Я не слышала, как открылась дверь в комнату, но, судя по движению воздуха в ней было понятно, что кто-то здесь есть. Помимо движения воздуха, я ощущала шевеление одеяла и тепло растекающееся по всему телу от одеяла, чувствовала, как из моих рук забрали ежедневник Трэйси и прикоснулись холодными губами к щеке. В свою очередь я только глубже погружалась в сон.
Я не кричала и не скажу, что наслаждалась этим ощущением — из моей руки (сгиб в локте), как коктейль из стакана через соломинку пил кровь с наслаждением Роберт. Я не сопротивлялась, пытаясь отдернуть руку. Но и не смотрела на потеки крови на его подбородке. Легкое онемение конечности наступило в левой руке, когда он убрал от нее свои зубы. На подбородке, в уголках губ были следы крови. Я с равнодушием смотрела на нее и не чувствовала отвращения, головокружения. Мое сердце билось ровно.
Несмотря на то, что он только что оторвался от моей вены, его глаза горели желанием, становились все темнее и темнее. Он схватил мою руку и впился зубами в еще не успевшую затянуться рану от его зубов, из которой текла кровь. Я была похожа на рабыню, которая по глазам понимала, что хотел ее господин, и моментально выполняла прихоти. Я чувствовала, как пульсирует живая вена, как попадает к нему в рот кровь.
Вновь оторвавшись, он отбросил мою руку в сторону; его глаза черные при черные и злые. Я ожидала новых желаний. Он слизнул с нижней губы остатки крови и обратил свой взгляд на меня.
— Аврил, ты же моя?! — с неким сомнением переспросил Роберт. Я, не отрываясь, смотрела на него и податливо кивала головой, соглашаясь со всем. — Раз ты моя, ты должна выполнять все мои желания!
— Чего ты желаешь? — спросила я, зная и без того ответ.
— Твоей крови! — крикнул он.
Я протянула к нему правую руку. На сгибе в локте левой руки сочилась кровь, стекая вниз по спущенной с кровати руке. Он снова принялся понемногу обескровливать меня.
Я не жалела о том, что сейчас делаю. Я все понимала, но мною полностью руководила привязанность к нему, любовь и мысль: «Я не проживу и минуты без него!»
Было слышно как капли, стекающие по моим рукам вниз, ударяются об пол. Я не боялась.
Понимала, что теперь я другая. Больше не было слышно ударов капель, я чувствовала себя очень даже хорошо, но чувствовала и сильную непреодолимую жажду. Во рту пересохло, почти сухим языком я облизывала губы, но слюна, как будто испарилась.
Я открыла глаза и поняла, что даже не заметила, как их закрыла. У моего лица было лицо Роберта. Он чего-то ждал особенного. Он улыбался, его глаза были широко распахнуты. Для картины не хватает только ямочек на щеках.
— Ты вела себя очень спокойно, — начал он, — я думал, ты будешь кричать, вырываться.
— Нет. Я же сама этого хотела, — осторожно произнесла я.
Я ждала указаний на будущее: что конкретно мне надо теперь делать.
— Поздравляю, ты теперь одна из нас! — он провел пальцем по следам от своих зубов на моей руке и улыбнулся еще шире.
Он страстно меня поцеловал. Как раньше, я не чувствовала его холодных губ, они казались мне очень… теплыми, не отличавшимися от моих, только теперь более мягкими.
Отстранившись от его губ, я осмотрела свои руки. Следы его зубов превратились в желтые пятна, как после синяков. Затем, я осмотрела всю себя с головы до ног, но остановиться взгляду пришлось на разорванном белом длинном платье, кое-где на нем были кровяные пятна. На груди, на животе, местами разорван и подол. Я вопросительно посмотрела на Роберта.
— От жгучей боли ты рвала на себе одежду.
С насмешкой посмотрел на меня он. Я представила себя, бьющейся в конвульсиях и рвущей на себе одежду. Действительно, со стороны выглядит очень забавно.
Он подал мне руку. С ее помощью я поднялась с кровати. Как раньше не чувствовала головокружение и не думала, что сейчас упаду, не устояв на ногах. На кресле горой лежала моя одежда. Я с недовольством посмотрела на Роберта, он пожал плечами.
— Я подумал: ты лучше знаешь, что тебе надо. Принес, что нашел в твоем шкафу.
— Все равно, спасибо!.. — я, обхватив его шею одной рукой, чувственно поцеловала.
Я рассматривала порванное платье, думая, как же я могла такое вытворить с настоящим произведением искусств?! Пока я обо всем этом думала, он сзади расстегнул молнию платья. Я переоделась в джинсы и спортивную толстовку, сняла туфли и обула кеды. Проведя рукой по голове, я вытащила несколько заколок из головы, но ничего не почувствовала. Никакого облегчения и свободы на голове. Попробовав «вслепую» как получится уложить волосы, я повернулась к Роберту. Он с восхищением наблюдал за мной.
— Ты готова?
Я подала знак согласия.
— Пойдем, я покажу тебе новый мир. Ты должна еще столько всего нового узнать!
Мы выпрыгнули в распахнутое настежь окно и точно приземлились на ноги так, что не качнулись. Я поняла, что способна на многое. И выражение «горы сверну», как ни как, кстати, описывает мое состояние, прилив сил и энергии. Мне хотелось сделать все, и думала об этом с такой… жадностью, что окружающим людям стоит меня опасаться.
Утром я проснулась с обычным чувством — отвращением, потому что надо идти в школу, чего мне так не хочется. Сквозь окно пробивался утренний бледный свет. С улицы доносился звук сигнализации, которую отключил Майкл у своего автомобиля. Рядом на подушке лежала записка, написанная каллиграфическим почерком.
«Доброе утро, Аврил! Ты так сладко и крепко спала, что мне было жаль нарушать твой сон. Поэтому я ушел раньше… Не только поэтому… Можешь не переживать, я заеду за тобой. Очень по тебе скучаю!..»
Прочитав записку, я улыбнулась. Поднявшись с кровати, я переоделась и умылась. В кухне за столом сидела Ева. Я села напротив, она поставила передо мной тарелку с завтраком.
— Ты уже решила, как сегодня доберешься до школы? — равнодушно спросила Ева, у меня пропало желание завтракать.
— Благодаря вам с папой, мне приходиться ломать голову и над тем, как мне доехать до школы. И благодаря вам мне приходиться просить Кендриков подвести меня, а мне тоже не удобно, — раздраженно ответила я.
— Не начинай, Аврил! Мы же уже обсуждали этот вопрос. Папа решил, я его поддерживаю.
— Но о мне-то вы не подумали!
У дома остановился автомобиль. Я вскочила со стула и надела куртку, обула ботинки, схватила рюкзак и выбежала из дома. Еще на крыльце я почувствовала себя странно. Я ощущала на себе взгляд. Но я хотела надеяться, что он принадлежит исключительно Роберту. Запрыгнув в машину, я пристегнула ремень. Роберт потянулся ко мне и кротко поцеловал. А затем завел машину и покатил в сторону школы.
— Мне кажется, за мной кто-то следит, — с полной уверенностью заявила я. — Я чувствую на себе странные взгляды.
— Аврил, ты уверенна? — удивившись, переспросил Роберт. — Может, это Трэйси или Дэниэл?..
— Нет, ваши взгляды я знаю. Я их почти не ощущаю на себе. Этот какой-то новый, он сильный. Такой же сильный, как и твой. И ощущение такое же, как в первый раз, когда ты начал наблюдать за мной, я все это чувствовала, поэтому я помню.
— Не бойся, я не дам тебя в обиду! — улыбнулся Роберт.
— Я не за себя боюсь, я за тебя волнуюсь! — нервно воскликнула я.
— Человек волнуется за вампира! Это я должен за тебя волноваться!
— Твой оптимизм не внушает доверия! — заявила я. — И вообще ничего не вижу в этом смешного! Да, я волнуюсь за тебя, потому что боюсь потерять, боюсь, что с тобой что-то может случиться! — оправдывалась я и от волнения заплакала.
Машина остановилась; вокруг был лес. Сквозь слезы я смотрела на него не понимающими глазами.
— Что ты делаешь?
— Ты забыла? Я не позволю, чтобы ты плакала, волновалась за меня! Запомни: все будет хорошо, я обещаю! Потому что я тебя люблю!
Пальцами он вытер мне слезы. Обхватив лицо, приблизил его к своему. Он смотрел мне в глаза с трепетом. Я тонула в его взгляде. Одно его движение и наши губы сплелись воедино.
Подъехав к школе, я вышла из машины. Рядом были припаркованы остальные автомобили Кендриков, но в них уже никого не было. На стоянке было несколько человек, которые спешили забежать в здание, потому что вот-вот начнется урок. И мы последовали их примеру.
На протяжении всех уроков, даже в классах, я ощущала на себя невыносимый взгляд, он как рентген, просматривал меня всю насквозь. Мое странное поведение и раздраженная речь всех настораживала. Роберт не сводил со всех взгляды. Держал мысли каждого во внимании. Он, как ученый исследовал мысли каждого, независимо имеет ли он непосредственное отношение к тому, что с нами всеми последнее время происходит.
Я постучала в дверь, так как в гневе и второпях забыла дома ключи. Пока ждала, что кто-то откроет мне дверь, пыталась уговорить Роберта уезжать домой.
— Я уже дома, не волнуйся, со мной ничего не случится. Я обещаю!
— Нет, даже не уговаривай! — он был как скала, такой же непреклонный. — Если посчитаю необходимым, я отведу тебя в комнату, положу на кровать и накрою одеялом. Это даже не обсуждается! — грозно произнес он.
— По-моему, ты этим и занимаешься, — немного улыбнулась я.
Я потянулась к его губам. Как только я коснулась их, ощутила сладкий привкус. Как присоска я не могла оторваться от них. Но отстранился первым Роберт, как только открылась дверь и перед нами стояла удивленная и смущенная Ева. Только сейчас я вспомнила про запасной ключ на бруске у включателя лампы над крыльцом. Ева в изумлении не могла отвести от нас взгляда. Но, все же моргнув, она вернулась в дом, оставив дверь открытой. Я смотрела на Роберта и чувствовала себя очень неловко. Пожав плечами и вскинув брови вверх, я поцеловала его в щеку и хотела сделать шаг в дом, как на моем пути появилась Ева. От смущения след простыл.
— Долго мы будем стоять тут? Сквозняк в дом пускать.
Я удивленно смотрела на Еву, она снова вернулась в дом. Я схватила за руку Роберта, и мы вошли в дом. Сняв куртки, мы прошли в кухню. На столе стояли приборы, рассчитанные на троих. Я посмотрела на часы, — Майкл вернется с работы не скоро. Очевидно, Ева ждала нас. Она ставила четвертый прибор. Ева пригласила еще кого-то? Я посмотрела на лицо Роберта, он отрицательно покачал головой. Это был ответ на заданный в мыслях вопрос. Мы все сели за стол. На подъездной дорожке остановился с привычным для меня скрипом знакомый автомобиль — Майкл, что-то он сегодня рано! Через несколько минут в доме появился Майкл и, пройдя, уселся рядом со мной за стол на свое обычное место.
— Хорошо, что вы все здесь собрались, — начал Майкл, — Аврил, мы с мамой посоветовались… Мы хотим исправиться и поэтому решили, что купим тебе машину.
В комнате повисла пауза. Я хотела было сказать, но меня перебил Майкл.
— Я знаю, что последние два дня тебе приходится просить подвезти то Трэйси, то Роберта. Вам отдельное спасибо! — Майкл повернулся к Роберту. — Это очень не удобно и должно быть тебе неловко…
Сейчас мне более неловко, потому что неприятно слышать такое. Майкл осекся и, замолчав, сел за стол. Он не сводил бурящего взгляда с Евы.
— Позвольте мне, — встал Роберт. — Я не считаю разумным приобретать автомобиль Аврил. Он ей ни к чему. В школу возить ее буду я. И отговорки по этому поводу не принимаются. Никакие! Это очень даже удобно, так мы точно будем знать, что с ней все в порядке, что она жива.
— Майкл, по-моему, Роберт говорит верно. Мы проследить за ней не сможем, а так она будет в надежных руках.
Ева грозно посмотрела на Майкла, поэтому папе пришлось согласиться.
— Да…
Я улыбнулась, смотря в глаза Еве.
— А ты согласна, Аврил? — с надеждой в голосе, что я не соглашусь, переспросил Майкл.
— Извини, пап, но я тоже так думаю.
— Все, давайте престанем говорить о транспорте и пообедаем, наконец, а то все уже остыло! — прервала мысли каждого Ева.
Я боковым зрением видела, как Роберт с охотой отправляет вилка за вилкой обед, делая это с улыбкой в глазах. Родители наблюдали за Робертом, а он был идеален, ни придраться.
После обеда мы не спешили вскочить из-за стола. Я рассматривала каждого сидящего за столом. Под столом я сжимала руку Роберта.
— А, что мы сидим? — удивилась Ева, смотря на меня. — Вы бы пошли, погуляли. На улице такая хорошая погода! — улыбнулась Роберту Ева.
— А как же мой домашний арест? — обвиняющее посмотрела я на Майкла.
— Арест… Майкл давно его аннулировал.
Ева выпроводила нас из дома. Доехав до дома Кендриков, мы оставили Мерседес в гараже, а сами пошли в одно из самых чудесных мест на Земле — впадина. Она была покрыта снегом. Деревья вокруг образовывали стену, которая с виду казалась непроходимой.
Несмотря на снег, Роберт лег на землю. Я осматривала впадину. Я была здесь больше чем пол года назад. Я боялась забыть, как она выглядит. Я протоптала вокруг него сердце и забралась в его серединку, где лежал Роберт, внимательно наблюдавшей за каждым моим действием. Я кротко поцеловала его в губы. Он сел рядом со мной, сидящей на коленях.
— Я решила, мы завтра расскажем все родителям, — с каменным лицом произнесла я серьезным голосом.
Я была настроена услышать вздох облегчения, но в ответ ничего не последовало. Я повернула на него голову. Совсем близко было его лицо от моего. Он кротко улыбнулся и стал отрывисто целовать меня.
Чувство присутствия на мне постороннего взгляда от куда-то из-за «непроходимой» стены из деревьев, не давало мне покоя. Заставляло меня быть настороженной, даже сверх того. Я ежесекундно осматривала деревья, в страхе, что сейчас из-за них выйдет она. Меня пытался сбить с толку Роберт. Его холодные губы касались моей щеки, уха, что внутри меня будоражило, вызывало трепет. Но его глаза были также «начику» и бегло осматривали деревья.