Это просто Вьюи блог

Евгений Евтушенко

" Женщина - особенное море "

Женщина всегда чуть-чуть, как море.
Море в чем-то женщина чуть-чуть.
Ходят волны где-нибудь в каморке,
спрятанные в худенькую грудь.

Это волны чувств или предчувствий.
Будто бы над бездной роковой,
завитки причесочки причудной
чайками кричат над головой.

Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.

Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки - хоть кричи,
а надежды - радужные рыбы
снова попадают на крючки.

Женщина, как море, так взывает,
но мужчины, словно корабли,
только сверху душу задевают -
глубиной они пренебрегли.

Женщина, как море, небо молит,
если штиль, послать хоть что-нибудь.
Женщина - особенное море,
то, что в море может утонуть.

Илья Сельвинский
ИЗ ЦИКЛА «АЛИСА»: ЭТЮД 10
Пять миллионов душ в Москве,
И где-то меж ними одна.
Площадь. Парк. Улица. Сквер.
Она?
Нет, не она.
Сколько почтамтов! Сколько аптек!
И всюду люди, народ…
Пять миллионов в Москве человек.
Кто ее тут найдет?
Случай! Ты был мне всегда как брат.
Еще хоть раз помоги!
Сретенка. Трубная. Пушкин. Арбат.
Шаги, шаги, шаги.
Иду, шепчу колдовские слова,
Магические, как встарь.
Отдай мне ее! Ты слышишь, Москва?
Выбрось, как море янтарь!
Москва, 1977.

Милый мальчик, я - не сказка
И не повод для весны.
Вдохновение прекрасно,
Как несбывшиеся сны.
Только вид его обманчив,
Обожжешься, не спеши.
Слишком поздно… глупый мальчик,
Это мука для души.

Милый мальчик, я - не свечка,
Я гораздо холодней.
На руках моих колечки,
Как осколки от теней.
Я - развеянная нежность
И размытая земля,
А цветущей вишни снежность,
Это кто-то, но не я.

Милый мальчик, я - не солнце,
Я - туман в начале дня,
И с ресниц так редко льется
Чуть соленая струя.
Я умею забываться,
Но умею забывать,
Прежде чем со мной остаться,
Научись меня терять.

Сола Монова, 1997 март

Настоящее счастье гнездится в простом: В том, как он каждый вечер приходит с работы, Как она наполняет уютом их дом, И как вместе они каждый вечер субботы. Как она беспокоится, ел ли в обед, Как ему интересно, о чем она пишет, Как она разрешает не выключить свет, И как он соглашается сделать потише. Как они строят планы на день и на год, Как они иногда не мешают друг другу, Как все в общем и целом неспешно идет По однажды легко заведенному кругу. Что же в этом чудесного? Это же быт! Здесь кастрюли гремят и скрипят половицы. Да, но именно здесь и возможно – любить И друг друга читать – до последней страницы.

Он не любит ее. Едва ли. Распаяли да развели.
Вот и ходят в миру устало, не нащупывая земли.
Он не любит её. Едва ли. Утыкаясь другим в плечо.
Да, разрезали. Распаяли. Не иначе, но жизнь - течёт.

Он не помнит ее. Не хочет. Не признается сам себе,
что скучает. Скучает очень, и от этого боль сильней.
Он не хочет ее. Не хватит, этих сил обо всём сказать.
А продажная сука-память возвращает на год назад.

Она знает его. Всё терпит. Но постель холодна, как лёд
Помещает любовь в конвертик. Оставляет. Чего- то ждёт.
И случалось с другими в койку, и с другими глушить вино.
Всё возможно, но мало толку. Ей чужое. Не то, не то…

Она помнит его, но смутно. Не звонит и не пишет. Днесь.
Если общим и было утро, не сегодня, не с ним, не здесь.
Она любит его? Едва ли. Монохромность чужих полос.
Пусть разрезали, распаяли, никогда не наступит «врозь».

Потому что любовь не термин, нет ни логики, ни управ.
Потому что не стать чужими, половину себя отдав.
Потому, что глаза у счастья (моего) навсегда твои
Только ходим в миру устало, не нащупывая земли…

Октябрь 2010
Виктория Миловидова

только так и уходят люди. оправдания ни к чему,
а о том, что стихи на блюде и старания… зачеркнуть!
позабыть, а хотя, что помнить? отношения без «табу»
не получатся. я не ровня. иди к чёрту!
- уже иду.
я всегда получаюсь крайней, на обочине. «лейтмотив.»
то, что бывшие манят в спальню, не считается. глупый миф.
это кажется, что скучали, а на деле – пошла ты, мать!
если честно, я так устала по крупиночкам собирать
себя заново… клеить, красить, улыбаться и делать вид,
что я счастлива с Петей\Васей, что ни чуточки не болит,
не страдается и не пьётся.. . я железная, ты - жульё.
эта страшная вера в солнце…
закопает меня живьём.

Февраль 2012
Виктория Миловидова

Вы его любили? Неужели?
Но полшага — разве это путь?!
Сколько вы пудов с ним соли съели?
Как успели в душу заглянуть?!

Что вы знали, ведали о нем?
To, что у него есть губы, руки,
Комплимент, цветы, по моде брюки —
Вот и все, пожалуй, в основном?

Что б там ни шептал он вам при встрече,
Как возможно с гордою душой
Целоваться на четвертый вечер
И в любви признаться на восьмой?!

Пусть весна, пускай улыбка глаз…
Но ведь мало, мало две недели!
Вы б сперва хоть разглядеть успели,
Что за руки обнимают вас!

Говорите, трудно разобраться,
Если страсть. Допустим, что и так.
Но ведь должен чем-то отличаться
Человек от кошек и дворняг!

Но ведь чувства тем и хороши,
Что горят красиво, гордо, смело.
Пусть любовь начнется. Но не с тела,
А с души, вы слышите, — с души!

Эдуард Асадов

Они ели друг друга
Спали друг с другом
Ровно два года
И катились по рельсам
Без интереса
В заданных позах

Те, о ком я пишу, постоянно живут во мне, и этим своим присутствием непрестанно доказывают, что все, написанное о них до сих пор, звучит фальшиво. А звучит оно фальшиво оттого, что я думаю о них с неугасимой любовью (вот и эта фраза уже кажется мне фальшивой), но не всегда пишу достаточно умело, и это мое неумение часто мешает точно и выразительно дать характеристику действующих лиц, и оттого их образы тускнеют и тонут в моей любви к ним, а любовь эта настолько сильней моего таланта, что она как бы становится на защиту моих героев от моих неумелых стараний. Джэром Сэлинджер. Симор: введение

Тому, кому я никогда не напишу, о том, о чего не вынести бумаге:

и внутри закипают вопросы сотнями, от простых: о проведенном лете - до сложных: почему же ты такая мразь. но не один из них не разрешится, потому что я их тебе не задам. потому что я тоже человек и у меня тоже есть чувства (я не только об обиде). и еще потому что мне больно. было. и будет. но я проглотила эту боль, долго глотала, захлебывалась. она жглась, кололась, ее хотелось выблевать тебе в лицо, но я проглотила, и даже казалось переварила. ан нет. она колышется, живет где-то там борется.
у меня ест чувства, понимаешь.
чувства, на которые нельзя просто наплевать и растоптать. но сильнее всей той грязи, испытываемой к твоей смердящей персоне, я чувствую, что я должна быть сильной… поэтому я никогда не спрошу, как прошло твое лето…

Мой блог не был блогом в прямым смысле слова до сей поры. Это скорее был некий тайный бабушкин сундук, где прятались зацепившие цитатки, картинки, посты других вьюеров. Я не часто заглядывала сюда и не пищала в истерике, когда прибавлялись читатели (их, кстати, до сих пор умеренно очаровательное скромное количество). Но меня это совсем мало волнует, спасибо тем кто есть… Но знаете, сегодня все изменилось, повернулось на 360 градусов, как часто у меня бывает, и оказалось что я стою все там же, но я уже не я, а другая девочка, с другими целями и мыслями, с каким-то неясным мне мировоззрением и потоком энергии, которая требует воплощения… Откуда взялась это девочка? Мне не ясно, зато ясно другое: проверку на прочность прошлым она выдержала почти что на отлично. А значит она уже имеет права на собственный настоящий блог. Осталось только мне заслужить право быть ей.

Владимир Высоцкий

Мне судьба — до последней черты, до креста —
Спорить до хрипоты (а за ней — немота),
Убеждать и доказывать с пеной у рта,
Что — не то это всё, и не тот и не та!

Что — лабазники врут про ошибки Христа,
Что — пока ещё в грунт не влежалась плита —
Триста лет под татарами — жизнь ещё та:
Маета трёхсотлетняя и нищета…

Лучше я — загуляю, запью, заторчу,
Всё, что за ночь кропАю — в чаду растопчу,
Лучше голову песне своей откручу,

Но — не буду скользить словно… пыль по лучу!
…если всё-таки чашу испить мне судьба,
Если музыка с песней не слишком груба,
Если вдруг докажу, даже с пеной у рта —

Я уйду…
И скажу, что
не всё — суета!

Где ты бродишь, моя хулиганка?
С кем ты ночи проводишь теперь?
Что сейчас у тебя за приманка?
Скольких ловишь на страхе потерь?

Скольким даришь пустые надежды?
Скольким лестью ласкаешь сердца?
Буду верить, ты та же, как прежде,
Та, чьего не забыть мне лица…

С кем теперь ты воюешь, малышка,
За свое «я решу все сама»?
Кто теперь тот несчастный мальчишка,
Хитрым взглядом сведенный с ума?

Для кого ты теперь, моя радость,
Стала смыслом всех будущих дней?
Знал бы он, как же мало осталось
Называть тебя нежно своей.

Знал бы он, скольких ты погубила.
Знал бы он, как потом без тебя.
И какая нужна будет сила,
Выжить так безответно любя…

Галечка Титова

Стихотворение о слепых музыкантах (1978 г.)

Слепые блуждают ночью.
Ночью намного проще.
Перейти через площадь.
Слепые живут наощупь.
Наощупь,
Трогая мир руками,
Не зная света и тени
И ощущая камни:
Из камня делают стены.
За ними живут мужчины.
Женщины.
Дети.
Деньги.
Поэтому
Несокрушимые
Лучше обойти стены.
А музыка — в них упрётся
Музыку поглотят камни.
И музыка умрёт в них,
Захватанная руками.
Плохо умирать ночью.
Плохо умирать наощупь.
Так значит слепым — проще.
Cлепой идёт через площадь.

…бывают дни, сотканные из одних запахов, словно весь мир можно втянуть носом, как воздух: вдохнуть и выдохнуть, — так объяснял Дугласу и его десятилетнему брату Тому отец, когда вез их в машине за город. А в другие дни, говорил еще отец, можно услышать каждый гром и каждый шорох вселенной. Иные дни хорошо пробовать на вкус, а иные — на ощупь. А бывают и такие, когда есть все сразу. Вот, например, сегодня — пахнет так, будто в одну ночь там, за холмами, невесть откуда взялся огромный фруктовый сад, и все до самого горизонта так и благоухает. В воздухе пахнет дождем, но на небе — ни облачка. Того и гляди, кто-то неведомый захохочет в лесу, но пока там тишина…

Вино из одуванчиков — пойманное и закупоренное в бутылки лето.

______________________________

…мелкие радости куда важнее крупных. Рано утром по весне прогуляться пешком не в пример лучше, чем катить восемьдесят миль в самом роскошном автомобиле; а знаете почему? Потому что все вокруг благоухает, все растет и цветет. Когда идешь пешком, есть время оглядеться вокруг, заметить самую малую красоту. Я понимаю, сейчас вам хочется охватить все сразу, и это, наверно, естественно, это свойство молодости. Но газетчику надо уметь видеть и мелкий виноград, а не только огромные арбузы. Вам подавай целый скелет, а с меня довольно и следа пальцев; что ж, тоже понятно. Сейчас мелочи кажутся вам скучными, но, может, вы просто еще не знаете им цены, не умеете находить в них вкус? Дай вам волю, вы бы издали закон об устранении всех мелких дел, всех мелочей. Но тогда вам нечего было бы делать в перерыве между большими делами и пришлось бы до исступления придумывать себе занятие, чтобы не сойти с ума. Так уж лучше поучились бы кое-чему у самой природы.

…Куст сирени лучше орхидей. И одуванчики тоже, и чертополох. А почему? Да потому, что они хоть ненадолго отвлекают человека, уводят его от людей и города, заставляют попотеть и возвращают с небес на землю. И уж когда ты весь тут и никто тебе не мешает, хоть ненадолго остаешься наедине с самим собой и начинаешь думать, один, без посторонней помощи.

…Вот вы увидели дракона, он только что съел лебедя; можно ли судить о лебеде по нескольким перышкам, которые прилипли к пасти дракона? А ведь только это и осталось — дракон, весь в складках и морщинах, который сожрал бедную лебедушку. Я не вижу ее уже много-много лет. И даже не помню, как она выглядела. Но я ее чувствую. Внутри она все та же, все еще жива, ни одно перышко не слиняло. Знаете, в иное утро, весной или осенью, я просыпаюсь и думаю: вот сейчас побегу через луга в лес и наберу земляники! Или поплаваю в озере, или стану танцевать всю ночь напролет, до самой зари! И вдруг спохватываюсь. Ах ты, пропади все пропадом! Да ведь он меня не выпустит, этот дряхлый развалина-дракон. Я как принцесса в рухнувшей башне — выйти невозможно, знай себе сиди да жди Прекрасного принца.

На моих чемоданах запестрели разноцветные наклейки. Побывала я в Париже, в Вене, в Лондоне — и всюду одна да одна, и тут оказалось: быть одной в Париже ничуть не лучше, чем в Гринтауне, штат Иллинойс. Все равно где — важно, что ты одна. Конечно, остается вдоволь времени размышлять, шлифовать свои манеры, оттачивать остроумие. Но иной раз я думаю: с радостью отдала бы острое словцо или изящный реверанс за друга, который остался бы со мной на субботу и воскресенье лет эдак на тридцать.

Есть такая ходячая, избитая фраза — родство душ; так вот, мы с вами и есть родные души. — Она повертела в руках голубой конверт. — Я всегда считала, что истинную любовь определяет дух, хотя тело порой отказывается этому верить. Тело живет только для себя. Только для того, чтобы пить, есть и ждать ночи. В сущности, это ночная птица. А дух ведь рожден от солнца, Уильям, и его удел — за нашу долгую жизнь тысячи и тысячи часов бодрствовать и впитывать все, что нас окружает. Разве можно сравнить тело, это жалкое и себялюбивое порождение ночи, со всем тем, что за целую жизнь дают нам солнце и разум? Не знаю. Знаю только, что все последние дни мой дух соприкасался с вашим и дни эти были лучшими в моей жизни.