born free

многие люди ходят с трупом внутри себя. даже не замечая того, что их духовный мир покончил жизнь самоубийством

секс, говоришь? это когда прохожим от ваших взглядов друг на друга хочется закурить,
когда стыдно перед соседями в лифте, за то что делалось у двери,
когда невозможно расстаться, и что тут не говори,
но каждые полчаса что-то обрывается и дергается внутри,
не потому что пришла эротическая смска или кто-то там позвонил,
а потому что внутри открылся внезапно тропический океан и всех к чертовой бабушке затопил.
и вот тогда начинается — секс.

я не умею нежно, мне нужно – больно,
тебя зашивать под сердце, под линии на ладонях.
зубами кусать за шею с глухим ворчаньем,
так по-кошачьи нежно, по-волчьи отчаянно.

я не умею тихо, мне нужно – громко.
ломаться, ломать, после зверем выть над обломками,
зализывать раны до новой короткой встречи –
то, что мой волк не убил, моя кошка лечит.

я не умею в спину, мне нужно – в сердце.
зубами вцепиться крепко, влюбить, влюбиться, раздеться.
прижаться всем телом, стащить с тихим рыком на пол:
кошка – до первой крови, волк – до последней капли.

Этот неловкий момент, когда все 7 смертных грехов характеризуют тебя лучше, чем что-либо ещё

в моей комнате пахнет тобой. третий год.
я водила к себе парней и пила дни напролёт,
открывала настежь окна - думала, что пройдёт.
не прошло.
постепенно привыкла и забыла, что он твой -
этот запах, витающий над головой.
перестала различать остальных и его.
а потом
я вернулась домой как-то после дождя -
и на старой кушетке увидела тебя.
я не видела, точнее. я обоняла.
и тогда
я покинуть решилась родное гнездо,
чтоб забыть наконец насовсем о том, кто
приходил так давно и недавно в мой дом.
я вошла
в мою новую комнату. лампа и стул.
всё на месте. но что-то мешает уснуть…
здесь я поняла, что запах меня обманул.
пахну я.

одноместный стиль не предусматривает: малыш,
в многолюдной семье - не щёлкай и не свисти.
говорят, на двух стульях не усидишь.
я сижу, как минимум, на пяти.

коли вышло, что с царской руки едят
те, кто de facto метили на горшок,
как завещал хью хефнер в открытом письме к блядям, -
улыбайся пошире и выгляди хорошо.

ты же знаешь, насколько чреват вертикальный взлёт.
пересохло в горле - давай-ка, хлебни винца.
даже если весь остальной экипаж блюёт,
настоящая стюардесса улыбается до конца

Человеческие отношения странные. Я имею в виду, вот ты некоторое время — с одним человеком, ешь с ним, и спишь, и живешь, любишь его, разговариваешь, ходишь везде, а затем это прекращается. Наступает короткий период, когда ты ни с кем, потом приезжает другая женщина или другой мужчина, и ты ешь теперь с ним, и занимаешься сексом с ним, и все это вроде бы нормально, словно только его и ждала, а он ждал тебя.

что с тобой,
не смеешься, молчишь, кипяток мимо чашек льешь.
мне ужасно хочется быть безразличной и даже грубой,
а еще мне хочется стечь из дома по водосточным трубам
и лужами лечь на асфальт,
по которому ты уйдешь.

у тебя в глазах потолки, дворы банок, детей и собак
в которые ты бежишь по утрам, чтоб не встретить меня и ныть.
и когда ты глазами этими смотришь в меня вот так-
меня тянет на лестницу выбежать и закурить.

вот уходишь. я в ночной рубашке ложусь на шершавый пол,
а под вечер сажусь за завтрак: твой яд, третий литр кофе, одно яйцо.
как за стол подсудимого - за кухонный липкий стол.
ты называешь личиком
мое злое лицо.

до вечера постель не успеет забыть, остыть-
так моя бессонница душит меня уныло и горячо.
когда мы сидим на одной кухне и не о чем говорить,
я думаю о твоей смерти, уронив голову
на плечо.

дождь вытирает слов замысловатый грим.
кто-то из нас остыл. на берегу маяк
из миллиона снов бредит всегда одним.
так же, как я – тобой. Так же как ты…
уснуть?
господи, мне бы знать, как у тебя дела…
мой персональный бой мне разрывает грудь:
мало снесла, видать, что-то душа цела.
мало, видать, гналась, мало, видать, ждала.
надо еще чуть-чуть – это ведь не убьет!
- если сердечная связь, надо ее дотла.
выживешь как-нибудь, хиленький стихоплет.

…тусклый и робкий свет трогает облака,
цвет у волны такой, будто разлит коньяк.
кутается, как в плед, в неба седую ткань
этот (почти живой) на берегу маяк…

потому что счастье не интервал – кварта, квинта, секста,
не зависит от места бегства, состава теста,
счастье – это когда запнулся в начале текста,
а тебе подсказывают из зала.

это про дочь подруги сказать «одна из моих племянниц»,
это «пойду домой», а все вдруг нахмурились и замялись,
приобнимешь мальчика – а у него румянец,
скажешь «проводи до лифта» - а провожают аж до вокзала.
и не хочется спорить, поскольку все уже
доказала.

Когда мне становится грустно, я закрываюсь. Кажется, я должна плакать или кричать или что-то в этом роде, но я не могу, меня как-будто выключили. Я становлюсь тихой и почти не говорю. Я просто сижу и думаю.

принцесса сидела в башне, растила косы.
хорошая девочка, правильно, молодец.
к твоим же ответам не подобрать вопросы,
но ты всё равно арендуешь её дворец.
принц в ахуе, а прислуга, конечно, в слёзы.

принцесса училась танцам и этикету.
хорошая девочка, вся голубых кровей.
а ты неуклюже топчешься по паркету
и просишь закончить с музыкой поскорей…
принц в ахуе, но и выбора как бы нету.

принцесса любила Вагнера и Шопена -
хорошая девочка, вот королевский вкус!
а ты постоянно, громко и неизменно
включаешь своих Placebo на пару с Muse.
принц в ахуе, но ему это кажется офигенным.

принцесса ваяет письма и ждёт ответа.
хорошая девочка, жалко её чуть-чуть…
ведь ты уже вот три месяца все рассветы
проводишь в его постели, не где-нибудь.
принц в ахуе. он сжигает её конверты.
принц любит тебя. и ты его, что уж тут.

если бы меня попросили изобразить на рисунке всю прожитую мною жизнь, я нарисовала бы кучу надкусанных конфет без фантиков. я искала ту, с моей любимой начинкой. искала так, как делаю все, за что ни возьмусь: быстро, жадно и бестолково. и вот, остановившись, я думаю: а существует ли та конфета, или я просто терпеть не могу сладкое?

покажи мне то время, где я сильней, чем сейчас.
это сто сигаретных пачек тому назад,
это два институтских курса и школы часть,
это те, еще неподкрашенные, глаза.

покажи мне то время, где я еще не люблю
никого, кроме мамы и своего кота,
где часов по двенадцать дома стабильно сплю,
это детское время без "если" и без "когда".

покажи мне то время, когда мне тринадцать лет,
и четверки мои - наивысшая из проблем,
я не думаю о парнях, о добре и зле,
и не еду грехи замаливать в вифлеем.

покажи мне то время, когда я живу игрой,
не дежурной улыбкой, ненависть затаив,
и друзья еще умеют стоять горой,
и когда это все, что у них на меня стоит.

покажи мне то время, когда ничего не ждешь,
кроме маминой ласки, платьица и конфет,
и когда черный пепел не знает моих подошв,
а сигаретный запах - уже дефект.

покажи мне то время, когда никаких парней,
а только дом, удивительно теплый дом,
в волосах еще непрокрашенных нет корней,
а дышать разве что от кашля слегка с трудом.

покажи мне то время, где под ноги не смотрю,
где только родители вправе прижать к груди,
где крысы тащат сырные крошки в трюм,
и я не знаю, что ждет меня впереди.

Мне действительно необходим тот человек, который способен меня выслушать. По-настоящему выслушать, а не выжидать момент, когда я закончу и мы сможем поговорить о чём-то незначительном. Я устала от пустых и бессмысленных разговоров, которые сводятся к банальным сплетням и обсуждению чужих жизней, которые на самом деле мне не интересны.