Дверь открылась.
Дверь закрылась.
Удаляющиеся в тишине шаги, сдавленные рыдания, когда их владелец посчитал, что он удалился достаточно далеко.
Я внимательно, но без лишней навязчивости, слежу за ней. Хотя ей, наверное, все равно.
Каждый раз, когда она прикладывается к картонке сока, меня съедает любопытство. Красный цвет сливается воедино, я не могу разобрать картинку.
Чертова дешевая полиграфия.
Опять пьет.
Вишневый или томатный?
Пробежал глазами по остальным сидящим на длинных лавках по обоим сторонам больничного коридора мерзкого пастельного цвета. Взгляд скользнул, будто смазанный маслом. Кроме девушки, пьющей сок, смотреть было не на кого.
Да и зачем.
Я отвернулся. Все равно, так или иначе, они все были одним целым, походящими друг на друга. Они все заранее были мертвы.
- Двадцатый, - врач даже не удосужился открыть дверь кабинета, предпочтя бубнить через прикрытую дверь кабинета. Звали меня, но я притворился, что не услышал. Толстяк, сидящий рядом, начал подавать отчаянные знаки, что моя очередь идти. Я видел и просто не реагировал.
Я не хотел идти.
Я понимал, что такого варианта выбора не было, но сделал именно его.
Врач все же поднял свою задницу с кресла и, нервно распахнув дверь, вперился в меня заведомо гневным взглядом.
- Вы номер двадцать? – его голос перекрыл весь робкий полушепот, все попытки сгладить тишину. Я для вида повертел в руках медицинскую карточку. На ней жирно напечатано красным
«20»
- Да, наверное, - мой голос звучал, как из бочки, его вполне можно было бы и не узнать.
Вздохнув, я встал с неприятно скрипнувшей лавки и прошел мимо врача, явно пахнущего алкоголем, в кабинет.
Как гротескно.
- Итак, вы очевидно уже в курсе, что вы.. – начал врач, заползя, наконец, в кресло.
- Да, я знаю. Просто скажите, сколько мне осталось, и я пойду, - я бесцеремонно перебил его хорошо отрепетированный поток почти ничего не значащих слов.
Сыт по горло диагнозами.
- Государство может предоставить вам бесплатную медицинскую поддержку на период.. – продолжал он. Он что, не услышал меня?
- Я же спросил, сколько? – я почему-то разозлился. Странно, я обычно спокойно реагирую на происходящее.
Врач закашлялся, потеряв очевидно путеводную нить монолога. По кабинету разливался тяжелый запах спирта.
- Если вы будете проходить регулярные обследования и не станете препятствовать..
- Тупой ты кретин, ты скажешь или нет? – заорал я, вконец потеряв контроль над собой. Из коридора послышался неясный шум. Врач поморщился, кашлянул еще раз и уставился на меня мутными глазами.
Прямо как у коровы.
- Чуть меньше месяца. Можете считать, что дней восемнадцать-двадцать у вас есть, - неожиданно четко сказал он. – А теперь заполните анкету на обязательное медицинское..
- Сам заполни, – я резко поднялся и вышел из кабинета.
Посередине коридора валялась пачка из-под сока, из неё вытекали остатки темно-красной жидкости.
Томатный.
- Ну, что случилось? – вопросил я у сидящих.
Рядом со мной подалась вперед женщина.
- У одной девушки случился приступ, её отвезли в реанимацию, - зашептала она. Непонятно, почему почти все говорят в больницах полушепотом. Чуть помолчав, она добавила – Я надеюсь, с ней все будет хорошо.
– Она наверняка уже сдохла, – бросил сидящий на другой стороне старик.
Повисла гнетущая тишина, будто конец каждого обозначился максимально ясно и неотвратимо. Все те страхи, что мы загоняли вглубь себя, убивали надеждами, мгновенно вырвались наружу, будто став сильнее за эти моменты покоя.
- Никогда в жизни больше не пойду в больницу, - бросил я с кривой усмешкой. Кто-то хмыкнул, поняв сарказм.
Я быстро зашагал к выходу.