мрамор

Проснуться. Удостовериться, что жив.
Да, действительно. Жив.

Я маленький геройчик своей собственной трагикомедии.
Боюсь представить, сколько там осталось до финальных титров.

И не устану повторять это как в лихорадке. Шершавый нагретый солнцем панцирь краба, который я целую обветренными, но ещё не мёртвыми, ещё детскими губами. Волосы мокрые и тяжёлые, слипшиеся от морской соли. Обложиться горячими камнями и лежать, щурясь в бесконечное небо. И никого вокруг.
Я бы умер у моря.

Именно так, стоя по колено в воде, задыхаясь от раздражения и восторга.
Как тогда, когда родители пили вино с рыбаками и этим насмешливо-вальяжным художником. Клянусь, я никогда не забуду его бамбуковую трость.
Клянусь, морю до нас нет дела.
И я никогда туда не вернусь.

Теперь моё море - это я сам.
И я поглощу себя раньше, чем успею переплыть.

*

О, ну привет-привет, улыбнись мне. Послушай мою ерунду.
Убеди меня в том, что ты есть, что ты слышишь меня и не брезгуешь коснуться моей серой нервной руки. Я не поведу тебя к моему сточному морю.

Здравствуй, мне снилось, что я люблю тебя как тогда. И что ты как тогда уходишь от меня к нему, оставив мне напоследок сквозную дыру в груди.

Такая маленькая и хрупкая, как ты терпишь эту гребаную боль?
Всматриваюсь в глаза на фотографии, как будто бы выпытывая ответ. Смешно и тщетно. Наверное как-то.
Как-то, если ещё дышишь.

И это совсем невероятно.
Увидеть ник и полезть на профиль. Знаешь, я ведь не люблю рассуждать о том, как свелся с теми или иными людьми, откуда всё, как всё, знаешь, это так путает. Но я просто читал и читал твои работы, и ты казалась мне настолько неуловимой, настолько близкой и далёкой одновременно, ещё тогда, ещё сразу.
Безумие, которым я стал одержим. То, о чём я думал день за днем, пока трясся в обшарпанном автобусе по плавленным серым улицам.

Она обязательно живёт где-то далеко. Даже если она сама об этом не знает, она из того самого мира, где никогда не прерывается, никогда не исчезает закат над пыльным асфальтом дороги. Какие-нибудь ветвистые деревья, их кроны, в которых купается солнце, дребезжащий воздух. Она - дребезжащий воздух. Нагретый капот машины, которая остановилась. Её худые руки с какими-нибудь тёмными браслетами, которые обнимают чью-нибудь шею, когда она смеётся. Гитарные ломкие струны. Чёрная дыра. Тонкая, режущая тоска. Невозможность вернуться, рвение от себя в самую мучительную бездну: вот она.
Я не представляю, как её могут звать, что самое забавное.

Тебе звали Маша.
У меня умерла одна Маша, другая, как раз до того, как я впервые тебе написал. Ты не она. Ты другая Маша. Ты вообще другая. Другая, другая, другаядругая. Другая как я, но совсем не как я. Боже, и как это можно объяснить? Что с этим можно сделать?
Просто радоваться тому, что ты вышла навстречу. Вместе с весной.

Просто будь, хорошо?
Просто живи, Маша.