Возвращение к себе, в себя, в свой истинный облик и подобие — девушка, хорошая, красивая, умная, нестандартная, – вышло, конечно, не менее эпическим, чем попаданство в не свое (а может, как раз свое, ну в каком-то да смысле? откуда же взялся этот парень, чем-то же он да навеян, как-то его структуры моего мозга сформировали именно вот таким, но как?), мужское, тело.
Вижу, что часть сограждан тоже влилась и сжилась с новой физической оболочкой, а потому расставаться с ней было неохота и им. Кто-то же, в свою очередь, испытывает невыразимое облегчение, что раз и все — было и прошло. Последних я понимаю хуже, вероятно, в силу того, что наш опыт не совпадает ни по качественному наполнению, ни по эмоции, испытываемой в этой связи.
Честно, я не знаю, как можно не любить часть себя. Пусть не самую применяемую и применимую в быту. Пусть теневую, скрытую, законсервированную, какую угодно еще. Но присутствующую и, волей случая, даже обнародовавшую себя. Вот это ты, привет.
Верю, что это труд — принимать себя всяким, любым, разрозненным и целостным. Верю, что не все хотят им заниматься. Верю, что не всем под силу.
Но Мишка был таким отличным парнем, что я не знаю, как его можно было не полюбить.
Это почти так же преступно, как не любить себя.
Погодите.
Ведь не почти.
Сполна осознала суть фразы: "я — это ты, ты — это я, и никого не надо нам" (произносить напеваючи). Длинные пальцы — это, так сказать, утилитарно. Особенно, если ты музыкант, но временами незадачливый, потому что гитарная логика ставит тебя в тупик. В теории все вроде бы понятно, но ящеровых примочек у тебя нет, чтобы изловчиться сделать все то же самое, но со своими природными данными.
Короче, я теперь играю всё, пока могу и раз уж выпала такая возможность.
Из общежития еще не выселяют.
Лицо у меня, подозреваю, слишком просветленное. Так что даже если бы и выселили, я бы заметила не сразу.
Может, в понедельник с меня и опадёт мальчуковское оперенье, но оверсайзные футболки! Футболки перейдут в мое полное распоряжение, и сняла я их не с абы-кого, а носила только сама. Не посвященные не поймут, да им и не надо.
Дезориентированная произошедшим (читай: тем, что я теперь Миша-мальчик, а не Миша-девочка), к своему стыду, я вчера пропустила первую же лекцию.
С одной стороны, звучит так себе: "Хатчинсон, назовите причину прогула", "Ну, вы понимаете, я теперь парень". А с другой — так ведь оно и есть.
Когда принцип остаётся тот же, а размерная сетка неумолимо ползёт вверх, есть чему удивиться.
"Хатчинсон, чем вы там таким важным занимались вместо учебного процесса?", "Вы будете смеяться, но я рассматривала незнакомого парня, а он — меня. Я смотрелась в зеркало. И нам было о чем посмотреть друг на друга".
Краем уха я слышала от коллег по общежитию и судя по вывешенным домашним заданиям, – дисциплина, лекцию по которой я так смешно и нелепо пропустила, заново знакомясь с собой, – в той или иной мере посвящена обсуждениям красоты, бьюти-практик и эстетических канонов.
Возможно, если я встречу в коридорах преподавательницу (которая сейчас преподаватель — лучше не вникать) и она спросит меня: "Молодой человек, что-то я не наблюдаю вас на своих занятиях! Вообще, планируете ли вы учиться? Кажется, я в первый раз вас вижу". На это я смогу честно ответить: "Да я и сама себя в первый раз, получается, вижу".
И ботинки.
Кто бы мог подумать, но вот точно не я, что на долговязого мальчишку необходимо искать какой-то зверский, динозаврий размер обуви. И что ему же ещё ничерта не подойдёт. То есть, как ему — мне, конечно. Под стиль и образ. Я-то хочу, чтобы это, – который я, ну и назвала же себя — "это"! Прям слово-паразит дня!
Короче, чтобы парень в моем исполнении был прилично одет, хорошо выглядел и производил впечатление ценного сотрудника. Раз уж мне придется приветствовать институт от его лица. Буквально — от его лица.
Чувствую себя заслуженной отличницей производственного труда, которой поручили сверхважное (и сверхвысокое, и сверхпатлатое!) задание, от которого зависит вся её стрессоустойчивость и дальнейшее продвижение по службе.
А ещё мой мальчишка убивает меня тем, что ему впору пришлись не все мои кольца, и вот я теперь совсем не знаю, что с этим делать. Как в таких случаях обычно заканчивают мысль: прикиньте, девачьки?