Это просто Вьюи блог

На одного моего знакомого автора-фикрайтера сегодня очень хорошо наехали. Мне пришлось его защищать вот такой вот речью. Захотелось выложить.

"ТАК! РЕБЯТКИ. ТУТ ДЕЛО ПРОСИТ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА. СТОРОНЫ ИСТЦА, ВАСИЛИСЫ БУЛАВКИНОЙ, И ОТВЕТЧИКА, ДУРЁШЕЧКИ, БЫЛИ ВЫСЛУШАНЫ. И ВЕРДИКТ ТАКОВ.

Во-первых, что это за, не побоюсь этого слова, цирк. Какой-то неудачный комментарий, и вы уже устраиваете общественный досмотр, дабы соискать единомышленников в совершении преступления сеим автором? Вы себя тут сплетницей, по-моему мнению, показываете, а не уличаете Дурёшечку в баттхердерстве; возможно, даже повышаете себе отличную самооценку.

Во-вторых, ваша критика в адрес фика была мало того, что неконструктивной, ещё и немного грубоватой, да. Неконструктивной - потому что это был перевод песни группы My Chemical Romance, автор которой Джерард Уэй, он же вокалист, и, я считаю, и думаю, что это правильно, что ваш отзыв к работе говорит лишь о вашей неосведомлённости и, повторюсь, немногой грубоватости. И только.

В-третьих, Василиса, вы замечательный автор. Вы безумно красиво пишите. Зачем такому прекрасному автору, как вы показывать себя с такой стороны?

В-четвёртых, Дурёшечка тоже хороший автор. Который, думаю, не совсем рад будет вот таким комментариям. Зачем ущемлять её, не понимаю. И я говорю не про ваш отзыв, а про вот это сообщение, которое мы все видим у себя на экране.

В-четвёртых. (Тут придётся продублировать, простите): "…И я говорю не про ваш отзыв, а про вот это сообщение, которое мы все видим у себя на экране". Вы будто бы не знали, что это может привести к таким вот нехорошим последствиям как оскорбления в адрес этого, на мой взгляд, невинного в данной ситуации автора. Также спешу напомнить, что первой вы начали. Но это уже так… Из детства припечаталось…

Ну, и, в-пятых, уж… Не знаю. Мне кажется, зря всё это. Вы же сами писали статью о критике и политике игнора. Получается вы своим правилам не следуете?.. Думаю, это сообщение (на вашем экране сейчас) тому доказательство.

ВЛАСТЬЮ ДАННОЙ МНЕ МНОЙ (да, так не скромно, но щито поделать… ;) Я:

- ВЫДВИГАЮ ОТВЕТНОЕ ОБВИНЕНИЕ ИСТЦУ, ВАСИЛИСЕ БУЛАВКИНОЙ, В ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВЕ К КЛЕВЕТЕ ПО НЕОСТОРОЖНОСТИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ОТВЕТЧИКУ, ДУРЁШЕЧКЕ. С ВАС ВЗИМАЕТСЯ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ШТРАФ - ИЗВИНЕНИЕ ПЕРЕД ОТВЕТЧИКОМ;

- ПРИЗЫВАЮ СТОРОНЫ ОБВИНЕНИЯ И ЗАЩИТЫ ВОЗДЕРЖАТЬСЯ ОТ ОСКОРБЛЕНИЙ И КЛЕВЕТЫ;

- ПРИЗЫВАЮ БЫТЬ СТОРОНЕ ОБВИНЕНИЯ НЕПРЕДВЗЯТОЙ (Lolita Little, это я про вас и не только), НЕ СУДИТЬ О ЛЮДЯХ ПО ОДИНОЧНОМУ ПОСТУПКУ (КОТОРЫЙ, ПО МНЕНИЮ СУДА, НЕ НОСИТ ДАЖЕ ОБЪЕКТИВНЫЙ ХАРАКТЕР), НЕ БЫТЬ НАДМЕННОЙ;

- ПРИЗЫВАЮ ОТВЕЧАЮЩЕЙ СТОРОНЕ СООТВЕТСТВОВАТЬ ИНОГДА ОБВИНЯЮЩЕЙ, ХОТЯ БЫ В СПОСОБАХ ЗАЩИТЫ. ХОТЯ СУД ХВАЛИТ ВАШЕ ВОЗДЕРЖАНИЕ И ВОСПИТАНИЕ И БЛАГОДАРИТ ЗА ЭТО;

- ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ЧИТАТЕЛЕЙ ОБЪЕДИНИТЬСЯ И ЧИТАТЬ ЧТО ИСТЦА, ВАСИЛИСУ БУЛАВКИНУ (профиль автора: https://ficbook.net/authors/Василиса+Булавкина), ЧТО ОТВЕТЧИКА (профиль автора: https://ficbook.net/authors/Дурешечка), ТАК КАК ОНИ ОБА ЗАМЕЧАТЕЛЬНО ИЗЛАГАЮТ СВОИ МЫСЛИ НА ПРОСТОРАХ СЕТИ НЕЗАВИСИМО КАКОГО-ЛИБО СУБЪЕКТИВНОГО МНЕНИЯ;

- ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ ХОРОШО ПОДУМАТЬ НАД СВОИМ ПОВЕДЕНИЕМ, В ЧАСТНОСТИ СТОРОНУ ИСТЦА. НЕ ЕГО САМОГО, А СТОРОНУ ОБВИНЕНИЯ, ИБО ЭТО САМОЕ НЕПОДОБАЮЩЕЕ ПОВЕДЕНИЕ СЕГОДНЯ В СУДЕ;

- ПРИЗЫВАЮ ВСЕХ СДЕЛАТЬ ИЗ СЛОЖИВШЕЙСЯ СИТУАЦИИ ВЫВОДЫ. НЕКОТОРЫЕ БЫЛИ ПЕРЕЧИСЛЕНЫ ВЫШЕ, НО В ДАННОЙ СИТУАЦИИ ЕСТЬ ЕЩЁ МНОГО НАД ЧЕМ ПОДУМАТЬ;

- ПРИЗЫВАЮ ОБЕ СТОРОНЫ К МИРУ И ОБОЮДНОМУ ПОЖАТИЮ РУК В ЗАЛЕ СУДА.

СУД ОБРАЩАЕТСЯ:

- ОТВЕТЧИК, ДУРЁШЕЧКА, ЕСЛИ ВОЗНИКНЕТ ПОДОБНАЯ СИТУАЦИЯ (суд высказывает своё мнение), СЛЕДУЕТ БЫТЬ БОЛЕЕ ОБЪЕКТИВНОЙ И КОНСТРУКТИВНОЙ В ОТВЕТАХ НЕДОВОЛЬНЫМ ЧИТАТЕЛЯМ. ХОТЯ СУД НЕ ВИНИТ ВАС В ЭТОМ. ПО МНЕНИЮ СУДА, ОТВЕТ "ПРОЗВУЧАЛ" ДОСТОЙНЫЙ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ САРКАЗМА. СУДУ, МАСТЕРУ САРКАЗМА, СТОИТ У ВАС ПОУЧИТСЯ;

- ИСТЕЦ, ВАСИЛИСА БУЛАВКИНА, СУД НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТ, ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ, ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОДУМАТЬ, ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ, К ЧЕМУ ЭТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ;

- СТОРОНЕ ОБВИНЕНИЯ, ОСКОРБЛЯЮЩЕЙ ОБВИНЯЕМОГО, СУД НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЕТ ВЫСКАЗАТЬ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ ОТВЕТЧИКУ. СУД НЕ НАКЛАДЫВАЕТ ЭТО КАК АДМИНИСТРАТИВНЫЙ ШТРАФ, НАДЕЯСЬ, ЧТО СТОРОНА ОБВИНЕНИЯ ИЗМЕНИТСЯ.

СУД СКАЗАЛ СВОЁ СЛОВО. ТЕПЕРЬ ЖДЁТ ОТВЕТНОЙ РЕАКЦИИ СТОРОН.

Спасибо за понимание, ваш MAKSIMOFF (профиль автора: https://ficbook.net/authors/MAKSIMOFF) (самореклама блин =D).

P.S. Василиса, вы меня удачно и вовремя в ВК нашли!) Не обижайтесь, но действительно считаю, что я выступаю объективно и конструктивно. И опять-таки ИМХО, но по-моему, справедливое. Надеюсь, я никого не задел…

P.P.S. Кстати, работа Дурёшечки является очень даже качественным художественным переводом песни My Chemical Romance - The World Is Ugly. Возможно, для вас, Василиса, работа не нова, но в ней отслеживается именно душа Джерарда Уэя, а это самое главное здесь. И качество исполнения, пусть вы меня, может, будете считать недоразвитым автором с плохим чувством вкуса, если угодно, мне очень льстит. Повторюсь - это художественный перевод. Мне нравится, автор. Спасибо. ("вместо отзыва").

P.P.P.S. Ещё раз прошу прощения, что встрял в это дело. просто не могу смотреть на несправедливость. Извините ещё раз.

P.P.P.P.S. Между прочим – 3 вордовских страницы =D "

Снова этот парк. Как сейчас помню, в детстве тётушка Грезель носила меня на руках по этой ярко-зелёной, цветастой дубовой роще… Она садилась на скамейку, а меня, будто пушинку, смахивала на мягкую травку, застилающую всё вокруг. Тут даже дорожек не было. Всё дышало девственностью природы, слышались свист и восклики птиц о надвигающейся грозе… Люблю грозу. Она такая могучая, неуёмная, сильная… Никто не способен ей сопротивляться… Цветы ромашки покрывали почти весь луг, находящийся неподалёку, на котором я любил играть в лошадку со своей тётушкой… Люблю грозу… Однозначно… И тётушку тоже… Очень.. Жаль, что в неё ударила молния… И она умерла… Моментально. Я любил её. Очень. Мне было тогда восемь лет. Я плакал.

Вот как сейчас

https://www.ontext.info/48938

(основано на реальных событиях)

Посвящается Жене, Илье, Тане, Кате, Ане.

Мари. Эта девушка всегда радовала меня своей безупречной улыбкой. И не только меня. Ведь она, прямо скажем, ну очень красива. Глаза… Ах, эти глаза. Смотрелся бы в них и смотрелся! Снова гляжу на них. Цвета молодой травы. Такие невинные. А они смотрят на меня. Кружится голова, у меня перехватывает дух у самого горла. Она целует меня своими нежными, словно лепестки фиалки, губами. Её волосы, цвета карамели, ярко поблёскивают в лучах рассвета, отражают всё вокруг. А вот и я. То есть моё отражение, которое рядом с моей любимой смотрится как-то не к месту. Но я не жалуюсь. Я рад, что она рядом, и, надеюсь, так будет всегда.
Каждое утро, когда она просыпается (я встаю пораньше, чтобы принести ей кофе в постель), у меня перед глазами всплывает один и тот же эпизод из нашей, ну почти совместной на тот момент, жизни. Это наше начало, которое, как вы уже поняли, чётко и конкретно задело меня и не даёт мне покоя, ибо это такой случай, который хотелось бы забыть. Но не могу. В нём участвует Мари, а её забыть никак не выйдет.

Дело было под Рождество. Мы с Мари тогда ещё знакомы не были. Шёл снег. Было холодно, морозно и скользко. Все шли за подарками. В последние дни в магазинах было очень много очередей, и каждый пытался урвать свой кусок как можно быстрее. И где-то в конце этой очереди стояли мы с друзьями. Ой… Ну а теперь мне придётся рассказать о своих друзьях. Как мне этого не хотелось бы делать, но, видимо, придётся.
Дело в том, что друзья у меня довольно-таки специфические. Их всего пять. Первый, его зовут, Николя, был когда-то нормальным. Опять-таки кому как. Мне, вроде, был нормальным. Но примерно год-полтора назад он стал вести себя грубо, развязно, иногда просто неприлично. Это не всем нравилось. Некоторых это смешило. Но для нас он оставался всё тем же Николя, которого, конечно, иногда хотелось поменять, но, если честно, нам он и таким нравился.
Второй, Дит, с первого взгляда совсем обычный, но примечательный юноша с обыкновенными увлечениями. Но стоит его узнать поближе, как вы узнаете, что он такой пошляк, какого ещё свет не видывал! О Боги! У него такие мысли, что… уж простите, слюнки текут. Но редко. Снова и снова он говорит об одном – ну, о нём самом…
Третья, Натали, имеет одно совсем, казалось бы, заурядное качество. Она смеётся. Вот и всё, в принципе. Но смеётся она всё время. Без умолку. Без остановки. Без чего ещё там не смеются? Короче, всегда. Вот вы, когда-нибудь смеялись над пальцем неделями, месяцами? Ммм… Значит вам это не знакомо. Ну и хорошо. Будете представительней выглядеть. Но, скажу прямо, это ей очень идёт.
Четвёртая, Мэлани, очень, так сказать, озорная девушка. Так и норовит подмутить чью-нибудь воду в колодце. Не успеешь глаза открыть, как к тебе уже летит шнурок какой-нибудь, или стул из-под тебя волшебным образом улетучивается. Но это, в общем, довольно-таки весело. Правда…
Пятая, Алекс, скромна, мила. Но уж очень скромна и мила! В ней потенциал, как в бочке с отличным шампанским: можно и выпить её содержимое, и повеселиться, хорошенько встряхнув ей. Но бывает, это происходит (встряска). И тогда никому е миновать большой, огромной, просто неиссякаемой ржаки. (Кстати, её пальцы очень смешные! Вы бы их видели!)
Ой. Ведь я сам забыл представиться. Зовут меня… Нет, называть меня следует просто Донни, или Дон. Кому как удобно. Друзья вообще зовут Донник. Я тоже самый обыкновенный смертный, но знаете такую старую пословицу: покажи мне твоих друзей, и я узнаю, кто ты. Это про меня. Так что, можно делать соответствующие выводы… Но главное – я постоянно ем. И не толстею. Знаете, сколько душ просится за такое в ад? Примерно пятнадцать уже собралось, а, может, и больше.
Что ж, вот стоим мы в очереди, и у нас завязался некий разговор. А разговор то, заключался в том, что кое-кто опять придумал над кое-кем подшутить. Думаю, вы догадались, что инициатором была Мэлани. На носу Рождество, веселье не дремлет, ну мы вот и решили разыграть Николя (его тогда с нами не было) подсыпав ему в перед Сочельником в напиток слабительного. Только мы и видели сверкающие пятки сапог Мэл, когда она бежала в аптеку за злосчастным препаратом. Веселье. Оно всегда должно быть. Мы знали, Николя не обиделся бы. Нужно лишь поржать ему в лицо, и всё кончится опять-таки смехом.
- Так. Подарки купили, продуктами затарились, шампанское привезут на дом, слабительное в кармане. Мы ничего не забыли? - спрашиваю я у остальных.
- Нет. Только лишь осталось воплотить, - ответили хором Мэлани и Натали нашим спецефическим акцентом (даже не спрашивайте, какой он – всё равно не поймёте). У нас это часто бывает – договариваем друг за другом фразы. А иногда и думаем одинаково.
Обнимаемся, прощаемся, расходимся по домам. Осталось дождаться Сочельника. И вот каждый из нас сидит у окна в своём доме, смотрит на падающий снег, кто-то курит, а вернее все, кроме меня, и думает о предстоящей конфузии. Кроме Николя, конечно.
Вот и настал день Х. Мы, а главное, герой дня, собрались в своём любимом баре на углу Розалини и Кограна «Гадкий Джек». Здесь подавали мои любимые, так называемые, «вечерние» круасаны с начинкой из вишни, рома и сливок. Как всегда, я ими объедался.
Но моя задача была не в этом, и в скором времени, когда Николя снова опоздал (почему-то ему в банк приспичило уже как неделю), я принялся за дело (слабительное было у меня). Алекс заказала ему пиво, специально порцию поменьше, чтобы наверняка. Он снимает пальто, садится за столик, благодарит Алекс благородным оскалом и совершенно не замечает, как я делаю последний рывок и еле как успеваю сделать задуманное, ибо Николя слишком пылко взял кружку из рук Алекс.
- Что-то маловато, - осушив кружку почти одним глотком, сказал он, даже не заметив, что мы хихикали, прикусив губы, сжав зубы, так, что было больно, при этом закрывая всё это руками. Я же говорил, что это наше обычное состояние, и даже близкий друг ничего не заподозрил.
Посидели в баре мы довольно-таки весело, если наше веселье можно так назвать. Да… Под Сочельник ещё у меня никогда так скулы не болели… Но ещё Рождество впереди…
Допивая последнюю кружку пива, Николя сделал какое-то странное лицо. Мы-то сразу поняли, в чём дело. Мы и глазом моргнуть не успели, как он схватился за живот и скрючился по-особенному некрасиво. И вдруг выбежал из-за стола и тут же побежал к двери с надписью «Pour hommes».
Мы его, конечно, подождали. Всё-таки виноваты были. Посмеялись «чуток». Когда Николя вышел, мы уж начали собираться – думали, он закончил свои дела. Но не тут-то было. Мы протягиваем ему пальто, дабы мы уже засиделись, но он внезапно крутанул на месте свой корпус и заковылял обратно к вышеуказанному месту.
Ждали мы его часа полтора. «Джек» уже начинал закрываться, а мы всё сидели. Спустя несколько минут мы наконец-таки дождались Николя. На этот раз он не пошёл назад, а сразу ломанулся к выходу. На лице у него было разочарование. Мы выбежали за ним, перехватили его за плечи и надавали с плеча всю правду-матку.
Реакция была такова. Его лицо сначала было неподвижным. Затем правая бровь немного подёргалась, задрожали губы, покраснели щёки, глаза увлажнились, и Николя засмеялся. Ну, собственно говоря, что и требовалось доказать.
Но это не конец истории.
У меня ещё оставалось слабительное (аптеке продавали по две дозы). Я отдал его по привычке Мэлани, так как все такого рода наши «дела» в конечном итоге оказывались в её руках.
После этого мы вновь разбежались по домам. Никому этого не хотелось. Ну конечно. Кому захочется идти и ржать в ухо прохожим, ибо больше никак, в одиночку? Но нам не в лом и уже в привычку.
А вот и Сочельник. Утро было прекрасное. Снег не шёл. А я его так люблю! Но это мне настроения не испортило. Ведь сегодня всё-таки Сочельник, а завтра Рождество. Обожаю этот праздник! Дарить, ну и получать подарки, что может быть лучше? Даже не знаю. Только конфеты (просто следую своим потребностям). Но что-то я отвлёкся.
В Сочельник мы с друзьями обычно ходим на каток в центре Парижа, предварительно посетив кинотеатр. В этот раз нам посмотреть кино не удалось, так как кому-то приспичило в банк, и мы опоздали на все утренние сеансы. Так что нам оставалось только торопиться на лёд, пока народу было не очень много.
На катке мы, естественно, выпили в честь рождения Христа. Причём на этот раз так выпили, что последствия говорят сами за себя. Были и ушибы, и ссадины, и кто-то ноготь отодрал (у Алекс искусственные – она на гитаре играет). Вы представьте: пьяная толпа несётся на коньках сквозь вал людей, которые стоят почти вплотную… Честно, зрелище не для слабонервных. Но было весело. Всё это подсвечено огнями рождественской ели. Красиво и весело.
Но вдруг… вот сейчас вспоминаю, дальше у меня начинаются провалы в памяти. То всплывают какие-то размышления Мэлани, то хихиканье Натали, то похотливый оскал Дита. Только вот, по-моему, Николя молчал и что-то всё копошился вокруг шампанского. Вот дальше – ничего не помню. Хоть убейте.
Но вот что произошло с того момента, как я начал хоть что-то вспоминать. А это тогда, когда я проснулся с неимоверной болью в голове и животе.
Просыпаюсь. Первое, что вижу, – какая-то девушка лежит рядом со мной. Я её не знаю. Мы укрыты моим плащом. Поразительно, что его хватило на обоих. Вроде бы красивая. Только лица мне так пока и не удалось разглядеть. Она всё никак не просыпается. Я сижу и пытаюсь вспомнить, что же всё-таки произошло? Проходит минут пятнадцать, и я только сейчас огляделся и понял, где мы находимся. Вы не поверите, но это была Эйфелева башня. Да, именно она. Но ещё раз повторяю: я не помню как, когда и с кем я тут оказался. Мы находились на смотровой площадке. Идёт снег. Он припорошил нас и всю площадку. Красивый вид. Весь город, как на ладони. Хоть и живу в Париже уже лет семнадцать, удавалось побывать на Эйфелевой башне всего один раз. Вот мне интересно, как это охрана пропустила? И персонал. Вот чёрт. Если увидят, ни дай Бог ещё в газете напечатают.
А в это время проснулась девушка. Она поднялась и даже не удивилась, что перед ней сидит незнакомый мужчина.
- Дон?
- Вы меня знаете? А кто вы? Ам, а вы вообще помните вчерашний день?- похоже, я завали её вопросами, потому что она сделала довольно озадаченный вид.
- Конечно, знаю. Мы познакомились вчера на катке. Вы позвали меня на Эйфелеву башню. Я согласилась. Потом мы выпили и… А вот дальше какие-то провалы в памяти. Видимо, не только у меня? Похоже, перебрали слегка… Только вот, как мы тут спали?
- А вот это уже интересный вопрос. Простите, как вас зовут?
- Мари.
- Мари, мне так стыдно, что я ничего не помню, ведь, вам не кажется, что то, что мы провели ночь на Эйфелевой башне, и никто из нас почти ничего не помнит, выглядит, довольно-таки, курьёзно?
- Какие умные фразы! Ничего она не курьёзная. Просто кое-кто слишком правильный, - в этот момент она резко встала, подошла ко мне и поцеловала. Я открыл глаза, увидел её белоснежное лицо и понял очень важную вещь. Понял, что я влюбился. А также, что хочу кое-куда отлучиться.
Я немедленно выскочил из объятий Мари, ничего не объяснив, выскочил в первую попавшуюся дверь, нашёл уборную и сидел там где-то с час. Я думал. Думал, о Мэлани, о её словах, которых я не помню, о смехе Натали, о том, что они знали, и всё-таки сделали это. Но хорошего понемножку. И гнева тоже. Вскоре, мне просто захотелось смеяться.
Из уборной я выходил, держась за живот, но уже от смеха. И остолбенел: на моём пути стояла Мари. Она поняла, куда я спешил, но не поняла, почему мне было смешно.
Я объяснил ей, в чём дело. Она восприняла это не так, как мы с друзьями. Даже немного поволновалась. Но я убедил её, что у нас это что-то типа ритуала или традиции, ну, или ещё чего-то вроде этого. И вообще Рождество ведь. (Тут мы вспомнили про праздник и поздравили друг друга). Короче, всё утряслось. Везде.
Мы сходили за моим плащом и спустились вниз на лифте. Я проводил Мари домой, и у меня кольнуло. Как ни странно, не в сердце, а в мозгу: я же влюбился, чёрт подери! Это же круто. Мои друзья говорят, что ещё не влюблялись. По крайней мере, Дит и Натали. Интересно, как они это воспримут? Думаю, это не важно, ведь люблю я, а не кто-либо другой. А на следующий день я подарил ей огромную плюшевую Эйфелеву башню. Ну, сами понимаете почему.

Именно с этого и началось наше знакомство с Мари. Вот уж рождественский конфуз. Приобрести любовь, сидя на унитазе. Да ещё и в Рождество. А друзья восприняли это хорошо, если не сказать, даже с приличием. И сейчас, раз всё так удачно сложилось, я готовлю Мари сюрприз. Он тоже будет ждать её на Эйфелевой башне ровно в полночь в это Рождество. Надеюсь, кольцо ей понравиться. (Эх, надо напитки перед этим проверить).

«Портрет Дориана Грея» Оскара Уальда - книга в некотором роде мистическая. Но мистика выступает в ней не центральным мотивом и даже не антуражем, а скорее средством полностью раскрыть перед нами героя, его стремления и окончательный выбор.

Дориан Грей – молодой и наивный юноша, приехавший в Лондон. Там он знакомиться с двумя друзьями – художником Бэзилом и лордом Генри. Несмотря на дружбу, эти два человека являют собой прямую противоположность – поступки Бэзила всегда нравственны, тогда как Генри отрицает мораль и видит высший смысл в удовольствии и красоте. Каждый из них невольно пытается склонить юношу на свою сторону. Сам того поначалу не замечая, Дориан принимает сторону Генри и постепенно погружается в мир удовольствий и пороков, постепенно превосходя своего учителя. Увидим, куда приведет Дориана его выбор…

Мистическая часть сюжета заключается в портрете Дориана, который непостижимым образом отражается все изменения, происходящие с его владельцем. Пороки и возраст проходят мимо Дориана, тогда как его портрет может продемонстрировать всем его истинное лицо. Несмотря на то, что происходит в душе Дориана, он остается вечно юным и привлекательным юношей. Это позволяет ему не бояться, что окружающие могу увидеть его истинное «я» - ведь портрет надежно спрятан от чужих глаз.

После выхода книги в 1890 году критики резко осудили автора за аморальность его произведения. В наше время книга уже не кажется аморальной; при ее прочтении можно получить ни с чем несравнимое эстетическое удовольствие – «Портрет Дориана Грея» удивительным образом сочетает в себе черты запредельного желания получить от жизни все наслаждения, и осознания бессмысленности и конечности человеческой жизни.

Вот сидишь, плохо все, настроения нет, состояние подавленности и ненужности не покидает тебя весь день, ты в унынии. И вдруг - еда.

Marlysa Cr

Brampah

Белые руки Смерти тянутся к беззащитному щенку. Когда-нибудь ещё он её отблагодарит, но не сейчас. Сейчас ему будет ужасно больно. Больно не от того, что он и вправду испытает это чувство, а от того, что будущее состояние повлечёт за собой куда большие последствия. Мама. Его лохматая, такая большая и добрая мама, которая была так заботлива, так ласкова с ним. Она будет покинута им. И лучший друг. Хоть они знакомы всего пару дней, даже по именам друг друга спросить не смогли, потому что говорить ещё не умели, они любили друг друга, как только могут лучшие друзья. И вот, захлёбываясь в этой мутноватой жидкости, в которую его волокли и толкали эти старушечьи намасленные руки, он думал о них. О ней, кто был для него добр, мил, приветлив, кормил наивкуснейшим молоком, учил махать хвостиком… О нём, кто был с ним, когда он упал с бревна, когда он чуть не задохнулся в миске с водой. О них. Руки сделали последний рывок. Смерть не обрадовалась. Она просто сделала свою работу. Она улетела и забрала с собой этого маленького щеночка. А он издал лишь вслед всему, что было ниже: "Тяв!".

В каждом из нас сидит дьявол. Такой маленький и незаметный. Но стоит немного забыться, как он тут же начинает действовать: копает, роет твою душу, пробирается через её дебри, обрубает все сосуды, идущие к сердцу. Он убивает тебя. Медленно и верно. Сквозь пелену недосказанного, недозволенного природой, ты умираешь.

День Победы, как он был от нас далек,

Как в костре потухшем таял уголек.

Были версты, обгорелые, в пыли, -

Этот день мы приближали как могли.

Припев:

Этот День Победы

Порохом пропах,

Это праздник

С сединою на висках.

Это радость

Со слезами на глазах.

День Победы!

День Победы!

День Победы!

Дни и ночи у мартеновских печей

Не смыкала наша Родина очей.

Дни и ночи битву трудную вели -

Этот день мы приближали как могли.

Припев:

Здравствуй, мама, возвратились мы не все…

Босиком бы пробежаться по росе!

Пол-Европы прошагали, полземли, -

Этот день мы приближали как могли.

Припев: