Это просто Вьюи блог

У каждого, кто встретится случайно
Хотя бы раз — и сгинет навсегда,
Своя история, своя живая тайна,
Свои счастливые и скорбные года.

Какой бы ни был он, прошедший мимо,
Его наверно любит кто-нибудь…
И он не брошен: с высоты, незримо,
За ним следят, пока не кончен путь.

Как Бог, хотел бы знать я все о каждом,
Чужое сердце видеть, как свое,
Водой бессмертья утолить их жажду —
И возвращать иных в небытие.

Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.

И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.

И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдет!

Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать.

Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца всё претерпел.

Ноги не подведут меня сейчас,
Они ведут меня к финишной черте
О, моё сердце, оно разбивается
С каждым моим шагом,
Но я надеюсь, что у ворот
Мне скажут, что ты – мой.

Я гуляю по улицам города
Это ошибка или так задумано?
Мне так одиноко пятничными вечерами,
Ты можешь заставить меня почувствовать себя как дома,
Если я скажу, что ты – мой?
Всё как я и говорила, милый

Не огорчай меня,
Не заставляй плакать
Порой любви недостаточно,
И путь тернист.
Я не знаю, почему.

Делай так, чтобы я и дальше улыбалась.
Давай оторвёмся от земли,
Дорога длинна,
Мы продолжаем двигаться вперёд,
Стараясь веселиться
В пути.

Давай оторвёмся по полной?
Дай мне поцеловать тебя под проливным дождём.
Ты, как и твои девчонки, безумна!
Так что подбери свои последние слова,
Ведь это твой последний момент,
Потому что ты и я,
Мы были рождены, чтобы умереть.

Я была потеряна, но теперь я обрела себя,
И я теперь понимаю, что однажды была слепа,
Я была сбита с толку словно дитя.
Я стараюсь взять всё, что смогу получить,
Я и боюсь, что не смогу найти
Все ответы, милый.

Мне нужно вычекрнуть все и бежать
В паутине людей, через кордоны на северный полюс
По сухой траве, босиком, на осколках, чтобы ты не узнала, к чему я готовлюсь
Улицы кормят кайфом, в ноябре, это тонкое тело не сможет ходить
Люди боятся терять, но снова свежая кровь сужает зрачок и шипит
Это растет изнутри, как изогнутый плющ, как желание жить в темноте
В переполненный город уж…
Мимо грязных машин я приду в переполненный дом, и увижу тебя одну
Голос внутри скажет мне очень обидную вещь

Каплями дождя, я вижу в тебе искомый мир
Опаленных белых ресниц
Раскиданых рук на лугу
Если ты захочешь уйти
Я оставлю тебе все
Пульс моего мира, звук моего мира

Берег реки далеко, теплится пар над водой
В моих застывших глазах ледяная луна
В толще мокрого снега на ели, мое тело касается дна, тихо
Рельсы расходятся в разные стороны
Бог видит все в нас, и мне страшно
Не рассказывай пожалуйста, не рассказывай пожалуйста
Этот город тянет тебя на грех
Черный, быстрый, горный кристалл
Шаг меняет на бег загоняет в угол и бьет
Я видел женщину с детским лицом
Я так боюсь красоты
Видеть ярко-черные сны
Случайный пассажир помнит и ждет

Каплями дождя, я вижу в тебе искомый мир
Опаленных белых ресниц
Раскиданых рук на лугу
Если ты захочешь уйти
Я оставлю тебе все
Пульс моего мира, звук моего мира

Пульс моего мира, звук моего мира
Пульс моего мира, звук моего мира
Пульс моего мира, звук моего мира

серьезно. а вы когда-нибудь задумывались почему люди уходят из вашей жизни? А именно те, с которыми общались с детства, вместе росли, с теми от которых не было секретов, с которыми с утра до ночи и это время проходил словно 5 минут. Так вот, задумывались или нет? я думаю что да. и находили один ответ: наверное мы выросли а возможно возраст нет, это абсурд. вы самовольно перестали поддерживать связи с ними, а они с вами. вы просто начали отдаляться друг от друга. сейчас же возраст, расстояние не мешает вам общаться с другими людьми. но время от времени я задаю себе этот вопрос. и просто попадаю в тупик. пытаюсь воспроизвести те моменты. момент первой встречи. а последнего нет, начало было концом..

Воскресение

Я спал на ложе голубых небес,
В объятьях облачной перины —
Лик с ненаписанной картины,
Безвестный светоч между звезд,
Затерянный среди крылатых сонмов
Ангел.

Но громовой удар, в дремотной мгле
Раздавшийся, меня вернул земле.
Очнулся я
В ее безмолвных недрах,
Ногами в сумрачной воде.
Я был один в слепящей черноте,
Лишь из незримой бездны доносилась
Небытия глухонемая песнь;
В ней горечь сочеталась с тишиной.

Всем сердцем жадным
Я глубоко вздохнул — поднялся ветер
И вздыбилась у ног моих волна.
Как пленная душа, она
Рванулась — и не выдержали сети…
Я полетел воздушным пузырьком
К поверхности,
Воды не потревожа.

Да будет свет, о боже!
Пусть птица снова
Продлит напев, что вечностью самой
Был прерван.
Пусть душа моя,
Что так давно не проронила слова,
Вольется в хор времен
И в хор людской.

И свет настал,
Зажегся, точно лампа,
В потемки детства несшая покой.
Рожденный в мир,

Я пробуждаюсь почкой,
Я голос пробую, как птица,
Сверкаю каплей дождевой,
Что серебрится
На проводе,
Когда гроза прошла.
Ростком и семенем я стал отныне,
Земля простерлась ложем для меня —
Не голубым, но цвета человека:
Мой человек — сегодняшнего дня.

Франц Элленс (Перевод А. Эфрон)

Упущенный момент не вернешь, решайся

Песня,
которую я не спою,
спит у меня на губах.
Песня,
которую я не спою.

Светлячком зажглась
жимолость в ночи,
и клюют росу
лунные лучи.

Я уснул и услышал мою
песню,
которую я не спою.

В ней — движенья губ
и речной воды.

В ней — часов, во тьму
канувших, следы.

Над извечным днем
свет живой звезды.

У человека тело
Одно, как одиночка.
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной в пятак
И кожей — шрам на шраме,
Надетой на костяк.
Летит сквозь роговицу
В небесную криницу,
На ледяную спицу,
На птичью колесницу
И слышит сквозь решетку
Живой тюрьмы своей
Лесов и нив трещотку,
Трубу семи морей.
Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки, —
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла, ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
И снится мне другая
Душа, в другой одежде:
Горит, перебегая
От робости к надежде,
Огнем, как спирт, без тени
Уходит по земле,
На память гроздь сирени
Оставив на столе.
Дитя, беги, не сетуй
Над Эвридикой бедной
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный,
Пока хоть в четверть слуха
В ответ на каждый шаг
И весело и сухо
Земля шумит в ушах.

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, — никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной,

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь.
Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдешь.

Ты появишься у двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.

Позабудь соловья на душистых цветах,
Только утро любви не забудь!
Да ожившей земли в неоживших лесах

Ярко-черную грудь!

Меж лохмотьев рубашки своей снеговой
Только раз и желала она, —
Только раз напоил ее март огневой,
Да пьянее вина!

Только раз оторвать от разбухшей земли
Не смогли мы завистливых глаз,
Только раз мы холодные руки сплели
И, дрожа, поскорее из сада ушли…

Только раз… в этот раз…

Иннокентий Анненский

Планета на столе

Ариэль был доволен написанными стихами.
Стихи были о том, что ему запомнилось,
Понравилось, показалось красивым.

Другие созданья солнца
Были хромые и кривые,
Корявый куп был скрючен.

Его сознанье и солнце сливались в слове,
И все стихи, созданья его сознанья,
В такой же мере были созданья солнца.

Важно не го, что стихи остались,
А что они оказались способны
Запечатлеть черты и детали

И дать хоть слабое ощущенье
Богатства, при всем убожестве слов,
Планеты, частью которой были.

Уоллэс Стивенс

все дороги ведут меня к морю, а там по лестницам в небеса.
все бы неплохо, но с чашкой кофе чернеют мои глаза.
я Ассоль, уставшая верить в Алые Паруса.
лицевой стороной - одета,
душой - боса.

мне таскать черничные пиджаки и футболки не по размеру,
любить тех, кому до этого вовсе нет никакого дела,
подбирать раненых и сумасшедших, давать им веру
в то, что завтра появятся крылья,
там где их не было.

утешать себя - прощенными воскресеньями, мартом
и сентябрем,
пережевывать дым, чтоб совсем не остаться в нем,
любую душевную боль - выжигать огнем,
большой мир почему-то ничтожно становится мал,
для тех, кто хочется остаться со мной вдвоем.

все дороги ведут меня к морю, когда беда,
я по-рыбьи молчу и множу в себе туман.
я Ассоль, которая плачет по небу и облакам.
когда нибудь, Бог пройдет через все улицы и города,
возьмет мою руку и
отведет туда.

Сумерки похоронит последняя безупречная темнота; мы не проснёмся.

Люблю чувство, когда просыпаешься, и думаешь, что что-то изменилось