In my soul

есть такая одежда, которая вне моды, вне времени и не имеет размера, потому что подходит всем. и каждый её хоть раз, да носил. мне недавно подарили. называется "боль". пришёл человек, натянул на меня через голову. чуть не задохнулась, пока он меня в неё впихивал. кое-как засунул меня в боль, одни глаза торчали. всё остальное боль прикрыла. аскетичный такой наряд. - застегнуть, - говорит, - надо. и дёрнул вверх молнию. а я стою, рот открыв, язык высунув. он мне губы с языком и прищемил этой молнией. до сих пор разговариваю с трудом. стою в этой боли. моргаю. говорит "иди, пройдись". я делаю шаг, другой. сложно идти, боль тяжёлая и неудобная. хуже туфель на шпильках, которые малы на два размера. а человек говорит "потанцуй". а я ведь люблю его. человека этого. думаю - надо потанцевать, если просит. язык прищемлённый ноет, мычу. руками-ногами дёргаю, пытаюсь изобразить танец. я и до боли всегда неуклюже выглядела, а тут совсем посмешище. хохочет человек, говорит: - ты жалко выглядишь. а я сама знаю. но ничего поделать не могу. молнию заело, боль не снять. он досадливо цокает и идёт к двери. я за ним плетусь, мычу, пытаюсь сказать "подожди, помоги мне снять боль". а он не понимает, что я говорю. и уходит. я сажусь и думаю - что делать? как снять? неужели так всю жизнь теперь? только мычать и дёргаться нелепо. заплакала. тут заходит мой старый друг. смотрит на меня в ужасе, кричит: - это что с тобой такое?! что такое?! я ему в ответ, кое-как языком ворочая - мол, человек меня в боль одел и ушёл, сижу вот. мычу да плачу. друг за голову схватился, сел рядом со мной. помолчал немного, но не бессмысленно, а как будто решал в уме задачку сложную математическую. и говорит: - я же люблю тебя. не то что бы конкретно сейчас, а давно. но и сейчас тоже. и потом буду. и даже если ты в этой боли останешься, ты всё равно красивая. ты меня любишь? а я ему отвечаю: - нет. и тут молния щёлкнула и боль с меня свалилась. я её с пола подняла, другу протянула и говорю: - кажется, теперь тебе придётся надеть.

как мне хочется больше не быть кожаным и мясным, пить таблетки от головной боли, сжигать калории. я хотел бы стать морем, просто огромным морем, ничего не знать и видеть холодные сны. быть затерянным словом на полках библиотек, шанс найти меня мал для чтецов третьесортных романов, только кто -то особенный, может быть, неслучайный, может быть, даже нужный найдёт меня в темноте. я устал, как вообще устают непригодные жить, шаг вперёд, два назад, а наверх - недостаточно воли. ощущая себя безногим на шумном танцполе, есть запал только вызвать такси и свалить. как мне хочется просто смотреть на планету извне, всё, что я потеряю: табак, чёрный кофе и жалость. так чего удивляться, что счастье внутри меня сжалось до потребности жить одному на моей Луне.

"так будет лучше", "я же не тот, кто нужен".
это тебе на завтрак,
обед и ужин.
ешь это, жуй, глотай - станет только
хуже.
вот он, уходит.
бейся, стреляйся, плачь,
мни свое платье,
плечи царапай, душу,
только кому от этого станет лучше?
думала, обнимает,
на деле - душит.
думала, исцелит,
но плохой был врач.
так твоё прошлое вскрикнуло в настоящем.
он тебя видел голой,
ревущей, спящей,
только теперь это всё - просто черный ящик,
который едва ли можно расшифровать.
соседи ночами
лупят по батарее,
он тебе оставляет клеймо
на шее.
так ни один огонь тебя не согреет.
ты говоришь: "не болит".
но кому ты врешь?
ты к нему - в пропасть,
боль его успокоить.
вместе к вершинам,
к морю или к изгоям.
но твое счастье стало твоим же
горем.
где же ты вечно, дура, таких берешь…

так их целуешь, как берег целует море.
вот некролог

к любой из моих
историй.

я ушёл.

это было просто. ты, казалось, еще спала. слышал запах вина и тостов, с ностальгией напополам. дверь скрипучую я не смазал на обеде, как обещал. уходить надо было сразу, но в камине огонь трещал, а во сне ты такая.. впрочем, красоту не отнимет день. ты расстроишься, это точно, но олень - он и есть олень. я в окно выходил, серьезно, мы на первом - и в этом плюс. не писал ни стихов, ни проз, но очевидно, что не вернусь. от привычек проблемы только, потому мне не очень жаль.

где не нужно - я слишком добрый, а как надо - то ем с ножа.

отчего же, скажи, бороться, если кто-то падёт в конце? не нужна мне ни тень, ни солнце. ты совсем не стрелок, ты - цель. исписавшая все тетради ровным почерком без чернил, ты пыталась понять. а ради?
кто в итоге весь страх спустил?

я сбежал непутёвым волком, потерявшим и тень, и стан. я сбежал от тебя, и толку? разве выплавить эту сталь ? словно Мцыри я был свободным три отчаянных, долгих дня. я кричал сколько мне угодно. и совсем. не любил. тебя. от жары и чужих оваций спас холодный и верный лес. да, хотел на совсем остаться, без тебя по-другому здесь. помню крики, что мы не сможем, растащить нас пытались.. нет. всё равно ты, провал, под кожей, даже спрятала там секрет.

я совсем не скучал. не бойся. это сущий пустяк теперь. только вот не один, с вопросом.

я сбежал, но.. открой мне дверь?

— Лучший путь к успеху - это влюбиться в то, что ты делаешь.
- Я так спилась.

ещё я бы написала, что хочу проклинать тебя, но не могу, потому что как-то не проклинается. только начну придумывать язвительное, обидное, как в голову лезет какой-то момент, возведенный в степень счастья, а проклинать счастье по определению нельзя, по смыслу не получается. <…>

пожалуй, будь во мне больше лиричного, я бы рассказывала про тебя пьяным таксистам, подругам, подъездам, я б авансом полюбила всех людей с твоим именем, я б заведомо возненавидела всех, кто здоровается с тобой за руку.
или в губы.
кто уж на что горазд.

я бы непременно добавила к вышесказанному, что чувства бренчат, тяжелеют, что я устаю от них, ненавижу их, люблю их, не живу без них, а живу ли с ними - вопрос спорный. я бы сказала, что битое сердце - лучший подарок юности, будет чем похвастаться перед детьми, мол, смотрите, я настрадалась вдоволь.

и я бы закончила этот этюд тем, что мне ничего не жаль, потому что я об этом не думаю, думаю только о том, спишь ли ты сейчас, и если нет, то какого хрена. думаю, был ли у нас шанс, и если да, то какого хрена.

и посыл мой во всех этих строках был бы очевиден и свелся бы к трем самым громким, тяжелым и болезненным на свете словам.

но как же все-таки хорошо, что я не какая-то там влюбленная дура, христос упаси, и писать так про тебя никогда не стану.

Прикуривать две одновременно, чтобы потом одну отдать. Обмениваться сигаретным дымом. Пить красное сухое, наблюдая за проходящими мимо кораблями. Целоваться, пока машина едет под 100. Засыпать на плече по пути домой. Такое бывает в жизни?

Теперь я понимаю почему ураганы называют именами людей

Не выламывай двери, за которыми тебя не ждут. Там, от тебя самого, спрятано твое разочарование.

курю в окно, один, - считай, что поздний ужин. пивная на углу. очередной запой… кого-то ждут домой, кому-то кто-то нужен. меня нигде не ждут, да и Господь со мной. февраль привел весну. сосед привел подругу. в периметре двора ложится снег на след, где в поиске меня или ходьбы по кругу, отбрасывает тень мой черный человек. один поэт сказал, что он однажды будет. по мне, так хоть сто раз, конец - всегда финал. законченный роман. обрывки чьих-то судеб. прервавшийся полёт. последний терминал. без истин жизнь скучна. под вечною луною замызганный сюжет о смысле и вине. привет передает вчерашнему запою мой черный человек в распахнутом окне. (с)

Число твоих любовников, Мари, превысило собою цифру три, четыре, десять, двадцать, двадцать пять. Нет для короны большего урона, чем с кем-нибудь случайно переспать. (Вот почему обречена корона; республика же может устоять, как некая античная колонна). И с этой точки зренья ни на пядь не сдвинете шотландского барона. Твоим шотландцам было не понять, чем койка отличается от трона. В своем столетьи белая ворона, для современников была ты блядь. Я вас любил. Любовь еще (возможно, что просто боль) сверлит мои мозги, Все разлетелось к черту, на куски. Я застрелиться пробовал, но сложно с оружием. И далее, виски: в который вдарить? Портила не дрожь, но задумчивость. Черт! все не по-людски! Я Вас любил так сильно, безнадежно, как дай Вам бог другими -- -- -- но не даст! Он, будучи на многое горазд, не сотворит -- по Пармениду -- дважды сей жар в груди, ширококостный хруст, чтоб пломбы в пасти плавились от жажды коснуться -- "бюст" зачеркиваю -- уст!

И. Бродский

"Наша жизнь - простыня да кровать.

Наша жизнь - поцелуй да в омут"

С. Есенин

У вас было такое, что в человека, как в омут ? Что становишься зависимым от него, кладешь хуй на друзей, на близких, родителей, учебу/работу и погружаешься все дальше и дальше, все глубже. В такие моменты не видишь дна, но и света наверху уже тоже не видно и ты все ниже и ниже, все сильнее унижаешься, все больше подстраиваешься. И казалось бы, тонешь в чувствах, окрыляешься, но, этот чертов мудак, позволяет тебе узнать его, а потом снова закрывается.
И ты на поводке, как дура последняя, бежишь к нему стоит только слегка окликнуть. И днем, и ночью, забываешь про свои дела и бежишь - бежишь- бежишь, лишь бы он открылся побольше, разрешил прикоснуться ко дну его душиомута. И снова кайф, снова считаешь минутки вместе, чтоб потом дома опять по крупицам все собрать, в надежде нащупать то чертово дно, чтоб тебя давлением выкинуло уже на берег и отпустило. И снова нет, и снова, как пес, сидишь и ждешь-ждешь-ждешь и, вроде, думаешь "пошло всё нахуй. Позвонит- не возьму", но знаешь же, что возьмешь как миленькая, а дальше все по новой…
А света так и не видно… И друзей не видно, ни-ко-го. Ты пропала.
И когда приходит осознание того, в каком дерьме ты находишься, ты пытаешься разглядеть этот огонек света, который вытащит тебя на берег, зажжет тебя и поддержит. И ты кидаешься на каждого прохожего, с глазами полными боли и мольбы, чтоб помогли.
И такой человек появляется… Он тащит тебя, тащит и любит за то, что ты такая, какая есть, за то, что ты в этом дерьме и за то, что именно ему удалось подцепить тебя. А ты…

" Позволяю любить себя, мне это даже нравится. Но к этим людям я ничего не чувствую. Низко - пользоваться чувствами, но и мои никто не жалеет. "

Ты не любишь, твое сердце изранено и гниет где-то в самой дальней части твоей душонки, которая тоже, кстати, давно не подает признаков жизни.