофиг. они гасят либо кредиты, либо глаза,
кризис в мировой экономике, шутка ли.
да ничего, милая, молодая еще. это только и видят.
а я, бледная и плачущая, подводила черту и думала, что больше не пущу.
так близко, подводила глаза и думала, что вот он, конец. раз шестой. мило.
ну, зачем ты так? расплатились же, расплакались.
вышли из себя не на той остановке, зато нашли новые губы.
ты счастливый, я счастливая. одежда на плечиках.
простынь простыла, шторы закашлялись, прости ей незнание компьютера.
мы с ней похожи, запястья запятнаны духами одинаково. ржу.
правильные книги, фильмы, черты лица. вторники просят оставить вещи
на букву т - температуру и тебя. а по пятницам никто не будет больше привязан
настолько, чтобы стало еще пару раз больно от коричневых коричных глаз.
на уши давит контральто, на пальцы - Ctrl + Alt.
не думай обо мне, о тех, кто знал мои руки. ты ведь любишь холодные.
не меня. только холодные.так вот, не думай. я бы выглядела лучше, если бы умела быть хорошей. учила геометрию. не скучала.
не скачивала килобайтами царапины на руку, не хотела забыть даже потолок. солнечное сплетение выцвело, состиралось. море уходит спать. встретимся в следующем посте, в чужой постели.нажать "ок".

Город не уснет пока мы не спим
Тает лед, и я таю вместе с ним
Этот день запомнят наши города
Он уйдет, а я останусь навсегда

Шагая по обочине, сбивая камни
Капли мочили голову, мне этим утром раним
Мобильный в кармане, в режиме ожиданья
Мое сознаение растворилось в лабиринтах зданий
Мимо летели - ветрины, стенды
Но видимо только на кинолентах Happy End-ы
Нет связи с абонентом даже не заметил
Как от сигареты остался тольок пепел
А ты все там же одна в сырой квартире
Комфоки нагрели, тольок мы остыли
Мы начинаем ценить тольок когда теряем
К черту этот реп, если тебя нет рядом

В моей сумочке можно найти лишь духи с запахом радости, блеск цвета радуги и Орбит со вкусом счастья