Я люблю впитывать людей. И никто из них, конечно же, совсем не догадывается, какой объем моей памяти занимает.

Впитывать людей очень интересно, но чревато последствиями. Рак души. Я так это называю. Время от времени ты поглощаешь своеобразные канцерогены - истории, воспоминания, смех, взгляд, прикосновения. Совсем не важно, что это, если отложилось в голове. Каждая из этих деталей формирует опухоль, она и будет расти всю жизнь. С каждым новым человеком. Я не люблю себя как раз за то, что если и выбираю себе человека так готова с головой нырнуть в его мир. Я узнаю каждую подробность его жизни, пусть давно прошедшую и незначительную, как неудачный прыжок с качели в раннем детстве. Я знаю каждый шрам на его теле и помню, как тот был получен. Я могу с лёгкостью воспроизвести каждую родинку на шее. Я видела каждый след детского творчества, зарытый глубоко в столе: старый рисунок или пластилиновый человечек. Я в состоянии последовательно расположить детские фото в альбомах. Я точно знаю, о чём никогда не стоит напоминать. И также точно умело завожу нужные темы. Я ношу в себе каждый секрет и готова их записывать. Я просто делаю то, чего хотелось бы многим - интересуюсь жизнью. Такой маленькой и незначительной, будто узелок из целого узора.

Я вряд ли избавлюсь от жёлто-зелёных глаз, пусть и вряд ли увижу их до конца лета. Сегодня я запомнила каждую деталь небольшой комнаты на пятом этаже. Я запомнила каждую из девяти ступенек. Нам снова плевать друг на друга, но мне не плевать на его детские фотографии, непонятную шкатулку на подоконнике, рассказы о собаках и апельсинах, непонятный постер возле умывальника, красную коробку на шкафу, односложные, но всё же информационные ответы. Ночь я провожу не только лишь с его навязчивым запахом, возможно, впитавшегося в щёку. Я провожу ночь с кусками чужой жизни, которые медленно въедаются в клетки моего мозга, образуя всё больше связей между моими нейронами.

Это чушь. Моё стремление к непонятному и ни к чему не обязывающему общению. Вечера, проведенные вместе, а потом обоюдное молчание, пусть хоть длиною в месяц. Это чушь, потому что я никогда не ценю тех, кого волнует, откуда у меня чёртовы шрамы. Я выбираю себе абсолютно безразличных и инертных людей, как и я сама. Мне просто интересна история. Ни больше, ни меньше. Я ухожу, когда истории заканчиваются. Носить в себе чьи-то мёртвые дни, временами получая новый груз.

Я не часть историй, я всего лишь архив, потому и тошно.