мы свои мысли не там публикуем. лучше б сказали друг другу на ушко

и ты знаешь, мам, он, наверное, тоже любит
просто ему нужно время, чтобы это понять,
мам. я тебе обещаю, он меня не погубит,
а я всегда буду счастлива его снова обнять.

мне до тебя километры.
а я не летаю.
мне до тебя
зима не продаст билет.
только мы с тобой встретимся,
я обещаю.
встретимся.
даже пусть через несколько лет,
но я тебя обниму.
эти объятия будут крепче,
чем цейлонский чай,
что плещется в моей чашке.
ты лишь обещай меня ждать.
обещай.
и обнимать
до мурашек.

Я не любил её, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом,
И провожала по утрам влюбленным взглядом…
Я не любил ее, мне было хорошо, Ни одиночества с ней не было, ни скуки.
Мне было по фигу их сколько там ещё, Но мне не нравились на ней чужие руки.
Я не любил её, но помнил всё о ней: Любимые цветы и тон помады,
Всех тараканов в голове и всех друзей. Зачем-то мне всё это было надо.
Я не любил её и никогда не врал, Я тормозил её — малыш, всё несерьёзно.
Рассказывал, когда и с кем я спал,
Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.
Я не любил её, меня манила страсть,
Когда шептала: «Хочешь, рядом буду?»
Да, я боялся сдаться и пропасть,
Когда скользили ниже её губы.
Я не любил её, но слушал её пульс,
Пытался отогреть её ладони.
Когда она теряла верный курс,
Я возвращал её настойчивым: «Родная…»
Я не любил её, мне нравился в ней шарм,
Улыбка и ямочки на пояснице.
В попытках отыскать, где мой журавль,
Я называл её «моя синица».
Я не любил её?

Время не лечит, но все в это верят.
Думают, - Время стирает все грани.
Ждут обречённо, сначала дней девять.
Сорок дней. Год. И потом ждут годами.

След облаков в небе от самолётов.
Рельсы и шпалы, бегущие, лечат.
И буруны за кормой теплохода.
Друг, обнимающий дружески плечи.

Время не лечит. Время калечит
Память, что вместе с годами слабеет,
Чувства, идущие быту навстречу,
Души людей, что порой цепенеют.

Лечит внимание, сон и забота.
Лечат врачи категории высшей.
Лечит любимая с детства работа,
И, говорят ещё, лечит Всевышний.

Лечимся верой, любовью, надеждой…
Лечит поэзия, музыки звуки.
Лечимся лесом, красивой одеждой.
Изредка лечат нас дети и внуки.

Лечим себя потихоньку мы сами.
Но ощущается Времени бремя.
Вы посмотрите другими глазами –
Время не лечит. Лечит не время…

это чертовски хреново,
знаешь ли,
сидеть в полуметре от тебя,
стоять в 20 сантиметрах
и ни разу не прикоснуться.
чертовски сложно
запрещать себе прикасаться
к тебе.
и ещё
чертовски непонятно
почему,
когда я вижу,
как ты улыбаешься мне,
я не могу улыбнуться в ответ

я скучаю. скучаю дико.
объяснить каприз невозможно.
заломилась извилина криком,
внутривенно ноет подкожно.

я скучаю… скучаю жарко…
наизусть все даты и строчки,
сообщение лучшим подарком
в ожидании денно и нощно.

я скучаю… скучаю, вяну!
голос дерзкий без многоточий.
где тот запах, родной и пряный?
отзовись, я скучаю очень

я скучаю. всего два слова,
что к любви приросли забором.
не проходит синдром разлуки,
там, где руки касались током…

позвони мне
без четверти пять
утром ранним.
я на грани.
снова
смертельно ранен.
слово
за мной.
всё равно я опять
буду крайним.
надоело быть Каем.
Герда, переиграем?

Сохнут капли на ресницах ненакрашенных…
Этот август душу вымочил насквозь…
Оставайся… Я тебя не буду спрашивать —
как жилось тебе и с кем тебе спалось…

У тебя сейчас глаза синее синего…
Ты стоишь, а я растерян - в пух и прах…
Оставайся… Я же знаю, что ты сильная,
чтоб не каяться сейчас во всех грехах…

Мы не связаны ни кольцами ни кухнями…
не припомню, чтобы сохли от любви…
Ты стоишь, а я взахлёб твой запах нюхаю
и каштановые волосы твои…

У тебя сейчас слова такие нежные…
Ты не каешься, но ловишь каждый миг…
Оставайся… у меня не храм, конечно же,
я к монашкам, так уж вышло, не привык…

— Я Алексей и я алкоголик. Я пью водку

— Я Анатолий и я алкоголик. И я пью виски с колой.

— Я Сергей и я бармен. Заказ принял.

Я действительно разбиралась в математике до того, как в нее решили добавить алфавит.

Пройдёт лет десять, может быть, пятнадцать,
Я буду уж тогда совсем другой.
Но вдруг случайно на одной из станций
Судьба опять сведёт меня с тобой.

Я первая тебя тогда замечу
И улыбнусь. Как будто не болит.
Как будто не щемит в груди под вечер,
Как будто ты давно уже забыт.

Ты подойдёшь ко мне, как прежде гордый,
Друг другу скажем мы лишь пару слов.
Ты всё такой же. Но совсем холодный
Твой взгляд. И эта поднятая бровь…

- С кем ты сейчас? - Семья, работа, дети.
Всё так, как предсказала мне тогда.
- А ты? – Добилась многого на свете,
Но, как ты и предсказывал, одна.

И ничего б я больше не спросила.
Но ты, подумав, сам заговорил:
«Она не любит так, как ты любила.
Я как тебя её не полюбил».

Стою. Молчу. Разглядываю рельсы.
Ты продолжаешь: « Знаешь, я скучал.
Но только в сказках замужем принцессы.
Жена – одно. Другое – идеал».

Я улыбнусь и быстро попрощаюсь,
Желая вам совместных благ с другой.
Но, в глубине души, себе признаюсь:
«Я – идеал. Мечтавший стать женой».

Не роняйте себя, если вам изменили,
Если жгучий обман вас хлестал по щекам.
Не роняйте себя, если вас опалили,
Клеветой, наговором по ногам и рукам.

Не роняйте себя, если вы оступились
И никто не успел вам подставить плеча.
Не роняйте себя, если вы заблудились
И не светит в ночи ни звезда, ни свеча.

Не роняйте себя, если вас позабыли,
Если ваше тепло не смогли оценить.
Не роняйте себя, если вас раздавили,
И, казалось, надежду порвали, как нить.

Не роняйте себя, если мало добились,
Если ваша казна оказалась пуста.
Не роняйте себя, если двери закрылись,
И несносной покажется тяжесть креста…

Не роняйте себя, если сердце разбили,
Если предали вас не щадя, не любя.
Не роняйте себя, если вас уронили.
Поднимите себя! Поднимите себя!

Не роняйте себя, если вам изменили,
Если жгучий обман вас хлестал по щекам.
Не роняйте себя, если вас опалили,
Клеветой, наговором по ногам и рукам.

Не роняйте себя, если вы оступились
И никто не успел вам подставить плеча.
Не роняйте себя, если вы заблудились
И не светит в ночи ни звезда, ни свеча.

Не роняйте себя, если вас позабыли,
Если ваше тепло не смогли оценить.
Не роняйте себя, если вас раздавили,
И, казалось, надежду порвали, как нить.

Не роняйте себя, если мало добились,
Если ваша казна оказалась пуста.
Не роняйте себя, если двери закрылись,
И несносной покажется тяжесть креста…

Не роняйте себя, если сердце разбили,
Если предали вас не щадя, не любя.
Не роняйте себя, если вас уронили.
Поднимите себя! Поднимите себя!

— Только ты учти, я люблю красное полусладкое…
- Ага, а я черное кружевное..

А он ее терял и находил
У края тьмы под сводами небес,
Там где так робко шепчет что-то лес,
И мысли повторяют страстный пыл,
А он ее обнять всегда спешил,
Застывшую на самом крае,
И ласково она опять прощает
Его, который так любил.
Она так шла — рука в руке,
Ладонью мягко прижималась,
И отблеск света на щеке,
Как будто и не расставались,
И тени тают вдалеке…

А он ее, найдя, опять любил,
Одну, которая прощала,
Ту, без которой мира была мало,
Ту, без которой он бы сам остыл.
И, кажется, бы шли своей дорогой,
Рука в руке, и сердце на двоих,
Но, то ли чертом, то ли как-то Богом,
Был случай создан, разлучивший их.
И вот с тех пор то мирятся,
то расстаются,
И каждый раз она у края тьмы,
И кажется ей — поздно, не спасутся,
И, кажется, назад уж не вернуться,
Но всякий раз — друг другом вновь больны.