Адекват не мой формат

гвозди в голове
таблетки и порошки
уколы и миражи на потолке
вижу своих гостей
в снах
где я уже старый
стоптанные все тропы,
обжитые все дома
в городе лишних людей.

шесть дней бессонницы сказываются
за глазными яблоками я скоро увижу знаки,
теряется ум - обостряются вкусы
в мою голову, словно убита тонна сахарной ваты

шесть дней бессонница за седьмым в ларек иду
моими снами в аду, вероятно, кормятся черти,
и я сжимаю в руке билет на новое меню
сегодня в моем аду жарят людей третьего сорта.

Нас мало,
назад
мы собираемся редко.
Мы -
люди заняты,
все в теме,
в работе,
в дискурсе,
и когда мы собираемся -
мы рассказываем
о результатах работы.

Обычно
мы и так
все в работе,
в теме,
в дискурсе -
но,
когда мы встречаемся
и обмениваемся, -
тема
льется рекой,
дискурс
просто переполняет,
информационный поток нарастает,
давит,
его становится все больше
и больше -
вплоть трудно думать,
дышать -
я выдыхаю
эту тему,
этот дискурс,
он высыпается из меня,
я уже аж блюю им,
блюю темой,
блюю дискусом,
блюю радугой -
настолько
это все прекрасно,
гениально,
феноменально -

действительно хорошо!
но слишком много -

и тогда я срываюсь
и начинаю
бежать.

Я бегу
и кричу:

Ммммммм…!

Бегу по улице вниз
и кричу:

Ммммммм…!

Бегу между деревьев и домов и ору:

Оооооо!
Ммммммм…!

Теееемаааа!
Иди до сраки, тема!

Диииискууууурс!!
Да пошел ты нахуй, дискурс!
Нет во мне
места на тебя,
иди прочь!
Прочь!
Гееееееть!

- Ваши документики, уважаемый.
- Вот, прошу.
- Чего бежал?
- И здесь,
такое,
Кента
машина сбила -
может умереть, вот и бегу, бегу.
- А чего кричишь?
- Ну да, переживаю же, поэтому и кричу.
Хороший друг -
переживаю,
только что сказали…

- Да, пройдемте.
- Но ведь Кент!..
- Пройдемте.
- Но ведь умирает!
- Пройдемте!

Звонит телефон,
и даже этим двум слышать,
как мне говорят:
старый
здесь
Кента нашего
то….

И я уже не хочу
никуда
бежать…

курить в темноте осень без сахара,

без солнца, без рамки,

неограниченными дозами и

неутешительными планами на будущее.

от слов всюду тошнота,

от тишины всюду туман.

как ты там ?! я без тебя не могу заснуть!

я без тебя только глотаю дым,

запивая аспирином виски и

речитативы чужих голосов,

буквы разбросаны ливнем на мостовой.

как мы смогли зайти так далеко?

как мы научились цеплять так глубоко?

как мы сумели стрелять так больно?

безразлично на условия,

безразлично на ожидания,

осень тяжелым чемоданом воспоминаний, складываю под голову,

горьким привкусом металлического холода

горит прожитая доля колеи,

мы продолжаем.

синхронно.

в никуда.

заливать в него горячий абсент, заедая кофейными зернами
смотрю на него - прозрачное тело, с горкой от соли водой в венах.
господин без артерий и сердца.
каждое его "таки да" сознательный отказ от всего, что выше 36ти по Цельсию; на коже бессонные ночи распущенности и отчаяния.
человек - мутная вода,
мужчина неудачная химическая реакция -
эксперимент по скрещению равнодушия и механики дьявола.
я ему ненужный подарок от Бога,
в которого верят теплые тела с пылкой душой

Свет сыплется мукой - сон приходит к другим в кровать,
когда плечи наполненные спокойствием - это не синоним уверенности,
если пальцами хороводить отчаяние.
За шторой, за стеклом, за дверью, за решеткой,
за не конечным миром, скрытым за окном - предел,
по какой мир и люди, и письма не переданные
и неуверенность и близкие и чужие и далекие
и все разрублено на прежнее и возможно будущее
без сейчас, без В ЭТУ МИНУТУ - легкие поглотили уездная
и не почувствовали. Ни кислорода, ни боли, ни разочарования…
просто кости начали ломаться как будто сухие макароны
перед варкою. Вода из крана бесконечно
нервно капает. Ты засыпаешь в карцере а просыпаешься на кресте;
распятая за преждевременные выводы и за размытую сознание
и за разбитое окно.
Крест стоит на горе, если бы знала, что так мой сон окажется не сном
попросила бы кого обнять и поцелуй в крови страстный,
но не успела, однако вижу собаку, бегущую ко мне на гору,
через духоту сбиваясь о камни. Подбегает, кричит, что никогда не предаст
и нечто о правде - облизывает руки, зализывает раны и, спускаясь вниз, хватает за грудь,
вырывает еще теплое сердце, прямо из моего мира, прямо из моего тела и приносит в зубах,
героически бросает своей любовнице на стол.

Кровь никогда не станет светом
но последняя кровь иногда становится мукой или даже хлебом.
(жаль что я себе по-другому представляла любовь)

есть такая черта
тратить воздуха на стоны.
есть такая черта
тратить воздух.
есть такая черта
тратить.
есть такая черта.

лучше бы ты дышал ее волосами,
чем за ним стонал.
лучше бы ты дышал ее волосами
чем за ним
лучше бы ты дышал ее волосами
лучше бы ты дышал,
а не стонал.

как дерево распускает корни
ты распускаешься цветком в моем сердце
и с каждым ударом сердца
несешься
вглубь
вместе с кровью
а дальше уже по инерции

пилоты самолетов подстреленных

не долетают до ада,

сгорая в слоях атмосферы

падают пеплом на лицо.

А мама говорила, что это был снег,

но мама, то был июнь!

но мама, то был сорок первый!

который здесь снег мама, я же знаю

что снег красного цвета,

но никак не серый,

мама,

я же видел

как делают дырки в парашютах шара

мама, я слишком много видел,

поэтому, когда вырасту

стану летчиком,

стану пилотом,

и буду знать,

чтобы не попасть в ад

нужно как можно выше

летать.

и пожалуй той пулей в сердце

окажешься ты

страна

или ты

планета

или ты

человек

и кто знает

что хуже

пожалуй

я.

ко дню независимости на счастье не автобиографичный. хотелось бы написать этот стих действительно большими буквами

привет,
я независимый от независимости своей страны потому что я зависим
от сигарет, алкоголя, и лежа на диване смотреть сериалы,
я независимый от независимости своего народа потому что я зависим
пойду на выборы и проголосую за регионы, потому что за это меня снимут в их рекламе.
привет,
я независимый от независимости своего города ибо я зависим
от двух кабаков в том городе и клуба любителей порно.
привет,
я независимый от реального мира потому что я зависим.
и мне ни капли за это не стыдно.

13 февраля

тринадцатого ты меня бросил
шикарно, наверное это пятница
так на тебя повлияла,
ты пришел уже пьяным,
закатал истерику
пока я раскладывала по столу
серебряные приборы

цветы покупал,
вино добывал дорогое,
накрывал на столы скатерти
чего никогда не делал
и даже свечей покупал.

к чёртовой матери!
тринадцатого ты меня бросил,
четырнадцатое я уже вычеркнула
из всех своих календарей.

господи,
пускай в этом году будет поменьше хреновых дней.

\\\
уходя
ты оставляешь букет цветов
на свалке у соседнего дома.
собаки растащат твоего тела части
по моему району.

самая большая ошибка человечества -
эгоцентризм всюду, даже в "зелёных" партиях,
но, впрочем, не о политике говорю я,
к чёрту политику,
я говорю о памяти.
резкая, как полемика католика и православного
потребность самопиара, выразиться,
вырезать себя,
выколоть!
выбить в камне!
вот оно человечество,
ничтожно,
как и до древней Греции,
до изобретения:
алкоголя,
табачных изделий,
майонеза, специй,
вот оно человечество:
" помни меня!
помни! "
и ведрами жрать дерьмо
чтобы тебя запомнили,

закончили с отступлениями,
и со стихом закончу:
только гвозди в твоём гробу
будут тебя помнить.

В Познании возле вокзала
стоит велосипед,
привязан замком
под знаком "остановка".

Впервые я заметил его еще зимой,
когда лежал снег
и поезда опаздывали.
Я заметил его,
потому что он стоял в куче снега,
который сгребли с тротуаров
и сбрасывали в кучу под знаком "остановка",
и был засыпан так,
что его почти
не было видно.

Я тогда подумал,
кто оставил велосипед, лол.

Но потом
растаял снег,
но потом
цепь покрылся ржавчиной,
потом закончилась зима,
потом зацвели деревья,
потом некто стыбрил сиденья -
и стало понятно,
что здесь случилось нечто неладное -
смерть
или эмиграция -
но велосипед
и до сих пор
там.

ждать шагов твоих это -
движение в кругу от центра
до края, от крайностей
в другие крайности

ждать шагов твоих будто
бредить, осенью ступая
в липкую лужу
безнадежного июня

ждать шагов твоих это -
как готовиться к войне со страной
всегда в нейтралитете

побеждать утро это значит
отдать всю нежность окну автобуса,
а не тебе

побеждать утро это -
падение в пропасть между берегов
" измена" и "улыбка "

почему когда ты вшивав
в мое сердце лезвие надежды
никто не ожидал его преобразования
на чем в моей спине