Мысли вслух

bazinga:

bazinga:

bazinga:

daryaabramova:

one-a-million:

hermiona:

kansas:

А Вы когда-нибудь забываете, когда любите, что любите? Я — никогда. Это как зубная боль, только наоборот — наоборотная зубная боль. Только там ноет, а здесь и слова нет.

М.Цветаева

daryaabramova:

one-a-million:

zasutskaya:

alenasalt:

kate-moss:

Человек с хорошей книгой в руках никогда не может быть одиноким.

Я не слышала, как открылась дверь в комнату, но, судя по движению воздуха в ней было понятно, что кто-то здесь есть. Помимо движения воздуха, я ощущала шевеление одеяла и тепло растекающееся по всему телу от одеяла, чувствовала, как из моих рук забрали ежедневник Трэйси и прикоснулись холодными губами к щеке. В свою очередь я только глубже погружалась в сон.

Я не кричала и не скажу, что наслаждалась этим ощущением — из моей руки (сгиб в локте), как коктейль из стакана через соломинку пил кровь с наслаждением Роберт. Я не сопротивлялась, пытаясь отдернуть руку. Но и не смотрела на потеки крови на его подбородке. Легкое онемение конечности наступило в левой руке, когда он убрал от нее свои зубы. На подбородке, в уголках губ были следы крови. Я с равнодушием смотрела на нее и не чувствовала отвращения, головокружения. Мое сердце билось ровно.

Несмотря на то, что он только что оторвался от моей вены, его глаза горели желанием, становились все темнее и темнее. Он схватил мою руку и впился зубами в еще не успевшую затянуться рану от его зубов, из которой текла кровь. Я была похожа на рабыню, которая по глазам понимала, что хотел ее господин, и моментально выполняла прихоти. Я чувствовала, как пульсирует живая вена, как попадает к нему в рот кровь.

Вновь оторвавшись, он отбросил мою руку в сторону; его глаза черные при черные и злые. Я ожидала новых желаний. Он слизнул с нижней губы остатки крови и обратил свой взгляд на меня.

— Аврил, ты же моя?! — с неким сомнением переспросил Роберт. Я, не отрываясь, смотрела на него и податливо кивала головой, соглашаясь со всем. — Раз ты моя, ты должна выполнять все мои желания!

— Чего ты желаешь? — спросила я, зная и без того ответ.

— Твоей крови! — крикнул он.

Я протянула к нему правую руку. На сгибе в локте левой руки сочилась кровь, стекая вниз по спущенной с кровати руке. Он снова принялся понемногу обескровливать меня.

Я не жалела о том, что сейчас делаю. Я все понимала, но мною полностью руководила привязанность к нему, любовь и мысль: «Я не проживу и минуты без него!»

Было слышно как капли, стекающие по моим рукам вниз, ударяются об пол. Я не боялась.

Понимала, что теперь я другая. Больше не было слышно ударов капель, я чувствовала себя очень даже хорошо, но чувствовала и сильную непреодолимую жажду. Во рту пересохло, почти сухим языком я облизывала губы, но слюна, как будто испарилась.

Я открыла глаза и поняла, что даже не заметила, как их закрыла. У моего лица было лицо Роберта. Он чего-то ждал особенного. Он улыбался, его глаза были широко распахнуты. Для картины не хватает только ямочек на щеках.

— Ты вела себя очень спокойно, — начал он, — я думал, ты будешь кричать, вырываться.

— Нет. Я же сама этого хотела, — осторожно произнесла я.

Я ждала указаний на будущее: что конкретно мне надо теперь делать.

— Поздравляю, ты теперь одна из нас! — он провел пальцем по следам от своих зубов на моей руке и улыбнулся еще шире.

Он страстно меня поцеловал. Как раньше, я не чувствовала его холодных губ, они казались мне очень… теплыми, не отличавшимися от моих, только теперь более мягкими.

Отстранившись от его губ, я осмотрела свои руки. Следы его зубов превратились в желтые пятна, как после синяков. Затем, я осмотрела всю себя с головы до ног, но остановиться взгляду пришлось на разорванном белом длинном платье, кое-где на нем были кровяные пятна. На груди, на животе, местами разорван и подол. Я вопросительно посмотрела на Роберта.

— От жгучей боли ты рвала на себе одежду.

С насмешкой посмотрел на меня он. Я представила себя, бьющейся в конвульсиях и рвущей на себе одежду. Действительно, со стороны выглядит очень забавно.

Он подал мне руку. С ее помощью я поднялась с кровати. Как раньше не чувствовала головокружение и не думала, что сейчас упаду, не устояв на ногах. На кресле горой лежала моя одежда. Я с недовольством посмотрела на Роберта, он пожал плечами.

— Я подумал: ты лучше знаешь, что тебе надо. Принес, что нашел в твоем шкафу.

— Все равно, спасибо!.. — я, обхватив его шею одной рукой, чувственно поцеловала.

Я рассматривала порванное платье, думая, как же я могла такое вытворить с настоящим произведением искусств?! Пока я обо всем этом думала, он сзади расстегнул молнию платья. Я переоделась в джинсы и спортивную толстовку, сняла туфли и обула кеды. Проведя рукой по голове, я вытащила несколько заколок из головы, но ничего не почувствовала. Никакого облегчения и свободы на голове. Попробовав «вслепую» как получится уложить волосы, я повернулась к Роберту. Он с восхищением наблюдал за мной.

— Ты готова?

Я подала знак согласия.

— Пойдем, я покажу тебе новый мир. Ты должна еще столько всего нового узнать!

Мы выпрыгнули в распахнутое настежь окно и точно приземлились на ноги так, что не качнулись. Я поняла, что способна на многое. И выражение «горы сверну», как ни как, кстати, описывает мое состояние, прилив сил и энергии. Мне хотелось сделать все, и думала об этом с такой… жадностью, что окружающим людям стоит меня опасаться.

Утром я проснулась с обычным чувством — отвращением, потому что надо идти в школу, чего мне так не хочется. Сквозь окно пробивался утренний бледный свет. С улицы доносился звук сигнализации, которую отключил Майкл у своего автомобиля. Рядом на подушке лежала записка, написанная каллиграфическим почерком.

«Доброе утро, Аврил! Ты так сладко и крепко спала, что мне было жаль нарушать твой сон. Поэтому я ушел раньше… Не только поэтому… Можешь не переживать, я заеду за тобой. Очень по тебе скучаю!..»

Прочитав записку, я улыбнулась. Поднявшись с кровати, я переоделась и умылась. В кухне за столом сидела Ева. Я села напротив, она поставила передо мной тарелку с завтраком.

— Ты уже решила, как сегодня доберешься до школы? — равнодушно спросила Ева, у меня пропало желание завтракать.

— Благодаря вам с папой, мне приходиться ломать голову и над тем, как мне доехать до школы. И благодаря вам мне приходиться просить Кендриков подвести меня, а мне тоже не удобно, — раздраженно ответила я.

— Не начинай, Аврил! Мы же уже обсуждали этот вопрос. Папа решил, я его поддерживаю.

— Но о мне-то вы не подумали!

У дома остановился автомобиль. Я вскочила со стула и надела куртку, обула ботинки, схватила рюкзак и выбежала из дома. Еще на крыльце я почувствовала себя странно. Я ощущала на себе взгляд. Но я хотела надеяться, что он принадлежит исключительно Роберту. Запрыгнув в машину, я пристегнула ремень. Роберт потянулся ко мне и кротко поцеловал. А затем завел машину и покатил в сторону школы.

— Мне кажется, за мной кто-то следит, — с полной уверенностью заявила я. — Я чувствую на себе странные взгляды.

— Аврил, ты уверенна? — удивившись, переспросил Роберт. — Может, это Трэйси или Дэниэл?..

— Нет, ваши взгляды я знаю. Я их почти не ощущаю на себе. Этот какой-то новый, он сильный. Такой же сильный, как и твой. И ощущение такое же, как в первый раз, когда ты начал наблюдать за мной, я все это чувствовала, поэтому я помню.

— Не бойся, я не дам тебя в обиду! — улыбнулся Роберт.

— Я не за себя боюсь, я за тебя волнуюсь! — нервно воскликнула я.

— Человек волнуется за вампира! Это я должен за тебя волноваться!

— Твой оптимизм не внушает доверия! — заявила я. — И вообще ничего не вижу в этом смешного! Да, я волнуюсь за тебя, потому что боюсь потерять, боюсь, что с тобой что-то может случиться! — оправдывалась я и от волнения заплакала.

Машина остановилась; вокруг был лес. Сквозь слезы я смотрела на него не понимающими глазами.

— Что ты делаешь?

— Ты забыла? Я не позволю, чтобы ты плакала, волновалась за меня! Запомни: все будет хорошо, я обещаю! Потому что я тебя люблю!

Пальцами он вытер мне слезы. Обхватив лицо, приблизил его к своему. Он смотрел мне в глаза с трепетом. Я тонула в его взгляде. Одно его движение и наши губы сплелись воедино.

Подъехав к школе, я вышла из машины. Рядом были припаркованы остальные автомобили Кендриков, но в них уже никого не было. На стоянке было несколько человек, которые спешили забежать в здание, потому что вот-вот начнется урок. И мы последовали их примеру.

На протяжении всех уроков, даже в классах, я ощущала на себя невыносимый взгляд, он как рентген, просматривал меня всю насквозь. Мое странное поведение и раздраженная речь всех настораживала. Роберт не сводил со всех взгляды. Держал мысли каждого во внимании. Он, как ученый исследовал мысли каждого, независимо имеет ли он непосредственное отношение к тому, что с нами всеми последнее время происходит.

Я постучала в дверь, так как в гневе и второпях забыла дома ключи. Пока ждала, что кто-то откроет мне дверь, пыталась уговорить Роберта уезжать домой.

— Я уже дома, не волнуйся, со мной ничего не случится. Я обещаю!

— Нет, даже не уговаривай! — он был как скала, такой же непреклонный. — Если посчитаю необходимым, я отведу тебя в комнату, положу на кровать и накрою одеялом. Это даже не обсуждается! — грозно произнес он.

— По-моему, ты этим и занимаешься, — немного улыбнулась я.

Я потянулась к его губам. Как только я коснулась их, ощутила сладкий привкус. Как присоска я не могла оторваться от них. Но отстранился первым Роберт, как только открылась дверь и перед нами стояла удивленная и смущенная Ева. Только сейчас я вспомнила про запасной ключ на бруске у включателя лампы над крыльцом. Ева в изумлении не могла отвести от нас взгляда. Но, все же моргнув, она вернулась в дом, оставив дверь открытой. Я смотрела на Роберта и чувствовала себя очень неловко. Пожав плечами и вскинув брови вверх, я поцеловала его в щеку и хотела сделать шаг в дом, как на моем пути появилась Ева. От смущения след простыл.

— Долго мы будем стоять тут? Сквозняк в дом пускать.

Я удивленно смотрела на Еву, она снова вернулась в дом. Я схватила за руку Роберта, и мы вошли в дом. Сняв куртки, мы прошли в кухню. На столе стояли приборы, рассчитанные на троих. Я посмотрела на часы, — Майкл вернется с работы не скоро. Очевидно, Ева ждала нас. Она ставила четвертый прибор. Ева пригласила еще кого-то? Я посмотрела на лицо Роберта, он отрицательно покачал головой. Это был ответ на заданный в мыслях вопрос. Мы все сели за стол. На подъездной дорожке остановился с привычным для меня скрипом знакомый автомобиль — Майкл, что-то он сегодня рано! Через несколько минут в доме появился Майкл и, пройдя, уселся рядом со мной за стол на свое обычное место.

— Хорошо, что вы все здесь собрались, — начал Майкл, — Аврил, мы с мамой посоветовались… Мы хотим исправиться и поэтому решили, что купим тебе машину.

В комнате повисла пауза. Я хотела было сказать, но меня перебил Майкл.

— Я знаю, что последние два дня тебе приходится просить подвезти то Трэйси, то Роберта. Вам отдельное спасибо! — Майкл повернулся к Роберту. — Это очень не удобно и должно быть тебе неловко…

Сейчас мне более неловко, потому что неприятно слышать такое. Майкл осекся и, замолчав, сел за стол. Он не сводил бурящего взгляда с Евы.

— Позвольте мне, — встал Роберт. — Я не считаю разумным приобретать автомобиль Аврил. Он ей ни к чему. В школу возить ее буду я. И отговорки по этому поводу не принимаются. Никакие! Это очень даже удобно, так мы точно будем знать, что с ней все в порядке, что она жива.

— Майкл, по-моему, Роберт говорит верно. Мы проследить за ней не сможем, а так она будет в надежных руках.

Ева грозно посмотрела на Майкла, поэтому папе пришлось согласиться.

— Да…

Я улыбнулась, смотря в глаза Еве.

— А ты согласна, Аврил? — с надеждой в голосе, что я не соглашусь, переспросил Майкл.

— Извини, пап, но я тоже так думаю.

— Все, давайте престанем говорить о транспорте и пообедаем, наконец, а то все уже остыло! — прервала мысли каждого Ева.

Я боковым зрением видела, как Роберт с охотой отправляет вилка за вилкой обед, делая это с улыбкой в глазах. Родители наблюдали за Робертом, а он был идеален, ни придраться.

После обеда мы не спешили вскочить из-за стола. Я рассматривала каждого сидящего за столом. Под столом я сжимала руку Роберта.

— А, что мы сидим? — удивилась Ева, смотря на меня. — Вы бы пошли, погуляли. На улице такая хорошая погода! — улыбнулась Роберту Ева.

— А как же мой домашний арест? — обвиняющее посмотрела я на Майкла.

— Арест… Майкл давно его аннулировал.

Ева выпроводила нас из дома. Доехав до дома Кендриков, мы оставили Мерседес в гараже, а сами пошли в одно из самых чудесных мест на Земле — впадина. Она была покрыта снегом. Деревья вокруг образовывали стену, которая с виду казалась непроходимой.

Несмотря на снег, Роберт лег на землю. Я осматривала впадину. Я была здесь больше чем пол года назад. Я боялась забыть, как она выглядит. Я протоптала вокруг него сердце и забралась в его серединку, где лежал Роберт, внимательно наблюдавшей за каждым моим действием. Я кротко поцеловала его в губы. Он сел рядом со мной, сидящей на коленях.

— Я решила, мы завтра расскажем все родителям, — с каменным лицом произнесла я серьезным голосом.

Я была настроена услышать вздох облегчения, но в ответ ничего не последовало. Я повернула на него голову. Совсем близко было его лицо от моего. Он кротко улыбнулся и стал отрывисто целовать меня.

Чувство присутствия на мне постороннего взгляда от куда-то из-за «непроходимой» стены из деревьев, не давало мне покоя. Заставляло меня быть настороженной, даже сверх того. Я ежесекундно осматривала деревья, в страхе, что сейчас из-за них выйдет она. Меня пытался сбить с толку Роберт. Его холодные губы касались моей щеки, уха, что внутри меня будоражило, вызывало трепет. Но его глаза были также «начику» и бегло осматривали деревья.

«22 мая.

Месяц. Уже целый месяц подряд я вижу необъяснимые вещи. Их так тяжело видеть, еще и понимать, что они могут оказаться правдой. Со слов Марка: «Ты одна из немногих, у которых после обращения открываются новые, порой необъяснимые способности. Ты видишь будущее. Я знаю это «тяжелый» дар. Особенно если ты видишь смерть людей, но ты должна смириться с этим. Теперь это твоя работа. Ведь не зря этот дар попал именно к тебе. Так было надо, ты сможешь, воспользовавшись даром, предотвратить какое-то событие, тем самым, исправив ошибки, которые могли бы окружающие допустить. Ты сильная». Его слова звучали как проповедь, с которой я должна смириться, иначе ни как. Марк крепко прижал меня к себе. На волосах я чувствовала его дыхание. Оставшись одна в комнате, я поняла, что больше всего на свете хочу избавиться не от нового дара, которым я не умею правильно пользоваться и не от своей сущность, с которой я уже смирилась, а хочу заплакать. Хочу, чтобы слезы лились как никогда сильно, но я не хочу, чтобы их кто-то видел и потом меня утешал.

Я быстро очистила голову от подобных мыслей, потому что поняла: с мыслями надо быть поосторожнее, их тут могут читать. И сконцентрировалась на новом даре. Закрыв глаза, я снова увидела придорожную забегаловку, в которую вошел молодой человек, с идеально четкой походкой — каждый шаг, как отчеканенная монета. Он подошел к барной стойке и заказал чашку эспрессо и уселся рядом со мной за стойкой. Я не могла отвести от него взгляда. Его темно-коричневые, почти черные глаза привлекали мое внимание. Он улыбнулся мне, когда заметил, что я вылупилась на него. Мне стало неловко (после того как я стала вампиром, это ощущение для меня новое, но приятное) и я немного отвела в сторону взгляд. Бармен поставил перед ним чашку и обратился ко мне с предложением что-нибудь заказать. Не долго думая, я заказала двойной капучино. И снова обратила свое внимание на рядом сидящего молодого человека. Он небольшими и редкими глотками пил эспрессо. Расплатившись за омлет, двое из-за столика в углу у окна вышли из забегаловки. Бармен убрал со стола и исчез где-то в подсобном помещении. В зале мы остались наедине. Допив эспрессо, он стал с любопытством изучать меня, что мне было очень приятно. Наконец он заговорил:

— Как вас зовут, мисс?

У него был чудесный, мелодичный голос с легким перезвоном. Четко расстановлено ударение на словах. Манеры. Он вполне сойдет за джентльмена!

— Трэйси Кендрик‚ — представилась я и улыбнулась. Я была горда назвать свою приемную фамилию.

— Очень приятно, мисс Трэйси Кендрик, а я Дэниэл Купер из Джуно, — улыбался Дэниэл.

— Вы из Джуно, — повторила я, — А сейчас куда направляетесь?

— Возвращаюсь домой, в Джуно. Выходит нам по пути! — радостно произнес Дэниэл. Я кивнула головой. С чего он решил, что нам по пути? Я ведь не называл места, куда направляюсь. Может у него тоже есть какие-нибудь способности? Или он просто догадался.

—Мне пора. Рад знакомству! Будите в Джуно, приходите вот по этому адресу, — Дэниэл написал адрес на салфетке и протянул ее мне. Я с удовольствием на лице взяла ее из его рук, но так, чтобы не коснуться его кожи. Иначе он заподозрит что-то неладное, — Надеюсь, до встречи! — он еще шире улыбнулся и направился к дверям. Я прочла адрес на салфетки. Оторваться от нее меня заставил звук колокольчика над дверью. Он звонит, когда та открывается. Я обернулась. У двери стоял Дэниэл. Я расплатилась за свой заказ и подошла к Дэниэлу.

— Я заметил, что на стоянке осталась только моя машина, как же вы доберетесь до Джуно? — заботливо поинтересовался Дэниэл. Тут-то я поняла, что прокололась. Он не знает, что я бежала все это расстояние, ему этого и не объяснишь.

— Автостопом, я же турист, — выкрутилась я.

— Нет! — настойчиво произнес Дэниэл, — Я не могу позволить девушке одной ехать не известно с кем автостопом!

Он думает, что ехать с ним нормальной девушке не опасно? Он не думал, что с ним, то же что и автостопом с неизвестным человеком. Ведь Дэниэл один из таких неизвестных.

— Спасибо! Вы меня очень выручите, — улыбка с моих губ не сходила ни на секунду. Я села к нему в машину.

Открыв глаза, я увидела перед собой стоящую Кэролайн. Она изучала мое лицо. Потерев мне плечо, вышла из комнаты. Она все понимала, все знала из моих мыслей, ей не нужны слова.

Я поняла, что должна быть в тот самый день, который увидела в видение, в той самой забегаловке. Переодевшись в теплые вещи (для маскировки), я предупредила Мелису, зачем еду в Джуно и уехала. Я представляю, как она будет рассказывать все это Марку, но надеюсь, он меня поймет. Он же сам говорил, что я могу исправить ошибки раньше, чем они совершаться!

Уже через несколько дней я была на месте. Но точно знала, что день, когда его я встретила, еще не настал. До него у меня есть время, я могу подготовиться: увидеть подробности этой встречи, возможно, последствия. Мне нужно только где-нибудь замереть в безлюдном месте».

Раздался звук ударов в дверь комнаты, я повернула на него голову. Из-за двери я услышала голос Майкла.

— Аврил, на столе стынет ужин, дожидаясь только тебя! — провопил недовольным голосом Майкл. Ему не терпелось поужинать и сесть перед телевизором; сегодня же очередная не мало важная игра.

Спустившись вниз, я села за стол. Передо мной Ева поставила тарелку. На протяжении всего ужина я чувствовала на себе недоумевающие взгляды родителей. Но поднять на них глаза я не могла. Я не могу спокойно смотреть на них, зная, что они беззащитные, зная, что я их в какой-то мере предаю.

Но молчание решила прервать Ева.

— У меня для вас новость, — невесело начала Ева, — В апреле я возвращаюсь во Флориду, — она положила на стол вилку и приподняла немного голову вверх.

Я подняла на нее глаза. Из ее глаз капали слезы в тарелку с недоеденным ужином. Я знала, что рано или поздно она объявит об этом, но я не думала, что так скоро.

— Детка, мне тоже не хочется уезжать! Но я должна… Я буду скучать, очень, как и всегда скучаю!

— В апреле… почему именно в апреле? — вопила я сквозь слезы. — Может, до конца мая останешься? Месяц не сыграет ни какой важной роли!

— Я бы тоже очень хотела остаться подольше, но у Фрэнка, — Ева взглянула на Майкла, которого перекосило от этого имени, — у него подготовка, потом соревнования. Они очень важные для него, для команды.

Больше всего не нравилось Майклу то, что он является фанатом как раз той бейсбольной команды, где играет Фрэнк. Но любимчик в команде Фил. Майкл еще не знает, что Фил лучший друг Фрэнка. Никто ему никогда не говорил об этом, а светские сплетни типа «Кто чей лучший друг?! Кто с кем встречается?!», слава Богу, Майкла не интересуют!

Майкл вскочил из-за стола и направился к лестнице. За ним поспешила и Ева, очевидно, он подал ей знак, чтобы она проследовала за ним.

Я рассматривала без энтузиазма отбивные, которые только расковыряла вилкой, но так и не притронулась к ним за время ужина.

С лестницы доносились голоса — разъяренный Майкла и оправдывающийся сквозь всхлипы от слез Евы. Они обвиняли друг друга во всем, в чем только можно! Майкл напомнил про мамин побег, про их бесконечные переезды и сейчас, она так легко уезжает, делая больнее только мне. Ева в сердцах сказала, что не хотела бы, чтобы я продолжала жить с отцом. Поэтому намерена силой забрать меня с собой во Флориду.

Слушать это мне не хотелось. Я надела куртку и вышла на улицу. Ветра не было, снег не шел. Было очень тихо, спокойно. В домах соседей в окнах был виден свет. Я села на ступень крыльца и обхватила руками колени. Даже через закрытую входную дверь слышно, как ругаются родители.

Ева вышла на крыльцо; видно они заметили мое отсутствие в кухне, а в комнате меня не может быть. Чтобы оказаться в комнате я должна была пройти мимо них, стоящих на лестнице и ругающихся. Я вернулась в дом. Времени прошло уже достаточно, чтобы началась игра по телевизору, а Майкл сидел за столом в кухне. Сев рядом, я смотрела по очереди то на Майкла, то на Еву, убирающую посуду со стола.

Майкл прервал молчание и тем самым попытался разрядить обстановку сменой темы разговора:

— Ты уже знаешь про то, что я продаю твой Форд? Вернее то, что от него осталось, — поправил себя Майкл.

— Знаю, — холодно произнесла я. — А ты не думал, как я буду добираться до школы и обратно? Я надеюсь, ты не предложишь мне ходить пешком! — разгорячилась я.

— Нет! Пешком ты точно не будешь ходить! Я думал над решением этой проблемы и решил, что можно попробовать договориться с Трэйси. Чтобы та по утрам заезжала за тобой. Ей по пути все равно и к тому же вы подруги. Успеете поболтать, что-нибудь обсудить по дороге, — Майкл растянул губы в глупой, неуместной улыбке.

— У Трэйси и без меня дел много! И это не удобно! Я и так сегодня просила ее заехать за мной.

— Я думаю, я смогу с ней договориться.

— Только, пожалуйста, не делайте так, чтобы мне потом было стыдно перед подругой за вас!

Встав, я направилась к лестнице, но у ступеней остановилась и, обернувшись, сказала:

— Хотя мне и так уже за вас стыдно…

Я поднялась наверх. Зарывшись в одеяло, я решила отвлечься от всей сегодняшней ситуации и продолжила читать дневник. Я поняла, что смогу найти ключик к душе Трэйси, узнав все о ней. Тогда мне не придется вытягивать из нее, тем более что ей это дается с трудом. Она сильная, я это знаю, но в тоже время такая слабая. У нее не хватает духа самой все рассказать, но ей так хочется всем поделиться.

«23 мая.

Войдя на яву впервые в придорожную закусочную «У Бреда», я могла бы сказать, что чувствую себя как дома. Но, нет. Оглядев зал, я прошла к стойке сквозь столпившуюся «толпу» (полицейский и его напарник, девушка вся в слезах; напарник полицейского заполнял бумагу — заявление о краже). Бармен средних лет рассматривал мое лицо, как художник, вглядываясь, ищет натурщицу. Он предложил мне сделать заказ, но я отказалась. В зале стало совсем пусто; осталась я и бармен, который усердно натирал полотенцем столешницу стойки. Еще раз, осмотрев зал: окна, барную стойку, я улыбнулась бармену и вышла на улицу. Вокруг никого не было. Я вбежала в лес. Угнетающе надо мной висели ветви деревьев. У меня были деньги, желание остановиться в мотеле. Но страх все же брал над всей мной верх. Я боялась за жизни окружающих меня людей и понимала, что надежнее будет, если я останусь в лесу и немного потерплю.

16 июня.

На двадцать четвертый день я снова, — как ни в чем не бывало, — вошла в двери пустой закусочной «У Бреда». Бармен не удивился моему появлению, даже не обратил на меня внимания. Мне захотелось напомнить ему об уважении тем более к девушки — посетительнице. Сев за пустующую стойку, я не сводила взгляда с дверей. Раздался звук колокольчика, висящего над дверью. Я повернула голову, хотя знала на перед, что это те двое, которые закажут два омлета с беконом и два двойных латте без сахара. Они сели за дальний столик в углу у большого окна. Сделали заказ, а когда бармен принес его им, жадно принялись поглощать омлет.

Я снова закрыла глаза, чтобы еще раз удостовериться в том, что этот день именно сегодня, что со временим я не ошиблась, придя сейчас, а не на день или час позже.

Бармен (как выяснилось, его зовут Бред и он владелец этой закусочной) спокойно отнесся к моему подозрительному поведению. Я часто закрывала глаза и была далеко от реальности. Не пила и не ела то, что заказывала, но давала отличные чаевые. Его не смутило, что я одна из тех, кто так часто заходит к нему. Он в шутку думает: «Это девчушка такими темпами станет моей постоянной клиенткой!»

Я боялась вмешиваться намеренно в события, которые должны произойти. Я знала, что любой меняет ход событий, исправляя или предпринимая еще более необдуманные, странные глупости, ошибки. Я не знала, что на уме у Дэниэла, я не хотела думать, что он поменяет решение и остановится где-нибудь в другой закусочной. На уровне подсознания я ощущала, что должна быть с ним в (какую-то, представленную в будущем) трудную минуту, я должна помочь, спасти его!

Он ничего не поменял. Он скоро должен здесь появиться. Я резко открыла глаза от звука колокольчик — открылась дверь. На вошедшего повернули головы все сидящие в зале. Это был Дэниэл. Он прошел равномерными и четким шагами, как у военного, подошел к барной стойке и заказал эспрессо. Оглядев свободные места в зале, он уселся рядом со мной за барной стойкой. Он смотрел в одну точку на противоположной от барной стойки стене.

Все как в видениях: знакомство, салфетка с адресом, предложение подвести до Джуно.

Я села в его старенький пикап с кое-где облупившейся синей краской. Дэниэл вел себя осторожно, внимательно следил за дорогой: соблюдал правила, определяя их по знакам на дороге. На одном из крутых поворотов мои веки стали тяжелыми и опустились. Внутри что-то заставила это сделать. Перед глазами встала страшная картина. Жуткая авария. Где Дэниэл разбивается на смерть. Его пикап превратился в гофрированный листок бумаги, а сам он буквально размазана по салону, как масло по хлебу…

Стараясь все делать быстро и не заметно для его глаз. Я обхватила пальцами одной руки руль, кулаком другой руки ударила Дэниэла по голове, но даже зная, что это сделала для его спасения, мне было не приятно. Остановив машину, я переложила его на задние сидение, а сама заняла место водителя. Развернув автомобиль, я направилась к своей семье. Я видела, куда они переехали. В зеркало заднего вида, я поглядывала, чтобы не пропустить момента, когда очнется Дэниэл.

Когда садилось солнце, я остановила автомобиль и повернулась к Дэниэлу. Он держал руку, прислонив к месту удара ладонь. Его глаза выражали не понимание. Мне бы очень хотелось ему все объяснить как есть, но мне нельзя… Его лицо притягивало к себе взгляд, заставляло улыбаться, чувствовать себя счастливым, уверенным в будущем, пусть не в полную меру.

Я протянула к нему руку и сжала пальцы в кулак. Резко ударив по тому же месту на голове (но уже не с такой силой, с которой в первый раз). Он откинулся на спинку сидения. Я поправила его, положив на спину, поехала дальше.

24 июня.

На крыльце нового дома меня ждали Мелисса, Марк и Кэролайн. Мелисса теребила пальцы на руке Марка. За все время, пока мы были в дороге с Дэниэлом, я ударила его по голове раз десять, я боялась, чтобы у него не было сотрясения мозга или я, не рассчитав силы, могла проломить ему череп. Дэниэл лежал на заднем сидении, как (почти) бездыханное тело. Выбравшись из салона, я подбежала к Мелиссе, которая прижала меня к себе, как только я приблизилась к ней. Я знаю, что она волновалась за меня, как и остальные (буду на это надеяться). Они вошли в дом, а я перенесла Дэниэла из машины в гостиную, устроив его на диване (пока не видели соседи, Марк, как назло приобрел дом в самом центре города). Объяснив всю ситуации и подкрепив рассказами о видениях, я уговорила остаться Дэниэлу с нами, пока не пройдет тот день, когда должна произойти авария.

Роберт рассказал мне о том, что думают члены нашей семьи обо всей этой ситуации. Марк снова пообещал не обращать никого, как бы не просили его.

Я бы не хотела подвергать обращению Дэниэла. Я знаю: о чем могу попросить, я сама через это прошла и не хочу, чтобы он это пережил, не хочу, чтобы он потом все время мучался, жалел, обвинял Марка. Я постараюсь сделать все, чтобы его защитить, чтобы он оставался человеком по мере возможности!»

Вновь начинаются для меня трудные дни: сегодня я иду в школу. Вот уже год, как я живу в Самеркрове, уже год я хожу в школу этого городка. Я успела привыкнуть к образу жизни Самеркрова, к его размеренности и спокойствию. К его погодным условиям и климату; к жителям и их сплетням. В какой-то мере все это я полюбила. И именно благодаря Самеркрову я поменяла взгляды на жизнь.

Не знаю почему, но открыть глаза я очень боялась. Сегодняшней ночью я не видела никаких снов, я боялась, открыв глаза, не увидеть любовь своей жизни, боялась, что не смогу прикоснуться к его руке, щеке…

Я еще не успела завершить мысль в голове, как на своих губах я почувствовала холодные прикосновения его губ. А когда они прекратились, я услышала переливистый бархатный голос над своим ухом.

— Доброе утро! Пора открывать глаза. На улице такая чудесная погода! — в голосе слышалась радостное удовольствие. Мои веки поднялись (непроизвольно).

Мне хотелось посмотреть на погоду за окном, раз та смогла порадовать вампира, но отвести взгляда от его лица у меня не было сил.

— Почему ты радуешься?

— Радуюсь? — недоумевая, переспросил Роберт. Я подала жест — кивок. — Радуюсь… Потому что ты рядом, потому что за окном погода отличная: легкий мороз, снег!

Улыбка с его губ не сходила, он буквально светился, словно зажженная лампочка. Чему можно только позавидовать.

Все время, пока я сидела дома после аварии, я боялась наступления сегодняшнего дня и вообще весны. Я боюсь, что Ева уедет, так как я поправилась, а остаться навсегда она не может; Фрэнк и забота о нем, у них своя жизнь. Я и так испортила их отношения тем, что попала в больницу и потом еще три месяца с мамой просидела дома. За эти три месяца Ева ни разу не виделась с Фрэнком; разговор по телефону раз в неделю ничего не дает, тем более он бессмысленный и какой-то… холодный. С одной стороны мой отчим обижается на меня и маму, но с другой понимает, что я для Евы — жизнь, ее ничего другое не волнует, кроме меня (как и любую другую мать).

За все это время Майкл привык к присутствию дома Евы. Мне кажется, он часто погружается в прошлое, ностальгирует… Счастливые годы нашей семьи… Жаль, что я мало помню из того времени, лишь рассказы Евы.

Еще я боюсь предстоящего разговора с обоими родителями о своей помолвке с Робертом. Я боюсь их реакции. Но этому страху я не позволяю оседать в своей голове, я не хочу обижать самого дорогого человека на Земле!.. Три месяца назад попросила подождать с рассказом до весны, время настало, а нужных слов я еще не нашла…

Поднявшись с постели, я все-таки обратила внимание на окно. Как обычно шел снег крупными пушистыми хлопьями, продолжая образовывать на земле сугробы. Майкл очищал лобовое стекло своего автомобиля от снега, выпавшего за ночь.

В доме было слишком тихо, но уже на лестнице я почувствовала запах ароматного завтрака, приготовленного Евой совсем недавно. Он ожидал, остывая, только меня.

Спустившись вниз, я увидела наливающую в чашку кофе Еву у обеденного стола в кухне. После того как она убрала кофейник от чашки и перевела взгляд на меня, она улыбнулась и жестом пригласила за стол. Я с удовольствием принялась поглощать яичницу, от запаха которой во рту набирались слюнки.

— Папа не говорил, где лежат ключи от моей машины?

— Нет, — равнодушно ответила Ева, улыбка с ее очаровательного личика испарилась в миг. Она вперла глаза в чашку с кофе в своих руках.

— Странно, но мне тоже. Ладно, попробую так найти.

— Их нет дома… — осеклась Ева.

— Как это нет? Ты же сказала, что не знаешь, где ключи! — с упреком произнесла я, наблюдая за реакцией Евы, которая была равнодушной и холодной.

— Ты должна папу правильно понять: он очень за тебя волнуется! На выходных он отвез твой Форд к сыну Уивера, тот понимает в технике. Майкл надеялся, что Этан починит его. Но твоя машина в ужасном состоянии. Ее уже никто не сможет починить, папа продает эту груду металла.

От слов Евы мои глаза прослезились. За этот год я так привыкла к своей «черепашке» Форду, мне очень нравилась его медлительность, простой внешний вид кузова, удобный салон и столько воспоминаний… Теперь от всего этого не останется ничего! Лишь кому-то кусочек моего Форда достанется в новом металлическом изделии. Я надеюсь, что он (новый обладатель) будет так же, как я любить свою покупку и дорожить ею.

Когда голова чуть-чуть прояснилась, я смотрела неотрывно маме в глаза.

— А как же я буду добираться до школы? Он об этом подумал?! — я перешла на крик. Поняв это, я исправилась. — Прости, мам!.. Я не могу в это поверить…

— Не извиняйся, я тебя понимаю. Майкл решил, что ты больше не будешь водить автомобиль. Извини, но я с ним согласна. Ближайшие пару лет мы запрещаем тебе садиться за руль самостоятельно! — строго произнесла Ева. Мой рот открылся от удивления. — Мы очень тебя любим! Заботимся о тебе! Мы хотим, чтобы ты была целой и невредимой! — мягко и доброжелательно произнесла она. — Сегодня мы поедим вместе на такси. Я хочу поговорить с директором школы о твоих пропусках и предстоящих экзаменах.

— Мам, не надо!.. — жалобно взвыла я. — Может, ты одна подъедешь к школе, поговоришь с директором и спокойно уедешь?..

— А ты? — перебила Ева.

— А я попрошу Трэйси заехать за мной по пути в школу, — выкрутилась я.

— Мне кажется, это неудобно! — заявила Ева.

— «Неудобно» будет мне, когда я появлюсь в школе с мамой на глазах у всех учениках!

На мгновение я представила эту ужасную картину. В первый день меня папа-то не отвез в школу, а тут я подкатываю к школе на такси, да еще и с мамой за ручку, прям как в первом классе! А окружающие, вместо того чтобы понимающе поддержать, будут подтрунивать и косо смотреть все оставшееся время до конца учебного года. Это, конечно, сильные эмоции, но мне такие не нужны! У меня и без этого проблем и забот полон рот.

— Может ты и права?.. — сама себе (судя по интонации) задала вопрос Ева и допила кофе.

— Так я звоню Трэйси? — отвлекла я от своих мыслей Еву. В ответ она кивнула, вынужденно, головой.

Поднявшись в комнату, я набрала номер Трэйси. Через пару гудков я услышала голос, но не тот, который ожидала услышать в ответ.

— Телефон Трэйси слушает, — шутя, произнес мужской бархатный голос.

— Раз это телефон Трэйси, то тот, с кем я сейчас разговариваю, не мог бы заехать за мной перед школой, а то я осталась без транспортного средства. Но так, чтобы моя мама подумала, что это настоящая Трэйси Кендрик заехала за ее дочерью перед школой, — отвечала я, подыгрывая.

— Будет сделано!

За словами последовал задорный смех. Не знаю, как, но мне удалось не поддастся влиянию этого смеха и не рассмеяться в трубку, лишь немного растянуть губы в подобии улыбки.

— Увидимся!.. — с нежностью в голосе произнесла я.

Отключив телефон, я спустилась вниз. Поставив рюкзак на пол в коридоре, я подошла к Еве, которая складывала в свою сумку кошелек, телефон, и перчатки.

— Мам, я договорилась с Трэйси. Она заедет за мной.

— Хорошо, я тоже уже вызвала такси.

Надев куртку и завязав вокруг шеи шарф, я обула ботинки и туго зашнуровала их. Схватив рюкзак, поцеловала Еву в щечку и, распахнув входную дверь настежь, выскочила на улицу. В глаза сразу дало отражение света от снега на земле. Такое яркое, слепящее глаза.

Перед домом стоял белый Вольво Трэйси. Но из него никто не вышел, через тонированные стекла не было ничего видно. Быстрыми шагами я приблизилась к автомобилю. Открыв дверь, я обернулась; Ева спускалась по ступеням крыльца. Я помахала ей рукой. Следом за Вольво остановилось такси, и Ева направилась к нему.

Устроившись удобно на переднем пассажирском сидение, я перевела взгляд на сидящего рядом смирно водителя — Роберта. Еще разговаривая по телефону, я поняла, чем закончится просьба подвезти меня. Я тогда догадалась о том, что этот звонок видела Трэйси и просто предупредила Роберта.

— Ты прав — погода не плохая, — заметила я его правоту, — как всегда.

— Сегодня трудный день для тебя. Ты готова?

В ответ я прикрыла на пару секунд глаза, а затем резко открыла. И продолжила смотреть в его глаза.

— Хорошо. Тогда поехали.

Двигаясь на не очень высокой скорости по пустующей дороге, что не свойственно ей (сегодня же понедельник), Роберт не спускал глаз с дороги. Сейчас он напоминает мне Майкла со своей чрезмерной заботой о моей жизни и здоровье. Но все же мне приятно. Из-за этого медленно сменялись деревья, покрытые шубами из пушистого и белоснежного снега.

— Мы не опоздаем?

— Ты боишься опоздать в школу? Что-то я не замечал за тобой такого ярко выраженного рвения к учебе.

— Нет, мое отношение к школе и ко всему, что с ней связанно не поменялось. Но мы должны приехать раньше Евы. Я ведь ей сказала, что за мной заедет Трэйси. Хотя… может, она и догадалась?..

— Не думаю. Я бы это знал. Кто-то будет по-прежнему утверждать, что не умеет врать или не все договаривает? — последние слова он произнес пародией моего голоса. Да у него талант! Ему надо быть актером, им всем надо быть актерами! Такое мастерство игры для публики пропадает у девяти вампиров точно!

В ответ на замечание мои щеки налились краской, а глаза невольно опустились на собственные колени. Я внимательно рассматривала ткань штанов, надетых на мне, из-за стеснения.

— Не волнуйся, Ева подъедет ко входу в административный корпус, а мы припаркуемся на школьной стоянке. И, возможно, вы не встретитесь.

— Как знаешь.

Деревья вдоль дороги еще долго проносились мимо. Но когда автомобиль сбавил скорость и остановился на школьной стоянке, трясущимися руками я открыла дверь и выбралась наружу. Меня обдул холодный и пронизывающий ветер. Взяв в одну руку мой рюкзак, и закинув за плечо свой, Роберт свободной рукой приобнял меня за талию, и мы неспешна направились ко входу в корпус школы. Стоянка была пуста — ни одной живой души, лишь их машины. Очевидно, звонок уже прозвенел.

Передо мной распахнулась белая дверь, открывшаяся с помощью Роберта. Стоя в дверном проеме, я видела изумленные глаза мистера Элсона. Но немые наши с мистером Элсоном взгляды прервал голос Роберта.

— Здравствуйте, простите, мистер Элсон, мы опоздали. Вы разрешите войти? — вежливо, так как он был воспитан, с поставленной интонацией, как у профессионального актера начал Роберт.

— Да, конечно, мистер Кендрик… Мисс Грин… проходите, занимайте свои места.

После того, как учитель назвал мое имя, класс оживился. Я услышала свое имя, восхищения связанные с моей фамилией.

— С выздоровлением, мисс Грин, я очень рад, что вы вновь в наших рядах! — улыбнулся мистер Элсон идиотско-глупой улыбкой, от которой рассмеялись некоторые ученики в классе. Но на них я не обратила никакого внимания.

Спеша, мы устроились за своей партой и приготовились слушать учителя. На себе я чувствовала не один взгляд. Взгляды изучали меня, ощущение будто я Эйфелева башня, а вокруг туристы, нагло разглядывающие тебя.

— По поводу ваших контрольных, раз я начал… — мистер Элсон перебирал листки бумаги в руках. — Порадовали, но не все. Для примера, Алекс, у тебя средний балл, но я ожидал от тебя большего. Меня порадовала мисс Грин. Несмотря на то, что она была на больничном, она успевала выполнять контрольные, осваивая материал, который я преподаю вам в школе. Я думаю, некоторым стоит взять с нее пример!

Спасибо, конечно, мистер Элсон, но этой похвалы мне сейчас только не хватает! Я больше всего не люблю, когда меня прилюдно хвалят и вообще обсуждают, хоть со многим я уже смирилась. Но эта похвала меня не удостоилась, если бы не Роберт. Кажется, я поняла! Я запретила давать взятки на экзаменах, поэтому он пообещал найти другое решение этого вопроса. И нашел, он брал задания контрольных для меня у мистера Элсона, а дома помогал выполнять их мне.

— И так, мисс Грин, у вас наивысший балл, как и у мистера Кендрика.

Некоторые зааплодировали, но я старалась ни на кого не обращать внимания, опустив взгляд на парту. Больше всего я боялась, что мои щеки сейчас нальются красным. Все эти высказывания мистера Элсона меня сильно смущают.

— Думаю, мисс Грин, вы должны поблагодарить мистера Кендрика за помощь! — мистер Элсон подошел к нашей парте и опустил на поверхность стола листы с чертовыми контрольными. Он не сводил с меня взгляда.

В ответ мистеру Элсону, я сделала почти не заметный кивок головой.

«Безусловно, поблагодарю! Он же мой спаситель», — думала я.

В остальном урок пролетел быстро и почти не заметно. Изредка я ощущала на себе взгляды одноклассников, но мистер Элсон делал замечания отвлекающимся, и те возвращали свои взгляды и внимание к учителю и его лекции. И так было на всех уроках.

На переменах меня все (с кем я более — менее знакома) поздравляли с выздоровлением. Но я старалась как можно быстрее прекратить эту суету вокруг моего появления, точно как год назад. Мне было все равно как кто отреагирует на мое появление. Хотелось поскорее убежать из этого места, вернуться домой!..

Крепкая рука держала в своей мою. Это вселяло надежду, предавало уверенности, появлялся прилив сил, которые мне так нужны, ведь впереди еще обеденный перерыв и пара уроков.

Войдя в помещение столовой, я вновь почувствовала себя «новенькой». Изумленные глаза тех, с кем сегодня я еще не встречалась, были обращены на меня. В них я видела подтверждение рассказов других о моем появлении, только они не верили, пока сами воочию не увидели меня довольно живой.

О том, что произошло со мной тем сентябрьским днем, знает весь Самеркров и его окрестности (Дикий пляж). Для всех стало это событие новостью номер один. Если верить словам Трэйси то все обсуждали, выясняли о том, что случилось, и как я себя после этого чувствую, поддерживали моих родителей, которые ходили чернее тучи. Некоторые делали это из доброжелательных побуждений, а некоторые из-за неприязни ко мне, к моей семье. Даже если и так я бы не хотела их таковыми считать, все-тики надо быть снисходительной.

— Как первый день в школе? — довольно улыбаясь, поинтересовалась Трэйси, ковыряя вилкой пирожное в своей тарелке.

— Скорее бы наступил последний! — раздраженно ответила я и поежилась, представив, что последний день наступит через три месяца.

На этом наш разговор о моем первом дне в школе окончен. По лицу Трэйси видно, что она все поняла правильно и не думает на меня обижаться из-за моего грубого ответа.

Я молча съела обед и принялась разглядывать всех сидящих за столом: Дэниэла, Дакоту, Трэйси, Роберта. В свою очередь они упорно не сводили с меня свои взгляды. Их бдительность меня настораживала, но спросить о причинах ее возникновения я не могла. Какой-то внутренний барьер для этого вопроса стоял во мне, не давая и слова вымолвить. В голове «каша», в которой переплелось все, что можно. Я не позавидую Роберту, который сейчас всю эту кашу слышит и пытается, разобрав, понять смысл всего намешанного. И Кэролайн… Кэролайн, интересно она тоже теперь слышит мои мысли, или моя голова для нее по-прежнему под защитой от проникновения?

«Кэролайн тоже теперь слышит мои мысли?» — мысленно я задала вопрос Роберту, не смотря на него. Мой взгляд был направлен на лицо Дэниэла. Больше всех он выглядит подозрительно настороженным.

— Что с вами? — обведя всех взглядом, спросила я. Напряжение, возникшее между моими глазами и проницательным взглядом Дэниэла, не давало покоя.

— Ничего. Но на всякий случай мы готовы, если нападет «армия», — строго посмотрев на меня, заявил Дэниэл.

Трэйси потерла плечо Дэниэла. Ее лицо ничего не выражало, но я уверенна, внутри она хотела, чтобы Дэниэл замолчал и ничего мне не рассказывал… пока не рассказывал. Я не испытала удивления от его слов, но все же мои брови вскинулись немного вверх и из головы исчезла «каша». Теперь там ничего нет, пусто. Наверное, тяжело, читая мысли, в них ничего не услышать, совсем ничего.

Дэниэл податливо кивнул и сделал взгляд чуточку мягче, который теперь был обращен исключительно на Трэйси.

До звонка на урок осталось совсем немного времени, а за столиком остались только я и Роберт. Он бережно смотрел на меня и настороженно оглядывал помещение почти опустевшей столовой.

Я и без объяснений Дэниэла знаю, что они ожидают повторного нападения, но надежда у меня в голове проскальзывает иногда. Я точно знаю, что незаконченной месть она не оставит. Какой-то конец все же будет, но какой? И когда он наступит, не известно никому.

После такого хочется куда-нибудь зарыться, спрятавшись, свернуться в комочек, не думать о ней. Но в жизни все не так, как бы тебе хотелось. Приходиться мириться с неизбежными, очевидными вещами, и как бы не было трудно, понимаешь: ты должна выстоять, стерпеть и выйти победителем. Не ради себя, ради дорогих людей. Только поэтому я сейчас об этом думаю.

Даже на уроке взгляд Роберта был на пределе его возможной бдительности. По его глазами, иногда скользящим по мне, я замечала, что он мысли каждого присутствующего в кабинете и за его предела изучает до мельчайших подробностей. Надеется из мыслей разузнать побольше о Марле и ее подставных лицах. А как их еще назвать? Если что-то не так пойдет, она их бросит, выкрутиться, делая себя не виновной (в большей части ее деяний), а «лица» будут отвечать и нести заслуженное наказание не только за себя, но и еще за нее. Если он стал еще более бдительным и настороженным, значит, он что-то узнал еще.

Прозвеневший звонок с урока на некоторое время вернул его к реальности.

Проходя мимо мистера Джеттса, я поймала его мгновенную улыбку, адресованную явно мне, что очень меня удивило. Этот человек всегда был мрачным, строгим и непреклонным, а сейчас улыбается украдкой. Если честно, то я понимаю, почему он не улыбался, улыбка не к лицу ему. Он сразу становится похожим на клоуна из бродячего цирка; такая не привлекательная улыбка, вызывает лишь отвращение. Но из уважения к учителю, я слегка растянула губы в улыбке в ответ и прибавила шаг.

Оказавшись в коридоре, я почувствовала дуновение ветра от открывающейся входной двери.

В маленьком коридорчике между женской раздевалкой и кабинетом учителя физкультуры, я столкнулась с миссис Маиер. Она оценивающе посмотрела на меня.

— Мисс Грин, вы можете быть свободны. Я уверенна, у вас есть другие дела, чем сидеть на скамейке целый урок. Все равно у вас есть освобождение от занятий по моей дисциплине.

Я была немного удивлена от услышанного. Я всегда знала, что миссис Маиер — женщина нормальная, добрая, понимающая. Но она же учитель, и не каждый учитель скажет такое своему ученику.

Закончив, миссис Маиер вошла в спортивный зал. На стоянке я увидела стоящего у Вольво Трэйси Роберта. Подав мне руку, он помог сесть в машину и сам уселся на водительском кресле.

Обратная дорога домой мне не показалась долгой, несмотря на то, что ехали на невысокой скорости; дорога была пустая.

Дома мне ничего не оставалось делать как, скучая, ожидать наступления темноты. На удивление я быстро выполнила домашнее задание, несмотря на его объем. Проходя мимо прикроватной тумбы, я вспомнила про дневник Трэйси, который не успела дочитать до того, как попала в больницу. Достав его, я устроилась в кресле и открыла на том месте, где последний раз закончила читать.

knowing-me:

Вот что действительно меня расстраивает, так это то, что нынешней молодежи интересней читать твитты, чем книги. Уж лучше бы они больше общались с "друзьями" в живую, а по вечерам, перед сном, вместо твиттов, читали книги.

Потому что, читая твитты, никаких полезных для себя выводов ты не сделаешь, в отличие от прочтения книги.

Кроме того, книги в кругу друзей еще и обсуждать можно и это я не о прошлом веке говорю. Представляете, это очень даже интересно :)

daryaabramova:

alinamyatnaya:

Божееее, как мило!

Как же мне нравится наблюдать за тем, когда молодые папы гуляют с маленькими детьми

knowing-me :

Уважаемая, sarah , слежу. Что-то в твоем блоге, напоминает мне мой и мне это нравится (я не реблоги имею в виду :D).

knowing-me , спасибо большое! Мне приятны Ваши слова! Я надеюсь, что впредь не разочарую Вас своими постами. Я давно слежу за Вашим блогом, и он мне очень нравится. По той же причине; я часто нахожу для себя интересны посты в Вашем блоге, хорошие мысли и высказывания. Я рада, что на свете еще есть люди, которые интересуются книгами, литературой, а не торчат в интернете днями напролет.

knowing-me:

Я слышал, что жизнь неплохая штука, но я предпочитаю чтение.

- Логан Смит

knowing-me:

Книги - то, чего мне никогда не будет мало.

knowing-me:

knowing-me:

Не знаю как вам, но мне ооочень понравилась эта книга. Шекспир великолепен.

Да, безусловно, я согласна! Я больше всех люблю эту книгу! Еще в детстве(когда не умела читать) я посмотрела черно-белый старый фильм-постановку, ничего не поняла, но мне понравилось, как играли актеры. Выросла. Прочитала, влюбилась еще больше в любовную историю! Я посмотрела столько разных вариантов экранизаций. И почти от всех без ума! Я даже очень люблю "Ромео+Джульетта" с Леонардо Дикаприо в роли Ромео! Больше всего люблю перевод Бориса Пастернака, он мне по душе. Лучше сложен, ритмичнее и рифма не нарушена.