kill the rich

с днем святого валентина, солнышко! я люблю тебя! как мило, да? любовь — чудо! что это вообще такое? любовь. знаете? а вы? подари мне кто-нибудь такую открытку, я бы её выкинул. эти открытки, и фильмы, и песни — это источник вранья. и душевной боли. а виноваты мы. я виноват. мы делаем плохое дело. люди должны сами говорить, что они чувствуют, а не повторять навязанные им слова, например, слово «любовь», которое ничего не значит.

Ес Соя

раньше считала, что он пишет ванильную чухню, которую нужно читать, сидя на подоконнике. в общем, вы же знаете, какая я дура.

бояться смерти

меня нельзя обвинить в постоянстве,
но я люблю тебя
больше, чем себе может позволить человек

в этот век
в этом просторе
в этом пространстве

ты - чистейшая нота,
услышанная мной, в детстве,
в церковном хоре.

ты - суббота,
когда просыпаешься
и у тебя только одно дело - море.

я не буду что-то доказывать,
я же не пастор, чтобы кричать "поверьте, поверьте",
но встретив тебя,
я начал бояться смерти.

ностальджи

когда то все было без лжи
теперь взгляды в пол и рукопожатия
осталось бессмысленное ностальджи
оно вне поля моего восприятия
и я даже в темноте искрился
и ты сидела в темноте со мной. при свечах
и мне казалось. что я родился
для того, чтоб твоя голова лежала на моих плечах

йокнуло

это так дорого
что напишу об этом в ряд
так дорого. как твой взгляд
а не объективы кэнона

у йоко оно сердце йокнуло
когда убили леннона.

как ян кертис

мы будем сидеть и курить
ждать второго прихода. мессии
мы будем задыхаться от любви
как Ян Кертис от эпелепсии.

океан

величественные пеликаны
шепчут
о том
что
моря
впадают
в океаны

под песни нирваны
с добавлением своих аккордов

в их волнах
улыбки стареньких фордов
тепло зимних котов
и скрывающийся там
борис виан

я готов

забери меня в свой океан

вот я здесь – и я мертв, мертв, мертв

как там Молли сказала Шерлоку? "я не считаюсь". так вот: я не считаюсь. и никогда не считалась. и не буду считаться. я боюсь. мне чертовски страшно. не люблю ныть о том, что никому не нужна, потому что это что-то настолько очевидное, что совершенно не стоит делать из этого трагедию. в последнее время полюбила слово "гнить". один твиттерский постоянно пишет, что гниет. я тоже гнию. мы все гнием, да. кто-то больше, кто-то меньше. раньше я не понимала. а сейчас понимаю. смешно. осознание пришло после прочтения фанфика. фанфика, до вас доходит? фанфика, блин. "раньше мне казалось, что я постоянно в движении и что я хочу отдохнуть. отлежаться и сказать всему этому гулу вокруг меня "прощай", я думал, что если я отдохну, то буду здоровее. теперь мне кажется, что я мертв. и чем больше я тут - тем больше я разлагаюсь. иногда я стою под душем больше часа - как тебе не приходят огромнейшие счета за воду? - и пытаюсь смыть с себя запах гниения." я совсем безнадежна. абсолютно. как сказал мой Бродский: "человек привык себя спрашивать: кто я? там, учёный, американец, шофёр, еврей, иммигрант. а надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?" вы себя спрашивали? попробуйте. я спросила. как говорится, ответ очевиден. к моему величайшему сожалению у меня нет личного Шерлока, который может сказать: "знаешь что, ты не права. ты считаешься. и всегда считалась"

чаще всего люди покидают маленький город, — говорил Рэнт, — чтобы мечтать туда вернуться. а другие остаются, что бы мечтать оттуда уехать. Рэнт хотел сказать, что несчастны все и везде.

Чак Паланик.

я так боюсь потерять то, что люблю,
что запрещаю себе любить.

Джонатан Сафран Фоер

- ты не сказал, что наше чертово рандеву в сраном подвале.
- я сам не знал.
- ты сказал, что в таверне.
- это таверна.
- да, в подвале. а держать оборону в подвале трудно по ряду причин. одна из них: ты, черт возьми, в подвале!

Добро пожаловать домой, Босс. Как тебе тюрьма?

Замечательно. Ты скучал по мне, Себастьян Moron* ?

*на русском будет звучать совершенно неподходяще, поэтому не хочу переводить. идет игра слов moran(фамилия) /moron(англ. придурок)

как будто выключили.
вот как я себя чувствую.

Ричард Бротиган

мне скулы от дoсады сводит:
мне кажется который гoд,
что там, где я, — там жизнь проходит,
а там, где нет меня, — идет.

а дальше - больше, - каждый день я
стал слышать злые голоса:
"где ты - там только наважденье,
где нет тебя - всё чудеса.

ты только ждешь и догоняешь,
врешь и боишься не успеть,
смеешься меньше ты,
и знаешь, ты стал разучиваться петь!

как дым твои ресурсы тают,
и сам швыряешь всё подряд. зачем?
где ты - там не летают,
а там, где нет тебя, - парят".

живу, не ожидая чуда,
но пухнут жилы от стыда,
- я каждый раз хочу отсюда сбежать
куда-нибудь туда.

хоть все пропой, протарабань я,
хоть всем хоть голым покажись -
пустое все, - здесь - прозябанье,
а где-то там - такая жизнь.

Владимир Высоцкий

ничего нет страшней, чем развалины в сердце,
ничего нет страшнее развалин,
на которые падает дождь и мимо которых
проносятся новые автомобили,
по которым, как призраки, бродят
люди с разбитым сердцем и дети в беретах,
ничего нет страшнее развалин,
которые перестают казаться метафорой
и становятся тем, чем они были когда-то:
домами.

Иосиф Бродский

i already know i'm shit

однажды я уже была в такой мрачной ситуации и едва ли не сделала огромную ошибку. но была ли это ошибка? то, что я себя порезала тогда? или то, что я порезала недостаточно глубоко? дорогая мама, мне так жаль. мне жаль, что я все испортила. это не твоя вина. я не голодна, впервые за несколько месяцев, я не забочусь о еде. я не думаю о том, чтобы заполнить пустоту едой или заполнить ее, причиняя себе боль. пустота стала слишком большой. я изо всех сил пыталась быть кем-то, кто всем нравится. но неважно, как сильно я стараюсь, я всегда буду такой же нелепой, бессмысленной дурой. я всегда буду причинять людям боль. я всегда буду подводить людей. мне так жаль, мам. я ненавижу себя в разы больше, чем смогла бы когда-нибудь что-то любить. кажется, я все-таки могу похвастаться единственным достижением. я написала самую скучную предсмертную записку в истории человечества

— это просто черная полоса у тебя.
- черная полоса начинается, когда я сажусь и задумываюсь. когда просыпаюсь и вижу, кто я есть.

я знаю, что это такое, когда уезжают. неделю умираешь, неделю просто больно, потом начинаешь забывать, а потом кажется, что ничего и не было, что было не с тобой, и вот ты плюешь на все. и говоришь себе: динго, это жизнь, так уж она устроена. так уж устроена эта глупая жизнь. как будто не потеряла что-то навсегда

я не нашел предмета любви и потому делал вид, что ничто в мире любви не заслуживает.

каждый из нас — остров. иначе мы давно бы свихнулись. между островами ходят суда, летают самолеты, протянуты провода телефонов, мы переговариваемся по радио — все что хотите. но остаемся островами. которые могут затонуть или рассыпаться в прах.

Джон Фаулз. Волхв

Майкрофт: Мы в Букингемском дворце, в сердце британской нации. Шерлок Холмс, будь добр, надень брюки.
Шерлок: Зачем?

и, может быть, я завтра умру.
и не останется на земле ни одного существа,
которое бы поняло меня совершенно.

Михаил Юрьевич Лермонтов. Герой нашего времени

не выходи из комнаты;
считай, что тебя продуло.
что интересней на свете стены и стула?
зачем выходить оттуда,
куда вернешься вечером
таким же, каким ты был,
тем более — изувеченным?

не выходи из комнаты.
о, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь.
и вообще инкогнито
эрго сум, как заметила
форме в сердцах субстанция.
не выходи из комнаты!
на улице, чай, не Франция

И. Бродский