You Are Goodbye

И после всего этого, после долгой зимы в пять лет
У меня появился никто — красивый и с мягким тембром.
Он подарил ничто — так много, что негде деть,
И открытку, где Эйфелева железка вот-вот продырявит небо.

Никто хорошо управлял делами, людьми и новеньким ситроеном,
Мы ездили за покупками, за город и за границу.
Часто болтали с ним ни о чем и о его проблемах,
И вскоре я вдруг заметила — мне ничего не снится.

Время горько и желчно, наполняет все банки в доме,
Потом переходит к мискам и чашкам, после — к любой посуде.
И вскоре ты замечаешь, что нет ничего другого,
Кроме тяжелых морщин на шее. И ничего не будет.

Не исчезай… Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.

Не исчезай… Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.

Не исчезай… Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.

Не исчезай… Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.

Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.

Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.

Евгений Евтушенко

Все, как раньше. В окна столовой
Бьется мелкий метельный снег.
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: "Чего ты хочешь? "
Он сказал: "Быть с тобой в аду".
Я смеялась: "Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду".

Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
" Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты".

И глаза, глядящие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада -
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.

Было душно от жгучего света,
А взгляды его — как лучи.
Я только вздрогнула: этот
Может меня приручить.
Наклонился — он что-то скажет…
От лица отхлынула кровь.
Пусть камнем надгробным ляжет
На жизни моей любовь.

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.
Мне очи застил туман,
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в петлице.

Как велит простая учтивость,
Подошел ко мне, улыбнулся,
Полуласково, полулениво
Поцелуем руки коснулся —
И загадочных, древних ликов
На меня поглядели очи…

Десять лет замираний и криков,
Все мои бессонные ночи
Я вложила в тихое слово
И сказала его — напрасно.
Отошел ты, и стало снова
На душе и пусто и ясно.

…И впервые мы проснулись рядом
смутным утром будничного дня.
Синим-синим, тихим-тихим взглядом
ты глядел безмолвно на меня.

Есть минута счастья и печали,
и черты меж них не провести…
Именно об этом мы молчали
первым утром страдного пути.

Маргарита Алигер

Дело в том, что я почему-то умираю. Они все допрашивают меня, что со мной, и почему я молчу, и отчего я умираю. И эти вопросы сейчас самое трудное для меня и тяжелое. Я знаю, что они спрашивают от любви и хотят помочь мне, но я этих вопросов боюсь ужасно. Разве всегда знают люди, отчего они умирают?..

Леонид Андреев

Прокисло небо молоком
И пенкой розовой рассвета затянулось.
И месяц выглядит нелепым дураком,
Я прогоню его, пока ты не проснулась.

Никто не смеет разбудить тебя,
Нарушить сон цветущей розы!
Скребётся утро, ситец света теребя,
И тени строятся в привычные им позы.

Давай отправимся с тобой туда……
… Где круглый год акации сочатся мёдом.
Там где цветов смешная кутерьма,
И лето движется там полным ходом.

Представь, как тёплый воздух пахнет абрикосом.
Узор полей вплетается в шелка небес
И в облака зефирные уткнуться можно носом,
Из тонких линий, ярких соткан даже лес.

Теперь послушай, слышишь? Наше время утекло!
Меня смела метла твоих сомнений
Душа погнула клетку рёбер, и назло
Отправилась за птицами, без сожалений.

И потекла чернильной ручкой ночь
И сердце кровью захлебнулось
Мне ненавидеть и любить тебя уже невмочь
Хочу, что б после этих строк, ты улыбнулась!

Еще я трепетал от ласк ее на ложе,
Пьян ароматами ее волос и кожи,
Лобзаньями ее пронзен и опален,
И рвался у меня из горла хриплый стон,
Сопутствуя своим бессильным клокотаньем
Уже стихающим любовным содроганьям,
Когда она, забыв меня поцеловать,
Внезапно поднялась, покинула кровать,
Подсела к зеркалу, натруженно зевнула
И на ноги чулки привычно натянула,
Как дама, коль на бал с обеда ехать ей,
Надела б, съев десерт, перчатки до локтей.
И я почувствовал, как с этого мгновенья
Мне в сердце начало точить свой яд сомненье.
Я понял: почему она столь холодна,
Что к долгу страсть ее отныне сведена,
Что притупилось в ней былых желаний жало
И что любовница, увы, супругой стала.

Жан Ришпен

В скомканных листах

Сколько шрамов на руинах сердца,
Как же больно бьют слова отца.
Тяжести не выдержат литые рельсы.
И во сне не спрятать контуры лица.

Годы разбиваются как стекла,
Голоса застыли между строк.
В скомканных листах — мечты ребенка,
Сотни тайн закрытых на замок.

Я искал покой в чужих квартирах,
И судьбу искал в чужих мечтах.
И на струнах, порванным пунктиром
Рисовал лилово-медный страх.

Где-то там, в эфире будут плакать музы.
Дуло разъяренно дышит у виска…
Голос оборвется прозаичным блюзом,
Кровь оставит память, золоту песка.

Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — все это не имеет никакой цены, никакого смысла. “Милые” мужчины исчисляются сотнями, “милые” женщины — тысячами.

Марина Цветаева "Флорентийские ночи"

Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда.
Как слова совпадают с губами.
С пересохшим горлом —
вода.
Мы совпали, как птицы с небом.
Как земля
с долгожданным снегом
совпадает в начале зимы,
так с тобою
совпали мы.
Мы совпали,
еще не зная
ничего
о зле и добре.

И навечно
совпало с нами
это время в календаре.

Роберт Рождественский

будет день
и о нас расскажут
своим непослушным детям,
чтобы не вздумали
становиться такими, как мы.
расскажут,
о чем мы думали,
что мы пили,
где мы прятались от зимы,
и как обреченно любили
в каком-то там нашем столетии.
но,
обложившись нашими дневниками,
нас не найдут,
нас не пройдут
по школьной программе,
нас не догонят
в погоне
за нашими снами,
описанными в стихах,
не по погоде
раздетых,
написанных впопыхах -
о том, что сбежишь, сбегу,
как в какой-то трагикодраме.

будет день, когда я не смогу
больше приехать к маме.
когда прежнего не сложить,
разорванного на кусочки,
утомленного бытом и спешкой,
нежеланного, как задержка.
бездыханного. мертвого. точка.

но мы останемся жить
в кружочках
перепуганных детских глаз,
таких
непохожих
на нас.

Мужчина не может самовыражаться в чувствах, для этого он чересчур брутален, нетерпим, больше животное, чем женщина.
А вот ей нужен ум для понимания.
Умная женщина рядом с сильным мужчиной — это такая страшная пара, что ее и динамитом не прошибешь.

не печалься моя родная
у меня на душе покой
знаю, часто тебя посещает
голос, изжитый тишиной.

не губи себя и не мучай;
что утеряно - не вернуть.
нас с тобой разделяет случай
и последним мне ставший путь.

кто же знал? - не грусти, не надо.
вспомни сколько кипело в нас!
не ходи за мою ограду,
не терзай себя в лишний раз..

знаю, будет еще тревожить
твое сердце тоска и грусть..
но смотри - мне листва у подножья
красным пламенем стелет путь.

ЦВЕТАЕВА

Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче - вороны!

Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
" Мой милый, что тебе я сделала?! "

И слезы ей - вода, и кровь -
Вода, - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.

Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
" Мой милый, что тебе я сделала? "

Вчера еще в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала - копейкой ржавою!

Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и аду тебе скажу:
" Мой милый, что тебе я сделала? "

Спрошу я стул, спрошу кровать:
" За что, за что терплю и бедствую? "
" Отцеловал - колесовать:
Другую целовать", - ответствуют.

Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот, что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?

Все ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.

Само - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое…
- За все, за все меня прости,
Мой милый, - что тебе я сделала!