Я родилась девочкой. Странные правила социума не позволяют мне многого, к чему в действительности лежит душа. За наличие сисек многим приходится жертвовать.
Так, например, я мне никогда не позволят писать как Буковски. Но именно этого, пожалуй, мне и хочется. Этого все поглощающего секса и нескончаемых вина и бренди. Говорить о повышенных температурах телах, дрожащих ногах и мокром белье. Рассказать о самом ярком оргазме и описать прелести минета. Шагнуть в свободную жизнь, перебираться с одной съемной квартиры на другую, по вечерам открывать бутылку вина, садиться за машинку и печатать — просто выворачивать душу. И чтобы секс был свободным. Чтобы он был, просто потому что тебе улыбнулся кто-то симпатичный. Без любви. Без шелка, подвязок и змеиного изгиба. По-животному похотливо требовать тянуть за волосы. Обнаруживать грубые синяки от пальцев на своих бедрах. Молча провожать утром и не быть обязанным. Свободно говорить об этом, будто это лошадиные бега, а ты лишь сделал ставку, ты лишь игрок. Бить машины о мусорные баки и до утра зависать в барах. Скандалить пылко и, не сказав ни слова, уходить. Делать глупые звонки, потому что хочется. И не бояться быть смешным и нелепым, даже когда тебе 70, а ведешь себя словно юнец.
Но не могу. Но могу так.
Ведь я девушка. И сильнее этого мне хочется писать нежные письма, признаваясь в любви и открывая свои тайны. Хочется, чтобы глаза, что смотрят на меня утром, не уходили со словами «Это было классно. Удачи!», а говорили «Доброе утро, малыш». Чтобы в душе тот самый пожар от любви, а не от похоти. Чтобы вино только вдвоем на ночном балконе в объятиях друг друга. Чтобы каждую ночь эти яркие оргазмы, но только с одним. Только с одним. Чтобы дом свой: такой уютный, красивый, теплый и всегда приветливый, где звонкий голос сына и ярки глаза дочери, где свой мир, принадлежащий лишь нам. Чтобы секс был исключительно с ним, чтобы страсть между нами не кончалась никогда. Чтобы тела срастались воедино. Чтобы пальцы ныряли в волосы. Чтобы дыхание вулканом жгло плечи. Чтобы эти самые шелк, подвязки и змеиный изгиб. И хранить в сердце каждую секунду, не размениваясь на пустые рассказы кому-то. Побояться лишний раз позвонить и не нарушить своим эгоизмом чуткий сон. И так по-девичьи стесняться, когда тебя посчитали глупышкой. Домашней стать. Такой своей. Чтобы защищенной быть, чтобы все решили за тебя, таким простым словом «моя».
Дай мне, Боже, полюбить. Полюбить взаимно. Полюбить в последний раз. Полюбить бесконечно пылко.