пьяный ангел в лифчике и одном чулке.

"я обещала больше не верить обещаниям, потом писала на прощание, но снова прощала"

Чувствовать себя на своем месте, какого это?!

"события предыдущих дней научили меня тому, что можно продолжать любить человека, но больше не хотеть с ним разговаривать никогда."

Мне не хватает наших разговоров. Так как с тобой ни с кем не говорю. Мне не хватает даже наших ссор и споров. Кто б знал, как я…

"на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи.
там выныривают из метро красивые
и далекие,
берут друг друга губами за губы, губами за пальцы,
смеющиеся, милые, цветные.
а ты только и можешь стоять с ними рядом,
беспомощно улыбаться - у тебя нет таких губ, таких трехкомнатных квартир.
и сердце-то у тебя всё в пломбах, в пломбах. и руки в тромбах. и жизнь в траблах.

забитое наглухо детство. короче, давай короче,
и в одной комнате можно быть одинокими,
и долго падать в пробелы электронного письма, как в снег, и ночью
всегда кажется, что не услышат. забьем на этот межладонный проём, пойдем на красный,
поговорим по дороге самыми затасканными на свете (на лене и кате) словами.
ни обнять, ни ударить. внешность у тебя в нежность,
а я, как дурак, вцепилась тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.
останься, а то я совсем остыну. жалобно поскулю в спину автобуса,
развернусь и поеду на залив заливать горе.
пять минут, за которые можно спятить. и потом дли недели
не для меня, но только возвращайся.
как нарочно накрапывает боль, стонут движения,
до жжения пробки по утрам раздражают, слышим, как нас ничего больше не связывает:
ни голосовые связки, ни бинты, ни килобайты. облезлое метро не налезает на город,
не может без паники пьянок и бьющих ног, а мы все просим, чтобы с нами поговорили,
просим в телефон людей, которые молчат. окончательно так, до нервных окончаний,
безнадежно, насовсем.
мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди
переполненного проспекта, зачем так орет в уши ветер, и как взять и заткнуться.
" на улице, чай, не Франция" - и Бродский, как всегда, прав.
на улице - кофе и Питер, терпи. впалые щеки подушек, выпирающие ребра батареи,
арки домов как красиво очерченные брови.
я не блюю стихами, я ими люблю.
мы - это когда один поцелуй в ключицу больнее удара.
(c)

Я чувствую, что между нами что-то есть. И я просто не знаю, что с этим делать.

Как всегда в бреду мой разум сочиняет хуйню.

Был полный зал, короче, был аншлаг,
На сцену вышел знаменитый маг,
Подбросил шляпу и не смог поймать
И вспомнил папу, дедушку и мать.

Припев: Факир был пьян и фокус не удался,
Что было ясно каждому из нас,
И я как зритель сразу догадался,
Что быть факиром можно лишь на час.

Факир был пьян, а я был слишком трезв,
И потому не верил в сто чудес,
Хотя искусство может обмануть,
Ну например, тебя ко мне вернуть.

Припев.

Зажегся свет и публика ушла,
Там за стеной у всех свои дела,
Свои проблемы ждут и день, и ночь
Факир был пьян и им не смог помочь.

Припев.

Больная (невротическая) привязанность- эмоциональная связь, когда представление о существовании без объекта привязанности вызывает страх и боль: ломку на уровне души.

друг к другу через тысячи "нельзя "

Изменяют обычно тем, кого нельзя изменить.

когда-то я просто хотела любить и быть счастливой, теперь я просто хочу машину.

нахожусь в плену минувших дней.

неважно сколько это продлится. главное, что сейчас хорошо.

мой похуизм не выдержал, и я заплакала.