Мой-твой ноябрь.

Злокачественно наблюдая за различными жизненными перепитиями своих друзей, я удосуживаюсь спросить: «Ребята, а почему вы так страдаете?». Неужели, наперед не видите, что уже с самого начала каких-либо отношений с кем бы ни было, вы откровенно и бесповоротно в жопе.
Ликуйте, что все заканчивается. Скажите: «Слава Богу!», махните рукой и не вздумайте блядовать.
После 22 — го удара по печени, становится ясно, что пора вырабатывать собственную философию на этот счет.
Есть философия смерти, философия неудач, и отношений — куда ж без них. Ведь именно из-за них вы скупаете сигареты, рыщите в поисках презервативов и жалуетесь друзьям. Да ладно, не прикидывайтесь — жалуетесь. И если суммировать общее число часов, которые приходится тратить на уродливые разглагольствования, сопровождающиеся словами: «Да чтоб он пропал», то получится достаточно для того, чтобы выработать собственную теорию и защитить как научный труд.
Так что, возрадуйтесь, реалисты. Очередное чмо (или не чмо), ушедшее из твоей жизни через входную дверь, всего лишь выполнивший свою работу элемент естественного отбора.

Стремись к пустоте, затеряйся в ней. Пусть она тебя поглотит. Это пустынное безмолвие, этот белый цвет.

Время, когда не нужно думать, время, когда нет времени.

Никогда не относись цинично к этому миру.

Хуёво мне.

В последний рабочий день ты измотана, ноги твои болят, а окружающая действительность блекнет. После 12 часов бодрствования отключается восприимчивость к словам, переходишь на ассоциации.

Люди, приближающиеся к ветринам для тебя - симсы из игры. Их эмоции и чувства наводят на мысль о том, что пора бы пригласить кого-нибудь из друзей домой и поговорить, а то деградация левого полушария не заставит себя долго ждать.

Я ортодоксальна в своем безразличии.

10-ое платье, сырая зима и 22 непрочитанных книги.

"Правовая" лень.

Вычурная жизнь.

Вчера заметила гаденькую, по своей сути вещь. Какие мысли только не приходят в голову после работы, в автобусе без сидячих мест.

Вечер я должна была провести за заучиванием арбитражных процессов, что уже после 20.00 не представлялось мне возможным.

Сразу вспомнилась вумная женщина, которая этот предмет преподает. И реакция моей группы на эту женщину. Строгая, что тут скажешь. Но будь я на год помладше, я бы, наверное, испугалась, глотнула чудодейственного снадобья и всю ночь просидела за кодексами, но! Как только твои жизненные ценности начинают выходить из круга: учеба-дом-друзья, ты в миг начинаешь понимать, что мир от очередной "несдачи" не перевернется, не обрушится, и что там говорить - не треснет.

Поэтому, с гордым чувством похуизма, наврала всем, и проспала до следующего дня. Зато, не поверите, как прекрасно, порой, смотреть на вещи просто и не создавать трудности.

Встречать субботу со свежей булочкой и мюсли, при прочтении очередной главы "Декамерона".

Вот то развитие, которое применимо к термину "самообразование", а не стадное чувство хождения на важные семинары, большинство которых ты люто ненавидишь.

Чувствую себя отсталым элементов этой укоренившейся мировой системы, в которой есть лидеры и игроки.

И да простит мне Бог природную невнимательность и стремление к "меньшей из двух зол". Потому что сегодня, живя неделями, а не днями, я чувствую, что что-то упускаю.

Без глубокого творческого процесса коварный мозг, как губка, начинает впитывать термины научных теорий, выдавливая из себя хорошую литературу и статьи журнала "Русский репортер".

На полках ждут своего прочтения "Декамерон" и "На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала".

Ах, как мне ненавистны правовые системы мира и разнузданные негодные преподавательские лекции.

Ненавижу все. Гнусно ненавижу.

И тебе, печально благодарная,

Я за это расскажу потом,

Как меня томила ночь угарная,

Как дышало утро льдом.

Словно огромный камень давит меня сверху ежечастно.

В груди тяжело.

Хочется укутаться в одеяло и больше никогда-никогда не целовать тебя, не гладить твою шею, не испытывать то возбуждение, после которого мне приходится нюхать снаф и ненавидеть тебя.

А плечо так и пахнет тобой.

В очередную, из своих долгих зим, я о тебе лишь помнить буду.

Десять клубов моего дыма застряли где-то возле потолка.

Хотелось вермута и секса.

Приятная музыка обволакивала перепонки.

Еще бы снафа… Да, снафа.

И пару-другую неосмысленных поступков.

До верху, по накатанной, по пропитой и обшарпанной дороге легкого кайфа, которую прошли многие, но не у всякого застревали ботинки.

Вот туда бы. На один вечер. Один раз.

Мы, нежные, быстро укутываемся в холод сибирских ветров и долгих зим.