И не устану повторять это как в лихорадке. Шершавый нагретый солнцем панцирь краба, который я целую обветренными, но ещё не мёртвыми, ещё детскими губами. Волосы мокрые и тяжёлые, слипшиеся от морской соли. Обложиться горячими камнями и лежать, щурясь в бесконечное небо. И никого вокруг.
Я бы умер у моря.
Именно так, стоя по колено в воде, задыхаясь от раздражения и восторга.
Как тогда, когда родители пили вино с рыбаками и этим насмешливо-вальяжным художником. Клянусь, я никогда не забуду его бамбуковую трость.
Клянусь, морю до нас нет дела.
И я никогда туда не вернусь.
Теперь моё море - это я сам.
И я поглощу себя раньше, чем успею переплыть.
*
О, ну привет-привет, улыбнись мне. Послушай мою ерунду.
Убеди меня в том, что ты есть, что ты слышишь меня и не брезгуешь коснуться моей серой нервной руки. Я не поведу тебя к моему сточному морю.
Здравствуй, мне снилось, что я люблю тебя как тогда. И что ты как тогда уходишь от меня к нему, оставив мне напоследок сквозную дыру в груди.