Сердце моё навсегда останется звёздочкой на твоём фюзеляже

мне сказали, что ты меня всё ещё любишь. что ты звонишь, когда меня нету дома.
читаешь мои любимые книги, чтобы быть внутренне ближе. ходишь за мной по пятам.
в офисе и магазине. к знакомым. говорят, тебя даже видели рядом со мной весной.
на гриле. далеко за городом.и даже на конференции по недвижимости в Париже.
и это несмотря на то, что мы друг с другом практически не говорили.
и по известным причинам, я в ближайшем будущем тебя не увижу.
хочешь узнать почему?
потому что на мокрой дороге в Ригу тебя разорвало, размазало, разбросало.
и перемешались в единую массу волосы, мясо, кости. и какое-то даже сало.
и отдельно лежала оскаленная голова.
потому что я был на похоронах, как положено. покупал цветы.
потому что ты два года уже мертва.
но, может быть, это всё-таки правда.
потому что какой-то странный травянистый запах бывает в ванной ранним утром.
я иногда захожу на кухню, там внезапно вымыты все тарелки. и накурено. и съедена вся халва…

«Моя маленькая любовница,
Между нами что-то дрянное строится:
Вавилонская башня, ни дать, ни взять,
Если она накренится,
Или, не дай нам Боже, с фундамента тронется,
Что нам с тобой останется?
Выживать?»

Она ответит ему:
«Ты причина моей бессонницы.
Приезжай, я чертовски устала
Ждать».

ты так далеко, что хватит места для взлета, и есть где причалить чужим кораблям…

Разумеется, всё в порядке,
Ветер гонит по рекам льдины…
От Гостинки до Петроградки
С пересадкой посредине.
Потолкаться в пылу перонном,
Отвоевывая пространство.

Что-то сердце стучит неровно,

Что-то… не ожидала, здравствуй.
Как дела твои, как учеба?

Слишком встречи редки и кратки,

Ты соскучился? Я - еще бы,

От Гостинки до Петроградки
Под уставшими мостовыми.
Вы выходите? Я за вами.
Ветер теплым дыханьем вымел

Пыль заплаканных расставаний.
Ты же нынче не слишком занят,

Только лучше бы всё же слишком,

Ты пустыми глядишь глазами

За пределы знакомой книжки.
Настроение больно мерзко,

Да привыкни, чего такого…

От Московской до Пионерской

Тридцать девять минут покоя.
Домофон запищит печально,

Дверь железная отворится,

Ты войдешь и поставишь чайник,

И поставишь бульон вариться…
Я молю свою жизнь: "Согрейся",

Я пишу ерунду в тетрадке,

Но в кольцо превратились рельсы
От Гостинки до Петроградки.
На "прости" заело пластинку,

Помнишь, мы здесь с тобой бродили…

От бессонницы до Гостинки

С пересадкой посредине,
Настроение очень шатко,

Я держусь, но так, для проформы…

" Слышишь, девочка в черной шапке,

Отойди от края платформы!"

Мы стали старше, мама, Знаешь, что дальше, мама. Асфальт под ногами нашими, Над головой сажа. Если ангелы, то падшие, Если дьяволы мы, то настоящие. Мне жаль, мама. Врагами худшими друзья стали самые, Самые лучшие. От случая к случаю, Целуемся так мало. Осталось тех, кого любить можно честно Мне жаль, мама, Что деньги часто Для нас важнеее счастья. И мы не ценим положительные качества. Напрасно не верим в Бога - Не знаем многого. И не бываем дома по ночам. Прости, мама, Мы начинаем жить рано. Пробуем все сразу И привыкаем быстро к новому, Плохому чаще чем к хорошему. Как ни странно, но это правда, мама, Знаешь, что дальше, мама… За 20 лет, мама Сто раз менялись ценности, Уже не действуют волшебные слова - "Спасибо" и "Пожалуйста". Всего одна жизнь, Занятая чем попало. Мы обманываем часто, знаю. Себя оправдываем, Когда неправы, знаю. Ждем и не прощаем, обещаем И не выполняем, знаю. На все соблазны согласны. Своими же руками убиваем себя. Это несчастье. Но они случаются С нами. Я знаю, мама, До нас не достучаться. Мы стали дальше, всегда собою заняты мы. Имена, родителями данные, меняем, Оставляем их дома. С ума сходим сами, с ума сходим. Мы стали старше, Ты знаешь, что дальше, мама..

Время уходит примерно так же, ка ты -
случайной интрижкой, пустой маршруткой.
Ты не сжигаешь - просто разводишь мосты
на бесконечно долгие промежутки.

Шикарная.
Писать бы оды… Взлетает резко, стреляет в душу; ни слова лести в чужие уши.
Была бы фейком - но вроде дышит.
Была б убийцей - но где улики?
Пускаешь слюни?.. Попробуй тише. Без злых истерик, без пошлых криков.

и стОит рая, с таким-то взглядом… Толпа поклонниц - ревет и воет…
Ну здравствуй, дура. Вливайся в стадо. Скандируй с ними никнейм героя.
И можно биться за этот кубок, и можно ложью прорваться ближе, - но как пророчит ворчун-рассудок, тогда и вовсе проблемно выжить.

Я с ней целуюсь. Во сне. Стабильно. Прекрасный бонус, но жаль, что сольный.
И как сдержаться, когда так сильно?..
И как не плакать, когда так больно?..

…ЕЕ прислали в оплату штрафов.
Причем авансом.
Причем без скидки.
И я б забила на весь свой пафос, чтоб просто греться в ее улыбке.

Всё бегаем, всё не ведаем, что мы ищем;
Потянешься к тыщам – хватишь по голове.
Свобода же в том, чтоб стать абсолютно нищим –
Без преданной острой финки за голенищем,
Двух граммов под днищем,
Козыря в рукаве.

Все ржут, щеря зуб акулий, зрачок шакалий –
Родители намекали, кем ты не стал.
Свобода же в том, чтоб выпасть из вертикалей,
Понтов и регалий, офисных зазеркалий,
Чтоб самый асфальт и был тебе пьедестал.

Плюемся люголем, лечимся алкоголем,
Наркотики колем, блядскую жизнь браня.
Свобода же в том, чтоб стать абсолютно голым,
Как голем,
Без линз, колец, водолазок с горлом, -
И кожа твоя была тебе как броня.

И не то чтоб прямо играла кровь
Или в пальцах затвердевал свинец,
Но она дугой выгибает бровь
И смеется, как сорванец.

Да еще умна, как Гертруда Стайн,
И поется джазом, как этот стих.
Но у нас не будет с ней общих тайн –
Мы останемся при своих.

Я устану пить и возьмусь за ум,
Университет и карьерный рост,
И мой голос в трубке, зевая к двум,
Будет с нею игрив и прост.

Ведь прозрачен взор ее как коньяк
И приветлив, словно гранатомет –
Так что если что-то пойдет не так,
То она, боюсь, не поймет.

Да, ее черты выражают блюз
Или босса-нову, когда пьяна;
Если я случайно в нее влюблюсь –
Это будет моя вина.

Я боюсь совсем не успеть того,
Что имеет вес и оставит след,
А она прожектором ПВО
Излучает упрямый свет.

Этот свет никак не дает уснуть,
Не дает себя оправдать ни в чем,
Но зато он целится прямо в суть
Кареглазым своим лучом.

nikon :

(via gosudareva )

Здравствуй, бабушка!

У меня дела хорошо, дома не живу, а ещё
У меня есть подруга, которая в качестве друга,
если на твой лад.

У нас просторная кухня, круглая посередине кровать,
Она учит меня итальянской стряпне, а я ее грамотнее писать.

А еще, бабушка, у нас любовь, только не надо обид и слёз.

Мы ходим по разным выставкам, разговариваем об искусстве,
У нас расходятся зачастую мысли, а целоваться чертовски вкусно.

У нас уже даже есть рамки для фотографий, набор для игры в мафию,
Клетчатый плед, воспоминания о совместных поездках и общий бюджет.

Бабушка, я впервые, когда просыпаюсь,
тянусь, жмусь к её ключице и поэтому улыбаюсь.
Я счастливая с волосами и без волос, даже если не с той ноги всталось.

Не понимаю, как мне раньше всего этого без, жилось??? Бабушка…
Её зовут Настя и она показала мне, как это, «счастье»…

да какая разница, кто из нас был когда-то прав,
кто синицу грел, кто все целился в журавля?
у меня уж и мальчик есть -
губы в губы, рука в рукав.
и он любит. уверена. всю меня.

не за то, что сговорчива, и отнюдь,
не за то что улыбчива всем врагам.
ты пойми, мой прошедший, простую суть -
я себя по частям уж не отдам.
не за то полюбил, что я в строю,
что не спорю, не вздрагиваю по ночам,
не за то, что не рушусь, не истерю,
не за то, что стала я по зубам.

просто это видимо суждено -
от тебя мерзлота, в груди дыра,
серость гулкая. а от него -
быть единым целым. вот это да..

ты стоишь поблизости. от меня
до твоих ладоней наверно шаг.
но какими тропами жизнь моя
пролегла от нас с тобой? и не факт,
что на утро ты не замнешь в себе
угрызения, жалость к другой/родной.
от меня отсанется легкий шлейф,
от вполголоса - ты меня успокой.

так какая разница, кто из нас,
брал друг-друга быстро, на абордаж?
я целуюсь в губы, рука в рукав,
я с другим.
а ты и её предашь.

у меня капель в декабре, февральский март.
но опять приедишь, и будешь жечь
мои руки, горло. какой тут фарт?
мне бы сердце рваное уберечь.

в этот пульс со скоростью в сотни миль
бьет больное прошлое из тебя.
я надеюсь быть не с тобой. с другим…

а всё зря.

и считаю даты
календаря.

я окончательно выжата. мне бы в небо,
мне бы махнуть за моря, чтоб далеко..
кофе остывший, в пальцах привычный тремор.
я бью рекорды в пристанище дураков.
сколько проходит рядом, и все - другие.
я параллельна каждому. я - тупик.
встретились, выпили, даже поговорили.
даже договорились, что этот перезвонит.
поднатаскаюсь еще, (зная точно - не он последний),
выключить трубку в самый передельный момент.
я из таких теперь сделана наслоений,
что и сама для себя - эксперемент -
как бы красивее выжить, под чьим-то взглядом,
что бы не выдать порыва, бежать за ним.
поднатаскаюсь. и вроде бы и не надо.
поулыбаюсь. и вроде бы он притих.
сколько еще будет этот греметь цепями,
или другой, выпрямлять свой красивый стан.
я бью рекорды бессонниц/невысыпаний.
я могу снять сотни фильмов тире мелодрам.
вот разыграю с последним финал, и сразу -
на пьедестал победителем. быть царем!
юбку короче, губы поярче. и газу
до понимания - быть. только вот не вдвоем.

и наконец-то завою на три аккорда -
время - наебка. не лечит, не снять оков.

я несомненно побила бы все рекорды,
по безнадежной влюбленности в мудаков.

холода нет. зима
все еще ходит где-то.
я до сих пор сама
впрок запасаю лето.
складываю в карман,
солнце, улыбки, встречи.
осень взяла штурвал.
осень ведет и лечит.
где же моя зима,
эти сугробов метры,
вмерзшие в лед слова,
вмерзшие в память ленты
наших простых основ,
нашего снегопаденья.
где же найти нам снов,
как попросить прощенья?
сколько сулят года
в дождь выходить и в ливень?

где-то моя зима
ночи проводит с другими.

в осени столько сил
кинулось мне под ноги.
может быть он остыл..
только мои итоги
не заставляют жить
памятью, и надеждой.
бросить курить и пить
стало сложнее. прежде
чем обвинять меня
в том, что я мало стою,
выжги сомненья. я
больше не стану спорить.
пусть так и будет. пусть
я буду картой битой.
мне на скупую грусть
не разменяться. выпил
где-то с друзьями. встал.
вышел. набрал мой номер.
лестница. трон. пьедестал.(?)
ты ведь взошел, а боле
надо ли в трубку выть,
в осень вгоняя души?
я научилась быть
целой, чужой, равнодушной.
где-то моя зима
спит и танцует с каждым.
будто бы я сама,
как повелось однажды -
выбежать на метель
хлопнув в декабрь сердцем.
чтобы оно с петель,
рухнуло. и согреться
в мае, в июле ли
в этой стране, а может
смыться вообще с Земли,
если оно поможет.

так повелось давно -
сапоставленье судеб
выдаст в конце Зеро,
и ничего не будет….

_______

все что прошло - ничто
я через память - вброд.

осень, спасибо за все!
встретимся через год.

да зачем же ты так -
разворачиваешься на 180, и снова назад,
остаешься на подошвах моих, на каблуках,
на ладонях селишь свой запах.
ты не путаешь север, запад, восток и юг,
и случайно не путаешь наши с ней имена.
всё специально. приходишь за полночь. в двери стук.
притворяешься пьяным, лишь бы сама ушла.
да зачем же ты так -
убираешь с чужого лба
пряди темные. крутишь по часовой,
зарываешься в одеяло. обнимаешь. сходишь с ума.
и звонишь после секса: " поговори со мной.