1) Ли и Софи…Только начали встречаться, а уже игра на публику…Так как сразу было понятно, что эти фото из будки облетять весь мир.
2) Лу и Эль..Столько лет вместе, а до сих пор игра на публику… Ну тут вообще, мне кажется, комментарии не нужны
3) Зерри…Этим двоим вообще срать на всех…Они в своем мирке!

И скажите мне, где настоящие чувства?
Явно же не на тех фото, где искуственные улыбки и обнимашки…

Все мы помним это прекрасное фото, источающее секс и похоть!

но когда я увидела это, мой мозг дорисовал такоооое…

And all LOU little things

Опять это прекрасное зрелище передо мной. Многотысячный стадион и столько же огней, освещающих все помещение. Это и телефоны, и фотоаппараты, и просто зажигалки… Это прекрасно! А еще и сердечки, поднятые вверх. Каждый раз сердце замирает от такого вида, от такого тепла и любви, исходящих от фанатов, от их голосов, подпевающих нам. Непередаваемое чувство. Это самый чудесный момент за все наше выступление. А еще один чудесный момент сидит справа от меня… Я знаю, что это его любимая песня, и он очень трепетно относится к ее исполнению. Я люблю смотреть на Гарри, когда он поет свою партию, но ввиду нынешних обстоятельств, я не могу себе позволить этого. Лишь изредка поворачиваю голову в его сторону и, периодически, встречаюсь с его зелеными изумрудами глаз. Все стало слишком сложно в наших отношениях. Мы сами виноваты, не отрицаю. Все эти наши легкие шалости на людях, пошлые шуточки, выходные и отпуска вместе… «Up all night» тур был намного проще. Не было никаких ограничений, запретов, табу… Мы веселились на сцене, расслаблялись, получали удовольствие. А что сейчас? Сейчас я даже не могу подойти к нему ближе, чем на пару метров. А если я прикоснусь до Гарри, то мне светит очередной «серьезный» разговор с менеджерами о том, чтобы я держал себя в руках. Но для чего все это? Неужели так сложно оставить нас в покое? Для чего я должен встречаться с Элеонор? За что Гарри выставляют бабником? Это же не мы. Даже фанаты в твиттере пишут, что я стал грубым и черствым. Но как не стать таким, когда тот, кто тебе дорог, является твоим самым большим запретом. Даже Гарри, тот веселый и непоколебимый Гарри, стал тихим и унылым. Я узнаю все подробности его времяпрепровождения только из ленты новостей, так как «никаких звонков и смс», «никаких совместных вылазок» и «никаких проявлений чувств по отношению к друг другу». Я конечно люблю Лиама и Найла, которые постоянно держатся рядом, но они не Гарри. Они не смогут дать мне того, что дает Стайлс. Во всех смыслах. Я понимаю, что это безумно странно, эти наши отношения, но они кажутся такими естественными и правильными. Но менеджмент видимо считает иначе. Если раньше, нас всех заселяли в один номер, то теперь для каждого отдельный. И ко мне может прийти любой из парней, кроме Гарри. Так же как и я не могу прийти к нему. Потому что мы «слишком заигрались, мальчики, пора уйти в тень. Не хватало нам еще больше слухов, чем есть». И теперь, за нами постоянно следуют хвосты. Даже во время выступлений, сидя в зале, модест контролирует все. А мне так безумно не хватает тех времен, когда я мог просто обнять Стайлса, поцеловать его, шепнуть что-нибудь в ухо, от чего он краснел. Мне не хватает моментов, когда Гарри прикасается ко мне просто «потому что ему захотелось», когда он подходит ко мне со спины, держит за плечи и начинает дуть в ухо, делая вид, будто что-то говорит, от чего по моей коже бегут мурашки. Но еще больше я хочу вернуть времена, когда мы жили вместе. Когда ложились спать в соседних комнатах, а просыпались в одной постели. Я скучаю по его объятиям, его большим мягким и теплым рукам, его ногам, опутывающим мои, его кудряшкам, которые щекотят мое лицо, его пальцам, изучающим мое тело, его поцелуям в шею, слишком сильных, от чего оставались небольшие следы, его губам на моих губах… Сквозь свои мысли слышу хрипловатый низкий голос Гарри. Еще раз взглянул на него. Прекрасный. Такой серьезный, статный, спокойный…

«I won’t let these little things slip out of my mouth

But if it’s true, it’s you It’s you they add up to

I’m in love with you,

and all LOU little things»

Что? Прости, что ты спел? Я все верно услышал? «All LOU little things»? Зал взревел. Я не слышу Найлла. Я всегда плохо слышу его соло, но теперь… Я повернул голову и увидел довольное лицо Стайлса. Он хоть понимает, что он наделал? Боже, сердце, успокойся! Я словно пробежал дистанцию в двадцать километров. Дыхание сбилось. Руки затряслись, ладошки вспотели, ноги перестали слушаться… Что ты творишь, Гарри! Я решил немного отвлечь внимание от этой щекотливой ситуации, как всегда изобразив какой-то рог на лбу Найла (да, рог, ага). Но это не помогает. Фанаты продолжают кричать, Зейн, сидящий позади меня, тычет коленкой в спину. Я еще раз взглянул на Стайлса. Сидит и улыбается. Своей широкой белоснежной улыбкой. Прям как у ребенка. Она кажется такой натянутой, но она самая что ни на есть настоящая, искренняя. Я улыбнулся ему в ответ. Я понимаю, что нельзя, понимаю, что нам влетит, но я не могу не ответить ему. Я хотел бы подойти к нему, обнять, прижать посильнее к себе и не отпускать. Никогда. Он часто говорит…говорил…мне вещи, от которых внутри все переворачивалось, сердце пропускало удары, а дыхание замирало. Гарри мог это. Он мог поставить меня в неловкое положение. Но мне нравилось это. Я люблю, как он говорил о Ларри Стайлинсоне, о нашем бромансе, о том, что я был «его первой любовью», что мы с ним в отношениях… Просто хочется закричать от безысходности. Остаток концерта прошел как в тумане. Мы с Гарри как всегда в разных концах сцены, модест строго поглядывает на нас, Лиам идет ко мне с грустным выражением лица (от автора: мы же все в курсе, что Лиам знает о том, что Ларри is real. Судя по тому, как он их палит). Он кладет руку мне на плечо и шепчет в ухо.

— Ты как? – я кивнул. – Вам нужно обсудить это.

— Ли, это невозможно, ты же знаешь.

Пейн кивнул мне. И когда я подумал, что он отходит от меня, Лиам быстро произнес нечленораздельную фразу, поскольку он не умеет медленно говорить в принципе, которая до меня дошла только через несколько секунд.

— Я все устрою.

Я ошарашено смотрю на него, и на лице появляется легкая улыбка. Зал как всегда закричал и захлопал, приняв нашу беседу за сцену броманса «ЛиЛу». Но я лишь взглянул на Гарри через всю сцену, который, оказывается, наблюдал за нами. Я часто ловлю себя на мысли, что Стайлс частенько следит за мной. Вижу все эти фотографии в различных блогах и в твиттере, и становится так тепло на душе, зная, что кудрявому небезразлично. Я вообще не представляю, что творится в его голове. Теперь он не раскрывает свою душу, потому что просто не выдается такой возможности. Раньше мы могли разговаривать ночи напролет, независимо от того, во сколько вставать на следующее утро. И Гарри был всегда помятый и не выспавшийся, что несомненно веселило всех, особенно Лиама, который не упускал возможности подколоть нас. Последний поклон и платформа опускается за сцену. К нам сразу подходит охрана. Мы обнимаемся, поздравляем друг друга с очередным сумасшедшим шоу и направляемся в сторону автобуса. Гарри кинул на меня кроткий взгляд и опять отвернулся. Я шел позади него и осматривал как всегда с ног до головы. Эта черная футболка прекрасно подчеркивала его широкие плечи, ее подогнутые рукава открывали накачанные руки, а брюки как всегда делали его и без того совершенные ноги еще более прекрасными. Стайлс шел, немного прихрамывая на правую ногу, видимо от усталости, и что-то искал в заднем кармане своих джинс. И будь я проклят, но мне так хотелось помочь ему найти неважно что в этом его слишком узком кармане. Вдруг меня кто-то взял за локоть. Я обернулся и увидел Зака (одного из менеджмента).

— Нужно поговорить – Сухо произнес он. Ну как всегда, за все отдуваюсь я.

— Давай завтра. Я устал.

— Тогда с утра. – Так же безэмоционально ответил мужчина.

Уже расположившись в автобусе, сидя за столом и поедая заказанную в Nandos еду, на радость Хорану, Лиам повернулся ко мне и сказал громко, чтоб все парни слышали.

— Парни, а давайте закажем пива и посидим у меня в номере? Давно что-то мы не сидели ВСЕ вместе. – Пейн нарочно сделал ударение на слове «все», давая понять, что он задумал это только ради меня и Гарри.

Понятное дело, что все согласились. Вот только Зак, вошедший в кухню чуть не испортил момент.

— Ребята, всем встретиться не получится сегодня.

— Почему? – С полным ртом спросил Зейн, при этом переписываясь с Перри по телефону.

— Потому что Луи сегодня идет по магазинам с Элеонор, а Гарри отдыхает с друзьями-студентами.

— Зак, - выступил Лиам, - дай нам хотя бы один день. Неужели это нельзя отложить на завтра? Парни устали, какие еще могут быть прогулки и тусовки?

— А ты, смотрю, разговорчивый слишком стал. – В каком-то угрожающем тоне ответил Зак.

— Я, вообще то, всегда такой был. Просто это уже реально бесит. Почему мы не можем быть как раньше? Это всё, - Лиам указал на нас со Стайлсом, - никому не мешает, кроме вас. Так дайте же нам просто оставаться друзьями.

— А все равно, - махнул на нас рукой мужчина, - только держите себя в руках. Завтра это все и обсудим. Особенно с тобой. – Он указал пальцем на меня и вышел из кухни.

— Опять ты? – тихо спросил Гарри. – Почему они не разговаривают со мной? Мне просто говорят, что делать и добавляют «не обсуждается». А ты каждый раз выходишь от них, как после пыток.

— Так и есть. – На выдохе произнес я. – О, мы приехали!

***

Мы валялись на полу в гостиной Лиама. Его номер был точно такой же, как и у меня. Огромный, уютный, с полдюжиной дверей, непонятно куда ведущих. Мы обсуждали концерт, смеялись над выходками Найла и Гарри, вспоминала какие плакаты держали фанаты. Постепенно попивая пиво и расслабляясь, ребята начала более живо себя вести. Найлл запел песню, Лиам поддержал его, Зейн что-то втирал Стайлсу. А я лишь наблюдал за ними и улыбался. Особенно за Гарри, который в сою очередь не сводил глаз с меня. Я видел его почти маньячную улыбку и не мог ничего с собой поделать, чтоб не улыбнуться в ответ. Но не более. Так как менеджмент сидел в соседней комнате. Это уже не смешно! Это настолько начинает выбешивать, что я иногда срываюсь на парнях. Порой, пытаясь пошутить над ними, я забываюсь, и иногда делаю больно или говорю что-нибудь обидное. Но ребята все понимают, они не обижаются. Просто похлопают по плечу и улыбнутся. Когда обстановка немного разряжается, Гарри с Найлом садятся играть в приставку, а я, Лиам и Зейн включаем кабельное, все также продолжая пить., в гостиную выходит Зак в сопровождении еще одного мужчины. Они без слов осматривают всех, замечают, что мы со Стайлсом заняты разными делами, и выходят из номера, говоря при этом, что в двенадцать всех разгонят по своим номерам. Ребята кивнули продолжили заниматься своими делами. Как только дверь захлопнулась, Пейн соскочил с места и подойдя к ней, повернул ключ.

— А теперь, дети мои, - он сказал это не слишком громко, но все обратили на него внимание, - настало время побеседовать нашим голубкам о том, за что им завтра влетит.

Найл и Зейн, естественно, засмеялись. Гарри же опустил голову с улыбкой, но потом посмотрел на меня и кивнул.

— Если не хотите разговаривать при нас…

— Вообще то, я и сам не хотел бы слышать их разговор. – Возмущенно, но с улыбкой на лице, перебил Лиама Зейн.

— Тогда идите туда. – Он указал нам на дальнюю дверь.

Я поднялся с места и направился в нужном направлении первый. Я понимаю, что разговор будет сложный, так как мы слишком долго не общались с Гарри с глазу на глаз. Я не знал, с чего начать. Раньше у нас не было таких проблем. Мы даже могли просто помолчать вместе. А сейчас это молчание становится слишком некомфортным. Подойдя к двери, я почувствовал на своих плечах руки Стайлса, от чего слегка вздрогнул. Я немного отвык от таких прикосновений, но все таки повернул голову через плечо и улыбнулся ему. Пройдя внутрь комнаты, я сел на диван, в то время как Гарри устроился в кресле напротив.

— Прости. – Шепотом произнес он.

—За что?

— За ту выходку.

— Это не выходка…Надеюсь…

Стайлс прикусил нижнюю губу и растянулся в улыбке.

— Бу, я знаю, что так нельзя, знаю, что тебе завтра влетит, а про меня опять пустят какой-нибудь слух, но только на сцене я могу открыться. Я очень надеялся, что свое имя услышишь только ты, но видимо весь зал пристально прислушивался ко мне. Прости.

— Мне плевать, Гарри. Я очень скучаю по тебе… - Я опустил голову и уставился на свою обувь.

— Я тоже. – Почти беззвучно ответил кудрявый. – Почему мне нельзя?

— Что нельзя? Стайлс поднялся с кресла и сел рядом со мной.- Нельзя приближаться к тебе, - он сел впритык ко мне, от чего по всему моему телу пошел жар. - дотронуться до тебя, - взял мою ладонь в свою. - нельзя шептать тебе, - он снова принялся, как раньше, дуть мне в ухо. Мурашки моментально побежали по телу, переходя с моего тела на тело Гарри, так как на его руке я заметил такие же пупырышки. - нельзя говорить так, - его голос опустился еще ниже и стал совсем хриплым, от чего в голову сразу влезли воспоминания из нашей прошлой жизни, когда лежа в кровати Гарри шептал мне на ухо бессвязные вещи своим этим голосом. - нельзя сделать так, - кудрявый слегка засосал мочку моего уха, и меня словно прошибло током. Я резко соскочил с дивана и уставился на Гарри.

— Хазз, перестань. Мы не можем…

— Что не можем? – Стайлся медленно поднялся и подошел ко мне. – Лу, ты так нужен мне. Мне до боли в сердце не хватает твоих прикосновений, твоего тепла, да просто твоего присутствия. – Глаза Гарри блестели от влажности, а улыбка полностью сошла с лица. – Ты не представляешь, как мне тяжело. Тяжело каждый день видеть тебя, но не сметь даже подойти. Каждый день слышать твой смех, но знать, что это не из-за меня ты смеешься. Каждый день наблюдать, как ты обнимаешь, пусть и по-братски, Найла, Зейна и Лиама… Но не меня…

— Потому что мы не можем…

— Но сейчас мы одни, Томмо. Обними меня, пожалуйста. – Гарри смотрел на меня своими бездонными грустными глазами, его нижняя губа немного дрожала, и он напоминал мне маленького котенка.

Я обвил руки вокруг его плеч и прижался посильнее, потому что не знал, на сколько длинным будет этот момент, но я хотел, чтоб он продолжался вечно. Я как обычно вдохнул запах волос Хазза. Они были немного влажные от пота, но это нисколько не смущало меня. В Гарри все было идеально. Я почувствовал руки на своей талии, прижимающие меня еще сильнее. Стайлс уткнулся мне в шею и часто задышал, обжигая мою кожу горячим дыханием.

— Лу?

— Ммм?

— Не отпускаq меня…

— Не отпущу…

Это было очень трогательно. Несмотря на то, что я казался таким маленьким в объятиях Гарри, и на то, что ему уже давно не 16 лет, он все равно остается для меня малышом. Моим малышом… Я не знаю, сколько мы так простояли. Но в какой то момент почувствовал горячие губы на своей шее. Я не стал отстраняться. Все, что мне нужно было, уже давно и так сильно, это близость с Гарри. Мне не хватало именно поцелуев, нежных прикосновений, теплых слов… Губы исследовали мою шею, а я же, в свою очередь, откинул голову немного в бок, чтоб открыть для Хаззы больше пространства. Гарри запустил руки мне под футболку и начал нежно поглаживать спину. Я же просунул свои ладони ему в рукава футболки, сжимая его плечи. Стайлс слегка закусил кожу на шее, от чего у нас обоих вырвался легкий смешок. Да, это было как тогда, давно. Губы поднимались выше по шее, переместились на щеку и остановились напротив моих губ. Гарри посмотрел мне в глаза, словно бы спрашивая разрешения. Тогда я высвободил свои руки и, вплетая пальца в кудри, притянул к себе его лицо, нежно касаясь губ. Таких нежных, горячих, сладких губ. По которым я безумно скучал. Я исследовал своим ртом каждый уголок его рта, постепенно проникая внутрь языком. Такое знакомое, такое любимое, такое свое… Я начал вспоминать все те поцелуи, что были у нас до настоящей жизни. Стайлс вытащил руки из моей футболки и потянулся к ее краям, слегка захватывая и потягивая вверх. Я сделал идентичное движение. Мы оторвались от поцелуя только для того, что стянуть через головы одежду, и тут же наши губы встретились вновь. Более яростно, более жадно, более похотливо. Гарри с силой прижал меня к себе. Теперь я чувствовал его горячее подтянутое тело своим, от чего кожа загорелась и по крови побежало тепло вперемешку с током. Мой язык яростно бился с языком Хаззы за власть, исследуя все на своем пути. Губы начали немного побаливать, но это не имеет никакого значения, когда ты чувствуешь в своих руках до боли любимое тело. Я понимал, что у нас осталось совсем немного, чтоб побыть наедине, но я был полностью уверен, что ребята не зайдут, не предупредив. Поэтому, я решил сделать то, что так давно не делал. Я начал расстегивать джинсы Гарри. Он оторвался от поцелуя и уставился на меня. Весь его вид сводил меня с ума. Потерянный взгляд, опухшие губы, розовые щеки.

— Бу, ты уверен?

Я лишь кивнул и просунул руку ему в трусы. Стайлс выгнулся и прикусил губу, чтоб сдержать стон. Он прижал мою руку своей еще сильнее, от чего я не мог даже пошевелить ею.

— Гарри, отпусти. – Нежно шепнул я на ухо. После чего кудрявый убрал свою ладонь.

Я слегка приспустил с него джинсы вместе с боксерами и обвил своей рукой его член. Начал медленно водить вдоль, слегка сжимая головку. Стайлс вцепился в мои плечи и запрокинул голову назад. Я продолжал свои движения, наблюдая за его эмоциями, которые сменялись как кадры в фильме. Но они постоянно повторялись. Это было лицо наслаждения, лицо напряжения, лицо удовлетворения. И ни разу не сходила его кошачья улыбка, которую я так люблю. И, не удержавшись, я поцеловал эту самую улыбку. Гарри распахнул глаза.

— Лу, мне так не хватало этого…

Он снова прижался к моим губам, проникая моментально внутрь языком, и проводя им по нёбу, что безумно заводит. Я начал двигать рукой быстрее, сильнее сжимая хватку, останавливаясь и проводя большим пальцем по впадинке на головке. От чего Гарри стонет мне в губы.

— Хазз, не пугайся…

— Что?

Я никогда этого не делал, но мое желание меня пересилило. Я встал на колени перед Стайлсом и, немного помедлив, взял в рот головку.

— Боже, Луу! – Протянул кудрявый, еле стоя на ногах, которые, откровенно говоря, стали подкашиваться.

Я постепенно вбирал в себя больше и больше длины Гарри, а он же начал стонать не останавливаясь, затыкая рот рукой. Когда же я полностью поглотил его член, справившись с рвотным рефлексом, начал медленно выпускать его, параллельно надавливая языком на нижнюю стенку, после чего почувствовал в своих волосах руки Гарри. Он начал задавать темп, сначала медленный, затем все быстрее и быстрее. В комнате раздавались совсем неприличные пошлые звуки, когда я размыкал губы, но эти звуки лишь еще больше заводили меня. Я уже чувствовал конкретный дискомфорт в штанах, до такой степени, что порой становилось больно. Я начал помогать себе рукой, обвивая основание члена Гарри и слегка покручивая ладонью. Сам же уделил больше внимание головке, слегка покусывая ее, но незамедлительно облизывая либо оставляя глубокие поцелуи.

— Томмо, я уже не могу… - шептал Стайлс, подергиваясь на месте.

Я в последний раз вобрал в себя Гарри и с силой втянул щеки, после чего все тело Стайлса задрожало, пальцы с силой впились в мои волосы, член во рту запульсировал и Хазз кончил. Я не знал, что делать со спермой, поэтому просто проглотил ее. Сначала подумал, что меня может вырвать от этого, но я понял, это безумно приятно, ощущать вкус дорогого человека. Гарри взял мое лицо в ладони, потянул меня вверх, от чего я поднялся на ноги и он облизал мои губы. Сначала верхнюю, затем нижнюю. После он провел языком между губами, задевая зубы, и я впустил его в более глубокий поцелуй. Стайлс буквально вылизывал мой рот, словно бы желая почувствовать свой вкус. Хазз опустил руку мне на промежность и слегка сдавил ее, от чего я глухо застонал. Голова пошла кругом. Видимо, я долго терпел, потому что от малейшего прикосновения меня передернуло, как от нехилого разряда. Гарри потянул меня к дивану. Он сел, расставив ноги, а я встал между ними. Кудрявый начал медленно расстегивать мои брюки спускать их вниз. Затем он взял за резинку боксеров и отправил их туда же. Я перешагнул через это все, и теперь стоял абсолютно голый перед Гарри. Перед моим Гарри. Который видел меня таким тысячи раз. Но именно сейчас мне стало так… Мне стало не по себе. Либо из-за того, что я только что сделал, либо из-за того, как Стайлс уставился на мой член. Он резко встал с дивана, снял до конца свои джинсы и предстал предо мной в таком же виде. Я оглядел его тело сверху вниз. Идеальное. Красивое. Выточенное. Мое. Я провел рукой по его торсу, начиная с впадинки на шее и заканчивая лобком. Гарри прижался ко мне. Я чувствовал его член своим животом.

— Луи?

— Да, Гарри…

— Ты хочешь меня?

Я раскрыл рот. Я не понял, что именно он имеет ввиду. Возможно, это лишь моя немного возбужденная фантазия.

— Я… - я сглотнул слюну. – Я всегда хочу тебя.

— Тогда возьми меня… - Гарри прошептал это так нежно и ласково, словно прося поцеловать его, а не более.

— Ты уверен, Хазз?

— Как никогда. – Он прижался сильнее. – Я не знаю, будет ли у нас еще такой шанс. Но мне как кислород необходим ты. И… И я просто хочу почувствовать тебя полностью. Сейчас. Здесь…

Гарри лег на диван, увлекая меня за собой. Мои руки дрожали. Я никогда не делал ничего подобного. Как это вообще происходит? И как…Блин, это же Гарри. Смогу ли я? С другой стороны, стояк у меня между ног утверждает, что смогу. Да, смогу. Я безумно хочу его. Стайлс взял мою ладонь, выставил два пальца и обильно облизал их, немного посасывая и проходя языком между ними. Я понял, к чему он клонит, и как только он отпустил мою руку, я приставил пальцы к анусу Гарри.

— Малыш, - прошептал я ему в ухо, склонившись над ним, - расслабься, прошу. – И поцеловал его ухо, обводя раковину языком.

Как только почувствовал, что Гарри расслабляется, я начал вводить пальцы, немного раздвигая их по мере проникновения. Стайлс стонал от боли и от наслаждения. Постепенно я добавил третий палец, и когда я согнул их, чтоб немного сменить положение, Гарри выгнулся и застонал.

— Еще… - прохрипел он.

Я удивился. Честно. Видимо я нашел эту заветную точку, о которой так много говорят. Повторив движение, Хазз снова начал извиваться в моих руках. Его возбуждение набирало новые силы. И я решил, что пора. В последний раз задев простату, получив очередной стон, я высунул пальцы и, плюнув себе в ладонь, провел по своему члену, размазывая слюну с естественной смазкой.

— Гарри, ты готов?

— Быстрее. – Мне показалось, что Хазз находился в состоянии аффекта. Его глаза были закрыты, а губы расплылись в улыбке на все 32.

Я приставил член к входу и слегка надавил. Головка вошла сразу, видимо Гарри был расслаблен. Я начал продвигаться дальше. Лицо Стайлса немного скривила гримаса боли.

— Больно? – Заботливо спросил я.

— Продолжай…

Я медленно продвигался, боясь причинить еще больше боли. Но вдруг Хазза схватил меня за ягодицы и с силой прижал к себе, в результате чего я вошел в него на всю длину. Гарри выгнулся и застонал. Я дал ему немного времени свыкнуться, но как только почувствовал, что он ослабил хватку на моей заднице, начал двигаться. Медленно, размеренно, периодически меняя угол проникновения. Начал ускоряться, так как мое терпение подходило к концу. Все эти новые ощущения, чувства, Гарри, лежащий подо мной и стонущий своим хриплым голосом. Это все доводит до ручки, и держаться невыносимо.

— Боже! – вскрикнул Стайлс и раскрыл глаза. – Опять…

Я нашел нужный угол. И уже не меняя его продолжал свои движения. Каждый раз задевая нужную точку и вытягивая из кудрявого очередной стон. Я начал двигаться быстрее, намного быстрее. Гарри уже подвиливал мне бедрами. Его руки то сжимались, то разжимались на моей пятой точке. Потом они пошли вверх по моей спине и остановились на затылке. Гарри потянул меня вниз и поцеловал, всасывая мои губы в себя. Я почувствовал, что концовка близка, поэтому решил помочь Стайлсу. Взял его член в руку и снова начал дрочить ему. Не набирая ход, а сразу быстро и резко, от чего Хазз стал буквально захлебываться в стонах. Я ощущал как стенки его ануса начали сжиматься, что незамедлительно дало знать, что Гарри на пределе. И уже через пару секунд он излился себе на живот, издавая протяжный стон. Я чувствовал пульсацию, и после нескольких движений вытащил член из Гарри. Он моментально взял его в руку и начал водить вверх вниз по стволу, пока я наконец-таки не кончил. Я дотянулся до своей футболки и вытер с Гарри всю сперму. Выбросив вещь в сторону, склонился над ним, нежно целуя его лицо. Его красивые зеленые глаза, его ровный мужественный нос, его пухлые нежные губы.

— Гарри, ты не жалеешь?

— Никогда. – Он открыл глаза и смотрел на меня, как фанаты смотрят на своего кумира. – Лу…

— Да.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Хазз…

— Не оставляй меня никогда, прошу…

— Ни за что на свете… Ты самое дорогое, что есть у меня.

— Мы же справимся со всем, верно? – его голос стал по-детски наивным.

— Обязательно.

Я прижался своими губами к его и понял, что вот оно, то состояние, которое я хочу испытывать всю жизнь. Рядом с Гарри. А все, что будет завтра, то будет завтра… Сейчас есть только мы…Сейчас и навсегда…Аминь.

Стоило Стайлсу спеть «And all LOU little things», как ему сразу же нашли какую то блондинку, с которой он якобы повеселился…Да уж, модест совсем не палится…Неет!

(видео) (статья)

Мда, не видать нам больших Ларри моментов, чем те, что мы имеем…

Модест, постоянно сидящий в зале не даст этому случиться…

Он контролирует все, вплоть до того, чтоб показать Гарри, что он может подойти и пожать руку другу.

Почему, например, Найлл может спокойно обнять Луи или посидеть рядом с ним…а Гарри нет?

Не наводит ли вас это на соответствующие мысли? Зачем так старательно скрывать то, чего якобы нет?…

(ссылка на видео)

«Change your life…»

Один школьник-хорист. Второй студент-футболист. Красивые и не обделенные вниманием парни. У них есть все. Друзья, учеба, семья, любимое занятие…Но все отпадает на второй план, когда они встречают друг друга. Теперь они не представляют себя по-одиночке…

P.S. Ларри-шипперы, спешел фо ю)))

Макс Тириот, я от тебя тащусь!!!

«Breaking barriers» (Ломая преграды)

1

«Все или ничего». После себя человек должен что то оставить…или ничего. Даже памяти. Но она оставила свой след, след в моей душе. Я никогда не чувствовал себя таким опустошенным, таким разбитым и опущенным. В моем теле только органы. Я как сосуд. Никаких чувств, эмоций, переживаний. Уже ничего не осталось, только пустота и черная дыра там, где должно быть сердце. А по этой пустоте следы…её следы, память о ней. Это случилось три года назад. Всё случилось три года назад: развод родителей, отчисление из колледжа и смерть. Её смерть. Смерть Джессики.

Теперь существовал только я, сам по себе, наедине со всем этим. Двадцать первого мая две тысячи седьмого года я потерял Джессику. Если бы только я мог всё предотвратить! И кто только дернул меня за язык сказать ей, что я нашел другую. А ведь никакой другой и не было совсем. Кто придумал проверять чувства таким способом? Из-за этой глупости она и погибла. Нелепо, глупо, неожиданно. Ничто не предвещало такого поворота событий. Зачем она побежала? И куда?

Была пасмурная дождливая погода. Вечер. 22:30. Пустые улицы. Только я и Джессика. И разговор. Наш последний разговор:

—…я нашел другую…

—Другую?…ну…это твой выбор…я рада за тебя, жаль только, что ты не нашел в своем сердце места для меня. Только по-моему, ведь у нас всё было замечательно? А может и нет. Прости если что. Я уважаю твой выбор… прощай.

Это была её последняя фраза, перед тем, как она ушла. Нет, убежала. От меня? Или от себя? Я так этого и не узнал. Её сбил шальной водила. Урод! Как он посмел забрать её жизнь? Кто дал ему на это право? Мне постоянно колит в сердце, когда я вспоминаю этот ужасный день. Оно просто разрывается. Каждый раз я пытаюсь спрятать глубоко в душе чувства, которые я испытывал в момент ее смерти. Я плакал, как никогда в жизни. Я держал её бездыханное тело и молил Господа вернуть Джессику! Но все напрасно. Врачи не успели ей помочь. Она скончалась от обильного кровоизлияния в мозг. Перекресток Дривер стрит и пятой авеню стал для меня местом «памяти о великой любви» и местом смерти этой любви.

2

Меня зовут Скайлер Дэй Уолкер. Мне девятнадцать. Я учился в колледже Франклина и Маршала в Ланкастере, штат Пенсильвания. Но сам я из Техаса. Переехал сюда после развода родителей. Здесь же, в колледже, я и повстречал Джессику. Маленькая ростом, хрупкая, милая, красивая… Звонкий и мягкий голос. А глаза…лучезарные голубые глаза с таким, знаете ли, озорным огоньком. В них невозможно было не влюбиться! Это была пара по астрономии. Скукота. На потолке проекция звездного неба, на доске название созвездий, а у доски лысеющий мистер Коллинз. И тут в дверях появилась она. Опоздала на пару. Либо она новенькая, либо я её раньше не замечал. Хотя последнее вряд ли. То, что её зовут Джессика я узнал, когда она села рядом со мной, протянула свою маленькую ручку и представилась. Какой то промежуток времени я молчал. Мне показалось, что моё молчание длилось вечность.

—Скайлер…Скай…очень рад знакомству. Ты новенькая?

—Ну как сказать. Я перевелась с другого факультета. С психологии. Поняла, что это не моё. А через сколько закончится пара?

—лучше бы она совсем не заканчивалась.

— прости, что ты сказал?

—я произнес это вслух?

—ну да.

—о Боже. Я говорю, закончится через двадцать минут. А какие у тебя потом занятия?

—еще английская литература и высшая математика. А что?

«А что?». Я ей точно понравился…а хотя…скорее всего это моё самолюбие дает о себе знать. Но всё равно она заинтересовалась. Я ухмыльнулся и в конец обнаглел.

—Просто хотел пригласить тебя в «Apple juice caffe». Надеюсь, такая милая девушка не откажет мне?

—нет, не откажет, - улыбнувшись ответила Джессика.

— в восемнадцать сорок встречаемся у памятника Франклину.

— Окей, я буду в…

— Эй, вы, двое, на последнем ряду! – заорал и перебил меня мистер Коллинз, - либо вы затыкаетесь, либо отправляетесь к декану!

Я изобразил, что закрыл рот на замок и выбросил ключ назад. Мы замолчали, как и было велено. Но эти пять минут нашего разговора (совершенно обычного, какой может быть с любым другим человеком) изменили моё отношение ко всему: к мистеру Коллинзу, к астрономии, к самому себе. Пара закончилась. Не успел я подать руку Джессике, чтоб помочь ей подняться, как к ней подпархнула Стефани Дункан, наша староста, и увела мою собеседницу в неизвестном направлении.

terpenie, привет) Приятно что следишь)

mymania, привет))) Очень рада тебе)))

Как можно слушать

Это и это

одновременно???

МОГУ, УМЕЮ, ПРАКТИКУЮ