△

наверное, самое страшное - потерять то,
из чего ты состоишь.

Ведь если бы просто в ад, и кончено. Конец. Всему чтобы просто конец. И никого там, кроме нее и меня. Если бы нам совершить что-то настолько ужасное, чтобы все убежали из ада и остались одни мы.

Оставьте наконец, меня в покое,
Я износил себя, как старое пальто.
В окне кино, печальное, немое.
Мне кто-то нужен? Нет, уже никто.

а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени

и в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать
надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа

мне кажется или это анечка

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и - кстати - самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.

Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

Везде была ты.
Ты появилась из ниоткуда. Ты появилась из воздуха (как всегда появляется все самое важное). Перед сном я учуял запах костра, бродил вокруг своей оси ночи напролет. И вот нашел.
Из огня поднял тебя, как брошенную спичку. А люди танцевали, танцевали вокруг костра. А ты спичка, истлевшая, бездыханная. Я положил тебя в ладонь, пряча, грязную, в карман, и понес к себе домой.
А на самом деле Ты была в звуке каждого прохожего, в запахе, в шуме и тишине. Я смотрел в их глаза, но не видел. Я слышал, но не осязал. Где-то здесь, где-то везде была ты.
Из рассказов тебя выплел и носил на шее, чтобы оберегала. И ты бережешь. Правда.
Везде была ты.
И мир — это была ты. А когда я ходил, то думал, что это мои шаги крутят планету. А на самом деле ты сама крутилась, неся меня на коже.
Везде была ты.
В крупицах песка я узнал твои запястья. А шепот моря. Море - твое эхо. Мне так смешно. Я многого не понимал.
Везде была ты.
Ты загоралась на небе ярче самого неба.
Стою на ветру и слышу стук своего сердца. Даже не стук, а крик. Будто сам ветер ворошит ритм, а не сердце. Все слышат стук моего ветра?
Ты слышишь.
Ты и есть ветер.
Ты и есть стук.
Ты и есть мое сердце.

Знаешь, можно прожить и с болью,
Знаешь, можно всю жизнь задыхаться.
И сыпать на раны солью,
И всю жизнь по углам скитаться.
Можно чушь нести, тебя забывать,
Убегать далеко-далеко,
Можно остаться, тебя целовать,
И понимать, что с тобою легко

danceinhell :

"Самосовершенствование — удел слабых, саморазрушение — единственное, ради чего стоит жить"

Чак Паланик.

С моими взглядами на жизнь первое дело - избегать общения с людьми. Чем меньше мне их попадается, тем лучше я себя чувствую.

Идти от тебя. По встречной.
Сорваться с цепи или в пропасть —
без разницы, лишь бы навечно
забыть, что такое гордость.

Забыть и не вспомнить ни разу,
оставить хорошее в прошлом,
искать бесконечные фразы,
оправдывать. Стыдно и тошно.

В конвертах я складывал строки
о жуткой любви бессердечной,
о том, что в кратчайшие сроки
мне нужно уйти. По встречной.

Но замыслы рвутся наружу,
привычка "любить" — надоела.
Становится хуже и хуже,
я должен уйти. Охладело.

Без звёзд по дорогам. Ночью.
По ветру теряя счастье,
ты знаешь, мне хочется очень,
мне хочется. Очень. Остаться.

О чем ты думаешь, когда ложишься спать?
Я — о тебе и чуточку о вечном…
О том, что в этом мире быстротечном
нас друг у друга не похитить, не отнять.

Ещё о том, что я рискую полюбить.
Безвременно, без писем и конвертов.
Без слов признаний, дневников, моментов,
в которых вместе не мечтать… не ждать… не быть.

О чем ты думаешь, какие снятся сны?
Я — снов не вижу… погружаюсь в бездну
попыток урезонить бесполезность
моих желаний с монограммой «только ты».

Зачем пишу, грущу, придумываю «нас»?
Ты для меня хмельной глоток абсента.
А я… /обрыв раздумий киноленты./
О чем ты думаешь?… Я — о тебе сейчас.

Как Вам представить, кто я? Сам не знаю.
Я Ваша ложь, я выдумка пустая.
Я свет дневной, и я же тьма ночная.
Песчинка я и океан без края.
Витаю в небе, по земле блуждая.
Ищу свой рай, из рая убегая.

Вот я.
Я весь в ладонях Ваших.

Смеюсь сквозь слезы и грущу сквозь смех,
Сдираю кожу, падая на мех.
Бьюсь о преграды, не найдя помех.
Ищу кого-то. Нахожу не тех.
Весь на виду - загадочен для всех.
Грешу, чужой замаливая грех.

Вот я.
Я весь в ладонях Ваших.