Диктофон в карман, деньги, рюкзак с какими-то вещами. Нужно бежать из города, этот псих не оставил мне другого выбора.
В голове царило звенящее Великое Ничто, которое вытеснило даже страх и шок. Я, как будто во сне, управлял огромным человекообразным биороботом, наблюдая, подсказывая со стороны. Все, пора.
Посмотрелся в зеркало, проверяя, нет ли на одежде крови. Глаза абсолютно неземного напуганного существа из параллельного зеркального мира поймали мой взгляд.
Наверное, он боится, что я снова его ударю.
Быстрый шаг по улице. Я летел, подталкиваемый со спины нестерпимым жаром от моих горящих мостов.
Две купюры, окошко.
Быстрее, быстрее, быстрее!!
- Один в пригород, пожалуйста. До конечной, - я вложил в эту фразу все жалкие крохи своего самообладания. Схватив билетик, я забежал в конец полупустого автобуса и сел у окна, изнемогая от неторопливости бытия. Потихоньку начинало трясти, сейчас малозаметно, мелкой дрожью, но было понятно, что через какой-нибудь час истерящего меня выкинут вон из автобуса. Выбежав на улицу, я направился к ближайшему киоску и наполнил пустые боковые карманы рюкзака различными бутылочками и скляночками с алкоголем. В два глотка опустошил литровую бутылку вина, вернулся к себе на место. Дрожь ушла, гонимая блаженным алкогольным отупением. Я засыпал, а сквозь туман в моей голове слышался ее голос, что-то неразличимо повторявший. Сквозь сон я почувствовал, что из моих глаз вырвались две мокрые трассы, которые соединились на подбородке.
Затем я, к невыразимому счастью, окончательно вырубился.
Невольно залюбовавшись зрелищем, я вдруг понял, что тут чертовски красиво. Дорога змеилась по краю леса. Вдалеке отблескивала солнцем то ли река, то ли край озера. Я мысленно принял водоем за что-то хорошее и нужное мне в моем импровизированном пикнике. Тут же живот предупреждающе заурчал, напоминая мне, что, если я не собираюсь есть одежду, стоит подумать о продуктах сейчас. Оглядевшись, я увидел небольшой придорожный магазинчик, сиротливо жавшийся к остановке. В магазинчике было прохладно и пахло копчеными колбасками. На полках выстроилась целая рота пузатых бутылок, но, к моему огорчению, компанию бутылкам составляли лишь разнообразные закуски. Я мог бы поужинать, к примеру, чипсами или вяленым мясом, но мне хватило лишь представить себя, уныло грызущего полоски сухого мяса, чтобы мой аппетит немного поутих.
Может, не стоило спускать в унитаз весь фарш?.
Колоколец у двери еще раз звякнул, я оглянулся. На пороге стояла длинноволосая девушка с разноцветной повязкой на лбу и не менее длинноволосый юноша с гитарой за спиной. Кажется, я даже услышал негромкое «Чертовы хиппи!», донесшееся со стороны нелюдимого продавца. Парочка одарила меня улыбкой, достойной Иисуса, и начала наполнять огромную цветастую сумку всевозможными бутылками.
- Эй, а ты не похож на местного. Как тебя зовут? – голос девушки был, казалось, сплетен из цветов и любви. – Меня вот Солнце зовут, а его – Дождь.
- Чертовы хиппи, - устало повторил продавец.
- Меня? – я немного растерялся. Девушка совершенно искренне и без всяких злых умыслов интересовалась, как меня зовут, а я чувствовал, что не ответить я категорически не могу.
- Я.. не помню?
Попытка увернуться от общения была настолько жалкой, что девушка рассмеялась, приняв ее за шутку.
- Давай знакомиться, чего стесняться! – подошел парень, затягивая шнуровку у позвякивающей сумки. Он опять улыбнулся улыбкой Иисуса, вызвав у меня внутреннюю реакцию яростноо отторжения. Оба были настолько противоестественно хорошими и добрыми, что хотелось хорошенько их поколотить.
Звякнуло еще раз, в магазин заходило двое блюстителей правосудия. Край глаза распознал цвета формы и мозг принял единственно верное, как ему казалось, решение.
- Двадцатый, - я выдавил из себя улыбку. – Странное имя, правда?
Судя по лицам парочки, ничего прекраснее они в жизни не слышали и сейчас находились в экстазе от осознания божественности созвучия этих букв.
Блюстители правосудия прошаркали к нам, подыскивая на ходу повод для задержания, но на подходе как будто расстроились, поняв, кто перед ними.
- Чертовы хиппи, - вырвалось у одного из блюстителей. – Ты с ними? – его указующий перст уперся мне в грудь.
- Конечно, Двадцатый с нами! – с обожанием в голосе проговорила девушка. – А что случилось?
- Уматывайте отсюда, шпана. Если кого-нибудь найдут обкуренного на трассе – найдем всю шайку, угу, и засадим на пару недель, - рявкнули они, гармонично дополняя друг друга.
- Мир вам! – Солнце лучезарно улыбнулось им и потащила нас к выходу.
Дверь захлопнулась у меня за спиной, прищемив конец монолога о чертовых хиппи. Меня тащили по направлению водоема, беспрестанно заливая мои уши каким-то сахарным потоком вселенской любви и мира во всем мире. Странно, я даже не думал, что такие люди остались. По всем законам жизни они должны были появиться и сразу же исчезнуть до единого.
Как их до сих пор не убили?!
- Мы уже неделю там живем, представляешь. Лучше стоянки не найти! – убеждала меня в чем-то очень важном Солнце. Я потерянно кивнул и она, счастливо визжа, повисла у меня на шее.
Чертовы хиппи.
Водоем оказался большим озером, на первым взгляд очень чистым. Мы шли около получаса вдоль него, пока не уперлись в небольшую полянку, на которой стояло несколько палаток. Между ними висело белье на натянутых веревках, в центре лагеря горел костер. Я увидел людей, которые сидели вокруг него и внутренности мои сжались. На меня смотрело четырнадцать глаз, сияющих осознанием того, что мир прекрасен, а я – самый замечательный гость, который может прийти.
- Всем привет, - слабо взмахнул рукой я. – Я Двадцатый.
Пожав всем руки и переждав шквал объятий и поцелуев, я сел к костру.
- Положи вещи внутрь, - загадочно улыбнувшись, сказала Солнце, указав на маленькую палатку в стороне от остальных. – Там наша палатка.
В голову начали закрадываться мысли о побеге, но логика безжалостно отмела их. У общины была еда, которую они уже предвкушали разделить со мной, а с моей стороны было бы очень глупо терять возможность настолько комфортной ночевки.
Я кинул рюкзак и надел безразмерный серый свитер, чувствуя, как со стороны озера начинает тянуть холодом. Выбравшись из палатки и, чуть моментально не упав на другую, подсел к людям у костра.
- Держи, - меня моментально обвила руками появившаяся из ниокуда Солнце и сунула мне в губы ароматно дымящий косяк. Машинально затянувшись, я тяжко выдохнул. Меня окружала насквозь чуждая мне атмосфера, чуждые мне добрые люди. Я подозревал в иллюзорности каждый момент происходящего и не мог избавиться от ощущения, что все это западня. Затянувшись еще раз, я поперхнулся дымом и закашлялся. Солнце засмеялась, затянулась сама и бесцеремонно залезла в мой рот горячим языком.
Господь милосердный, да она им могла бы масло взбивать.
Прошел примерно час. Один из сидящих хитро посмотрел на остальных, зажигая на их лицах ответные хитрые улыбки, и удалился в палатку. Через мгновение он вернулся к костру, держа в руках литровую бутылку с прозрачной жидкостью. Сделав большой глоток, он пустил ее по кругу. Через пару человек бутыль принял в руки и я.
Это яд, правда? Если мы все тут помрем, то я скажу, что так и думал.
Хотя какая уже разница.
Отпил сначала немножко, ожидая, что пью как минимум спирт. Жидкость безобидно скользнула по глотке вниз. Глотнул еще раз. То же самое. Я посмотрел на окружающих.
Мы сидим около костра и торжественно пьем простую воду?
Глотнув еще раз и передав бутылку, я обернулся к Солнцу.
- Что в бутылке?
- Вода, - хихикнула она. – С лизергином.
- С чем?! – застыл я.
Боже. Пожалуйста. Нет.
- ЛСД, глупый, - успокаивающе обняла меня она. – Пойдем в палатку?
Боже, если ты правда есть. Вынь это из меня прежде, чем оно всосется.
Сказать, что я не хочу ЛСД, было примерно тем же самым, как если бы случайно упавший с высоты четырехсот метров рабочий-высотник сказал, что не хочет падать.
Я мягко отстранил Солнце, которое, казалось, сейчас будет источать экстракт обожания через поры кожи, и направился совершить Сблевон В Кустах.
Сказано – сделано, но, когда я понял, что мне нечего больше исторгнуть, кроме своих внутренних органов, меня немного водило из стороны в сторону. Кислота все же успела впитаться в меня.
Чертовы хиппи!!
Я был в отчаянии, граничащим с ужасом. Прозревая, как все мои душевные муки полезут наружу, я тихонько захлюпал носом и пошел нетвердым шагом в сторону озера.
Вышел на берег, уцепился за ходившее ходуном дерево.
Мне нужно отвлечься. Я старался не смотреть на землю, по которой уже носились друг за другом травинки и играли в салочки шишки. Опустился бессильно прямо на веселящуюся землю, закрыл глаза на мгновение.
Стало во много раз хуже, сознание услужливо строило невероятные фигуры и пейзажи, от которых хотелось встать и утопиться в жидкой радуге, которая выглядела, как озеро всего несколько часов назад. В кармане ощущалось что-то твердое, я скользнул рукой по штанам и достал диктофон.
То, что нужно.
Позади раздался далекий крик Солнца, которая звала меня. Я спрятался за дерево настолько проворно, насколько можно человеку в моем положении.
Я щелкнул кнопкой записи и попытался успокоиться. Снова услышал крик Солнца.
Представь сейчас, что у тебя рак. Нет, не как фантомную далекую диагностику гипотетическому человечку, названного твоим именем. Вот здесь и сейчас.
У
ТЕБЯ
РАК
Не получится, конечно. Хочешь, помогу?
Порыв эмоций с самого начала не особо. Похоже на момент ядерного взрыва в наносекунду после разрыва бомбы.
Перед тобой стоит врач, держа в руках папку с бумагами, ты пытаешься найти в подсознании причину, чтобы мысленно оповергнуть это, но диагноз падает внутрь вас, ломая на пути шаткие гнилые шлагбаумы этих тупых «Как же так возможно?», «Я ведь здоровый!» и даже «Не может этого быть!».
Рак – это неизлечимая болезнь процесса деления клеток. Вроде проблемы на уровне программы клетки. Как будто сбиваются куски кода основных программ роста, питания и размножения. Вот, ты что-то вспоминаешь, правильно.
И все эти будущие встречи с друзьями, празднования очередного нового года или ссоры в день твоего рождения – не сейчас и вообще под вопросом. Впереди неистовое метание по больницам, сеансы этих загадочных химиотерапий, облучения и прочие сюрпризы этого несовершенного мира.
Такого несовершенного, но внезапно ставшего таким родным и своим. И как ты не хочешь покидать родных и близких вспомнил? И как любишь кого тоже? И даже как не достиг, чего хотел?
Отлично. Привыкай. Теперь каждое мгновение может разразиться таким воспоминанием. Как иголку воткнуть.
Я прерывисто вздохнул, задыхаясь. В кронах деревьев щебетали невидимые птички. Я мог поклясться, что иногда одна что-то выкрикивала на немецком, а другие вторили ей на латыни.
Не отвлекаться!
Ты вспоминаешь, что многие лечатся от рака. Но потом думаешь о цифрах статистики, путаешься, а сознание отворачивает твое лицо от цифр и тычет носом в факт.
У тебя рак.
И наступает момент, когда запускается невидимый таймер отсчета раз, когда ты вспоминаешь о том, что
у тебя рак.
Сначала до пяти раз в секунду, позже доходит до двух раз в десять секунд, затем ты можешь наслаждаться двумя минутами, свободными от ужаса сейчас и отчаяния позже. Ты даже попытаешься считать, да. Бесполезно чем-то отвлечься. Бесконечно долго можно пытаться ни о чем не думать. Иногда ты будешь забывать об этом, но это будет ненадолго. Если повезет вообще.
У тебя рак!
Я кричал в две маленькие прорези на дешевом пластике диктофона, представляя, что это мой рупор дурных новостей в этот мир.
У тебя рак!
!!
Рывком выключив диктофон, я застыл. Просто завис в пространстве, с головой, свободной от мыслей вообще. Озеро засветилось слепящими меня яркими радугами. Времени адекватного состояния оставалось очень мало.
Конец строки.
Вот опять.
Всегда отдающее в моем подсознании, чувство улавливания громогласно отсчитывает свои такты сотворенного. Данного этому миру, добрый государь. Всего сознания значимого сотворенное, подуманного, записанного на бумаге или набранного на неплохих, в общем-то, клавишах моего ноутбука. Жаль, оставил его дома.
Я уже даже не задумывался, о чем говорю, истерично глотая слова. Путаясь, словно в страхе не успеть проговорить их, будто они обернутся чем-то ядовитым и мерзким у меня в глотке.
Забавно, даже помню, как его купил. Я зашел в торговый центр, намереваясь купить что-то. В кармане лежала некая сумма из полученного наследства. Сумма с продажи покойным отцом комнаты, где он жил, после того, как ушел от нас с матерью.
Сразу понял, что вот он. А купил даже два, еще радовался. «Будут одинаковые с любимой!». И потом наклейки отрывали разные, чтобы отличать сразу.
Я чуть улыбнулся, вспомнив.
А потом она ушла, узнав про диагноз.
И застынь, мгновенье. Я быстро поднялся, рывком сунул диктофон в карман, попав со второй попытки. Дыхание участилось, я задыхался. Лучше было пойти назад, к хиппи. Я бросил последний взгляд на радужное озеро и обернулся.
Чтобы встретить взгляд человека, который сидел и курил в метре от меня. Этого человека я помнил и узнал моментально, ведь он убил девушку и расшвырял куски ее мяса по моей квартире, пока я спал. Довольно экзотичный способ знакомства.
Он сидел и смотрел на меня кристально чистыми серыми глазами, из которых катились слезы. Кажется, я даже увидел в них восходящее солнце и радуги.
Потом он ударил меня ножом, и стало не до солнца или радуг.
И только через несколько бесконечностей боли мое сознание милостиво отключило меня.