https://www.ontext.info/48938
(основано на реальных событиях)
Посвящается Жене, Илье, Тане, Кате, Ане.
Мари. Эта девушка всегда радовала меня своей безупречной улыбкой. И не только меня. Ведь она, прямо скажем, ну очень красива. Глаза… Ах, эти глаза. Смотрелся бы в них и смотрелся! Снова гляжу на них. Цвета молодой травы. Такие невинные. А они смотрят на меня. Кружится голова, у меня перехватывает дух у самого горла. Она целует меня своими нежными, словно лепестки фиалки, губами. Её волосы, цвета карамели, ярко поблёскивают в лучах рассвета, отражают всё вокруг. А вот и я. То есть моё отражение, которое рядом с моей любимой смотрится как-то не к месту. Но я не жалуюсь. Я рад, что она рядом, и, надеюсь, так будет всегда.
Каждое утро, когда она просыпается (я встаю пораньше, чтобы принести ей кофе в постель), у меня перед глазами всплывает один и тот же эпизод из нашей, ну почти совместной на тот момент, жизни. Это наше начало, которое, как вы уже поняли, чётко и конкретно задело меня и не даёт мне покоя, ибо это такой случай, который хотелось бы забыть. Но не могу. В нём участвует Мари, а её забыть никак не выйдет.
Дело было под Рождество. Мы с Мари тогда ещё знакомы не были. Шёл снег. Было холодно, морозно и скользко. Все шли за подарками. В последние дни в магазинах было очень много очередей, и каждый пытался урвать свой кусок как можно быстрее. И где-то в конце этой очереди стояли мы с друзьями. Ой… Ну а теперь мне придётся рассказать о своих друзьях. Как мне этого не хотелось бы делать, но, видимо, придётся.
Дело в том, что друзья у меня довольно-таки специфические. Их всего пять. Первый, его зовут, Николя, был когда-то нормальным. Опять-таки кому как. Мне, вроде, был нормальным. Но примерно год-полтора назад он стал вести себя грубо, развязно, иногда просто неприлично. Это не всем нравилось. Некоторых это смешило. Но для нас он оставался всё тем же Николя, которого, конечно, иногда хотелось поменять, но, если честно, нам он и таким нравился.
Второй, Дит, с первого взгляда совсем обычный, но примечательный юноша с обыкновенными увлечениями. Но стоит его узнать поближе, как вы узнаете, что он такой пошляк, какого ещё свет не видывал! О Боги! У него такие мысли, что… уж простите, слюнки текут. Но редко. Снова и снова он говорит об одном – ну, о нём самом…
Третья, Натали, имеет одно совсем, казалось бы, заурядное качество. Она смеётся. Вот и всё, в принципе. Но смеётся она всё время. Без умолку. Без остановки. Без чего ещё там не смеются? Короче, всегда. Вот вы, когда-нибудь смеялись над пальцем неделями, месяцами? Ммм… Значит вам это не знакомо. Ну и хорошо. Будете представительней выглядеть. Но, скажу прямо, это ей очень идёт.
Четвёртая, Мэлани, очень, так сказать, озорная девушка. Так и норовит подмутить чью-нибудь воду в колодце. Не успеешь глаза открыть, как к тебе уже летит шнурок какой-нибудь, или стул из-под тебя волшебным образом улетучивается. Но это, в общем, довольно-таки весело. Правда…
Пятая, Алекс, скромна, мила. Но уж очень скромна и мила! В ней потенциал, как в бочке с отличным шампанским: можно и выпить её содержимое, и повеселиться, хорошенько встряхнув ей. Но бывает, это происходит (встряска). И тогда никому е миновать большой, огромной, просто неиссякаемой ржаки. (Кстати, её пальцы очень смешные! Вы бы их видели!)
Ой. Ведь я сам забыл представиться. Зовут меня… Нет, называть меня следует просто Донни, или Дон. Кому как удобно. Друзья вообще зовут Донник. Я тоже самый обыкновенный смертный, но знаете такую старую пословицу: покажи мне твоих друзей, и я узнаю, кто ты. Это про меня. Так что, можно делать соответствующие выводы… Но главное – я постоянно ем. И не толстею. Знаете, сколько душ просится за такое в ад? Примерно пятнадцать уже собралось, а, может, и больше.
Что ж, вот стоим мы в очереди, и у нас завязался некий разговор. А разговор то, заключался в том, что кое-кто опять придумал над кое-кем подшутить. Думаю, вы догадались, что инициатором была Мэлани. На носу Рождество, веселье не дремлет, ну мы вот и решили разыграть Николя (его тогда с нами не было) подсыпав ему в перед Сочельником в напиток слабительного. Только мы и видели сверкающие пятки сапог Мэл, когда она бежала в аптеку за злосчастным препаратом. Веселье. Оно всегда должно быть. Мы знали, Николя не обиделся бы. Нужно лишь поржать ему в лицо, и всё кончится опять-таки смехом.
- Так. Подарки купили, продуктами затарились, шампанское привезут на дом, слабительное в кармане. Мы ничего не забыли? - спрашиваю я у остальных.
- Нет. Только лишь осталось воплотить, - ответили хором Мэлани и Натали нашим спецефическим акцентом (даже не спрашивайте, какой он – всё равно не поймёте). У нас это часто бывает – договариваем друг за другом фразы. А иногда и думаем одинаково.
Обнимаемся, прощаемся, расходимся по домам. Осталось дождаться Сочельника. И вот каждый из нас сидит у окна в своём доме, смотрит на падающий снег, кто-то курит, а вернее все, кроме меня, и думает о предстоящей конфузии. Кроме Николя, конечно.
Вот и настал день Х. Мы, а главное, герой дня, собрались в своём любимом баре на углу Розалини и Кограна «Гадкий Джек». Здесь подавали мои любимые, так называемые, «вечерние» круасаны с начинкой из вишни, рома и сливок. Как всегда, я ими объедался.
Но моя задача была не в этом, и в скором времени, когда Николя снова опоздал (почему-то ему в банк приспичило уже как неделю), я принялся за дело (слабительное было у меня). Алекс заказала ему пиво, специально порцию поменьше, чтобы наверняка. Он снимает пальто, садится за столик, благодарит Алекс благородным оскалом и совершенно не замечает, как я делаю последний рывок и еле как успеваю сделать задуманное, ибо Николя слишком пылко взял кружку из рук Алекс.
- Что-то маловато, - осушив кружку почти одним глотком, сказал он, даже не заметив, что мы хихикали, прикусив губы, сжав зубы, так, что было больно, при этом закрывая всё это руками. Я же говорил, что это наше обычное состояние, и даже близкий друг ничего не заподозрил.
Посидели в баре мы довольно-таки весело, если наше веселье можно так назвать. Да… Под Сочельник ещё у меня никогда так скулы не болели… Но ещё Рождество впереди…
Допивая последнюю кружку пива, Николя сделал какое-то странное лицо. Мы-то сразу поняли, в чём дело. Мы и глазом моргнуть не успели, как он схватился за живот и скрючился по-особенному некрасиво. И вдруг выбежал из-за стола и тут же побежал к двери с надписью «Pour hommes».
Мы его, конечно, подождали. Всё-таки виноваты были. Посмеялись «чуток». Когда Николя вышел, мы уж начали собираться – думали, он закончил свои дела. Но не тут-то было. Мы протягиваем ему пальто, дабы мы уже засиделись, но он внезапно крутанул на месте свой корпус и заковылял обратно к вышеуказанному месту.
Ждали мы его часа полтора. «Джек» уже начинал закрываться, а мы всё сидели. Спустя несколько минут мы наконец-таки дождались Николя. На этот раз он не пошёл назад, а сразу ломанулся к выходу. На лице у него было разочарование. Мы выбежали за ним, перехватили его за плечи и надавали с плеча всю правду-матку.
Реакция была такова. Его лицо сначала было неподвижным. Затем правая бровь немного подёргалась, задрожали губы, покраснели щёки, глаза увлажнились, и Николя засмеялся. Ну, собственно говоря, что и требовалось доказать.
Но это не конец истории.
У меня ещё оставалось слабительное (аптеке продавали по две дозы). Я отдал его по привычке Мэлани, так как все такого рода наши «дела» в конечном итоге оказывались в её руках.
После этого мы вновь разбежались по домам. Никому этого не хотелось. Ну конечно. Кому захочется идти и ржать в ухо прохожим, ибо больше никак, в одиночку? Но нам не в лом и уже в привычку.
А вот и Сочельник. Утро было прекрасное. Снег не шёл. А я его так люблю! Но это мне настроения не испортило. Ведь сегодня всё-таки Сочельник, а завтра Рождество. Обожаю этот праздник! Дарить, ну и получать подарки, что может быть лучше? Даже не знаю. Только конфеты (просто следую своим потребностям). Но что-то я отвлёкся.
В Сочельник мы с друзьями обычно ходим на каток в центре Парижа, предварительно посетив кинотеатр. В этот раз нам посмотреть кино не удалось, так как кому-то приспичило в банк, и мы опоздали на все утренние сеансы. Так что нам оставалось только торопиться на лёд, пока народу было не очень много.
На катке мы, естественно, выпили в честь рождения Христа. Причём на этот раз так выпили, что последствия говорят сами за себя. Были и ушибы, и ссадины, и кто-то ноготь отодрал (у Алекс искусственные – она на гитаре играет). Вы представьте: пьяная толпа несётся на коньках сквозь вал людей, которые стоят почти вплотную… Честно, зрелище не для слабонервных. Но было весело. Всё это подсвечено огнями рождественской ели. Красиво и весело.
Но вдруг… вот сейчас вспоминаю, дальше у меня начинаются провалы в памяти. То всплывают какие-то размышления Мэлани, то хихиканье Натали, то похотливый оскал Дита. Только вот, по-моему, Николя молчал и что-то всё копошился вокруг шампанского. Вот дальше – ничего не помню. Хоть убейте.
Но вот что произошло с того момента, как я начал хоть что-то вспоминать. А это тогда, когда я проснулся с неимоверной болью в голове и животе.
Просыпаюсь. Первое, что вижу, – какая-то девушка лежит рядом со мной. Я её не знаю. Мы укрыты моим плащом. Поразительно, что его хватило на обоих. Вроде бы красивая. Только лица мне так пока и не удалось разглядеть. Она всё никак не просыпается. Я сижу и пытаюсь вспомнить, что же всё-таки произошло? Проходит минут пятнадцать, и я только сейчас огляделся и понял, где мы находимся. Вы не поверите, но это была Эйфелева башня. Да, именно она. Но ещё раз повторяю: я не помню как, когда и с кем я тут оказался. Мы находились на смотровой площадке. Идёт снег. Он припорошил нас и всю площадку. Красивый вид. Весь город, как на ладони. Хоть и живу в Париже уже лет семнадцать, удавалось побывать на Эйфелевой башне всего один раз. Вот мне интересно, как это охрана пропустила? И персонал. Вот чёрт. Если увидят, ни дай Бог ещё в газете напечатают.
А в это время проснулась девушка. Она поднялась и даже не удивилась, что перед ней сидит незнакомый мужчина.
- Дон?
- Вы меня знаете? А кто вы? Ам, а вы вообще помните вчерашний день?- похоже, я завали её вопросами, потому что она сделала довольно озадаченный вид.
- Конечно, знаю. Мы познакомились вчера на катке. Вы позвали меня на Эйфелеву башню. Я согласилась. Потом мы выпили и… А вот дальше какие-то провалы в памяти. Видимо, не только у меня? Похоже, перебрали слегка… Только вот, как мы тут спали?
- А вот это уже интересный вопрос. Простите, как вас зовут?
- Мари.
- Мари, мне так стыдно, что я ничего не помню, ведь, вам не кажется, что то, что мы провели ночь на Эйфелевой башне, и никто из нас почти ничего не помнит, выглядит, довольно-таки, курьёзно?
- Какие умные фразы! Ничего она не курьёзная. Просто кое-кто слишком правильный, - в этот момент она резко встала, подошла ко мне и поцеловала. Я открыл глаза, увидел её белоснежное лицо и понял очень важную вещь. Понял, что я влюбился. А также, что хочу кое-куда отлучиться.
Я немедленно выскочил из объятий Мари, ничего не объяснив, выскочил в первую попавшуюся дверь, нашёл уборную и сидел там где-то с час. Я думал. Думал, о Мэлани, о её словах, которых я не помню, о смехе Натали, о том, что они знали, и всё-таки сделали это. Но хорошего понемножку. И гнева тоже. Вскоре, мне просто захотелось смеяться.
Из уборной я выходил, держась за живот, но уже от смеха. И остолбенел: на моём пути стояла Мари. Она поняла, куда я спешил, но не поняла, почему мне было смешно.
Я объяснил ей, в чём дело. Она восприняла это не так, как мы с друзьями. Даже немного поволновалась. Но я убедил её, что у нас это что-то типа ритуала или традиции, ну, или ещё чего-то вроде этого. И вообще Рождество ведь. (Тут мы вспомнили про праздник и поздравили друг друга). Короче, всё утряслось. Везде.
Мы сходили за моим плащом и спустились вниз на лифте. Я проводил Мари домой, и у меня кольнуло. Как ни странно, не в сердце, а в мозгу: я же влюбился, чёрт подери! Это же круто. Мои друзья говорят, что ещё не влюблялись. По крайней мере, Дит и Натали. Интересно, как они это воспримут? Думаю, это не важно, ведь люблю я, а не кто-либо другой. А на следующий день я подарил ей огромную плюшевую Эйфелеву башню. Ну, сами понимаете почему.
Именно с этого и началось наше знакомство с Мари. Вот уж рождественский конфуз. Приобрести любовь, сидя на унитазе. Да ещё и в Рождество. А друзья восприняли это хорошо, если не сказать, даже с приличием. И сейчас, раз всё так удачно сложилось, я готовлю Мари сюрприз. Он тоже будет ждать её на Эйфелевой башне ровно в полночь в это Рождество. Надеюсь, кольцо ей понравиться. (Эх, надо напитки перед этим проверить). 