Свет сыплется мукой - сон приходит к другим в кровать,
когда плечи наполненные спокойствием - это не синоним уверенности,
если пальцами хороводить отчаяние.
За шторой, за стеклом, за дверью, за решеткой,
за не конечным миром, скрытым за окном - предел,
по какой мир и люди, и письма не переданные
и неуверенность и близкие и чужие и далекие
и все разрублено на прежнее и возможно будущее
без сейчас, без В ЭТУ МИНУТУ - легкие поглотили уездная
и не почувствовали. Ни кислорода, ни боли, ни разочарования…
просто кости начали ломаться как будто сухие макароны
перед варкою. Вода из крана бесконечно
нервно капает. Ты засыпаешь в карцере а просыпаешься на кресте;
распятая за преждевременные выводы и за размытую сознание
и за разбитое окно.
Крест стоит на горе, если бы знала, что так мой сон окажется не сном
попросила бы кого обнять и поцелуй в крови страстный,
но не успела, однако вижу собаку, бегущую ко мне на гору,
через духоту сбиваясь о камни. Подбегает, кричит, что никогда не предаст
и нечто о правде - облизывает руки, зализывает раны и, спускаясь вниз, хватает за грудь,
вырывает еще теплое сердце, прямо из моего мира, прямо из моего тела и приносит в зубах,
героически бросает своей любовнице на стол.

Кровь никогда не станет светом
но последняя кровь иногда становится мукой или даже хлебом.
(жаль что я себе по-другому представляла любовь)