Mon cher, дома неисцелимых помнят
Запах утреннего кофе да вечерней молитвы
И быстрый шаг архангела в погонах,
Принесшего на руках недобрые рифмы.
Дрожащим голосом из глубин моего сердца
Это «больше-чем-исповедь», верно?
Сутулые парни от слёз отирают лица
Под взглядом огней вечернего неба,
За витринным стеклом ресторанов,
С газетой и сигаретами в пальцах.
Ведь наши грехи оправдают
Губы, которых имели честь касаться.
Герой психиатрических клиник,
Одиночка, менявший душу на формат А4
Ради её ладони в его руке и линий,
Внемлющих, что их заранее определили.
Я просыпаюсь в тумане, отче,
Мои глаза не различают красок
И посвящений по-прежнему могучих,
Немых, но ещё более страстных.
На мне пиджак, во мне пустые коридоры
И лабиринты изможденных книг.
Падре, когда я буду дома?
И почему влюблённым неблагосклонен лик?
Однажды проснётся космос
В каждом бессмертном мечтателе,
Чей детский, нежный возраст
Лишь прогрессия, просто стадия
Заболевания скул и неуслышанных слов.
Помни меня до выкрика и танца на паркете,
ведь пошло- это не значит любовь,
«по-взрослому» любят только раздетых.
Моё место обитания- пустые стаканы:
Держаться за руки, переступать границы.
Мои мысли воспевает Мартин Странка,
Они улетают в тёплые руки, птицами,
Прямо с кровати святыню несут
К волнам бьющимся у ног о берег.
Меня не пугает страшный пересуд,
Только тебе я всегда буду верить!