«22 мая.
Месяц. Уже целый месяц подряд я вижу необъяснимые вещи. Их так тяжело видеть, еще и понимать, что они могут оказаться правдой. Со слов Марка: «Ты одна из немногих, у которых после обращения открываются новые, порой необъяснимые способности. Ты видишь будущее. Я знаю это «тяжелый» дар. Особенно если ты видишь смерть людей, но ты должна смириться с этим. Теперь это твоя работа. Ведь не зря этот дар попал именно к тебе. Так было надо, ты сможешь, воспользовавшись даром, предотвратить какое-то событие, тем самым, исправив ошибки, которые могли бы окружающие допустить. Ты сильная». Его слова звучали как проповедь, с которой я должна смириться, иначе ни как. Марк крепко прижал меня к себе. На волосах я чувствовала его дыхание. Оставшись одна в комнате, я поняла, что больше всего на свете хочу избавиться не от нового дара, которым я не умею правильно пользоваться и не от своей сущность, с которой я уже смирилась, а хочу заплакать. Хочу, чтобы слезы лились как никогда сильно, но я не хочу, чтобы их кто-то видел и потом меня утешал.
Я быстро очистила голову от подобных мыслей, потому что поняла: с мыслями надо быть поосторожнее, их тут могут читать. И сконцентрировалась на новом даре. Закрыв глаза, я снова увидела придорожную забегаловку, в которую вошел молодой человек, с идеально четкой походкой — каждый шаг, как отчеканенная монета. Он подошел к барной стойке и заказал чашку эспрессо и уселся рядом со мной за стойкой. Я не могла отвести от него взгляда. Его темно-коричневые, почти черные глаза привлекали мое внимание. Он улыбнулся мне, когда заметил, что я вылупилась на него. Мне стало неловко (после того как я стала вампиром, это ощущение для меня новое, но приятное) и я немного отвела в сторону взгляд. Бармен поставил перед ним чашку и обратился ко мне с предложением что-нибудь заказать. Не долго думая, я заказала двойной капучино. И снова обратила свое внимание на рядом сидящего молодого человека. Он небольшими и редкими глотками пил эспрессо. Расплатившись за омлет, двое из-за столика в углу у окна вышли из забегаловки. Бармен убрал со стола и исчез где-то в подсобном помещении. В зале мы остались наедине. Допив эспрессо, он стал с любопытством изучать меня, что мне было очень приятно. Наконец он заговорил:
— Как вас зовут, мисс?
У него был чудесный, мелодичный голос с легким перезвоном. Четко расстановлено ударение на словах. Манеры. Он вполне сойдет за джентльмена!
— Трэйси Кендрик‚ — представилась я и улыбнулась. Я была горда назвать свою приемную фамилию.
— Очень приятно, мисс Трэйси Кендрик, а я Дэниэл Купер из Джуно, — улыбался Дэниэл.
— Вы из Джуно, — повторила я, — А сейчас куда направляетесь?
— Возвращаюсь домой, в Джуно. Выходит нам по пути! — радостно произнес Дэниэл. Я кивнула головой. С чего он решил, что нам по пути? Я ведь не называл места, куда направляюсь. Может у него тоже есть какие-нибудь способности? Или он просто догадался.
—Мне пора. Рад знакомству! Будите в Джуно, приходите вот по этому адресу, — Дэниэл написал адрес на салфетке и протянул ее мне. Я с удовольствием на лице взяла ее из его рук, но так, чтобы не коснуться его кожи. Иначе он заподозрит что-то неладное, — Надеюсь, до встречи! — он еще шире улыбнулся и направился к дверям. Я прочла адрес на салфетки. Оторваться от нее меня заставил звук колокольчика над дверью. Он звонит, когда та открывается. Я обернулась. У двери стоял Дэниэл. Я расплатилась за свой заказ и подошла к Дэниэлу.
— Я заметил, что на стоянке осталась только моя машина, как же вы доберетесь до Джуно? — заботливо поинтересовался Дэниэл. Тут-то я поняла, что прокололась. Он не знает, что я бежала все это расстояние, ему этого и не объяснишь.
— Автостопом, я же турист, — выкрутилась я.
— Нет! — настойчиво произнес Дэниэл, — Я не могу позволить девушке одной ехать не известно с кем автостопом!
Он думает, что ехать с ним нормальной девушке не опасно? Он не думал, что с ним, то же что и автостопом с неизвестным человеком. Ведь Дэниэл один из таких неизвестных.
— Спасибо! Вы меня очень выручите, — улыбка с моих губ не сходила ни на секунду. Я села к нему в машину.
Открыв глаза, я увидела перед собой стоящую Кэролайн. Она изучала мое лицо. Потерев мне плечо, вышла из комнаты. Она все понимала, все знала из моих мыслей, ей не нужны слова.
Я поняла, что должна быть в тот самый день, который увидела в видение, в той самой забегаловке. Переодевшись в теплые вещи (для маскировки), я предупредила Мелису, зачем еду в Джуно и уехала. Я представляю, как она будет рассказывать все это Марку, но надеюсь, он меня поймет. Он же сам говорил, что я могу исправить ошибки раньше, чем они совершаться!
Уже через несколько дней я была на месте. Но точно знала, что день, когда его я встретила, еще не настал. До него у меня есть время, я могу подготовиться: увидеть подробности этой встречи, возможно, последствия. Мне нужно только где-нибудь замереть в безлюдном месте».
Раздался звук ударов в дверь комнаты, я повернула на него голову. Из-за двери я услышала голос Майкла.
— Аврил, на столе стынет ужин, дожидаясь только тебя! — провопил недовольным голосом Майкл. Ему не терпелось поужинать и сесть перед телевизором; сегодня же очередная не мало важная игра.
Спустившись вниз, я села за стол. Передо мной Ева поставила тарелку. На протяжении всего ужина я чувствовала на себе недоумевающие взгляды родителей. Но поднять на них глаза я не могла. Я не могу спокойно смотреть на них, зная, что они беззащитные, зная, что я их в какой-то мере предаю.
Но молчание решила прервать Ева.
— У меня для вас новость, — невесело начала Ева, — В апреле я возвращаюсь во Флориду, — она положила на стол вилку и приподняла немного голову вверх.
Я подняла на нее глаза. Из ее глаз капали слезы в тарелку с недоеденным ужином. Я знала, что рано или поздно она объявит об этом, но я не думала, что так скоро.
— Детка, мне тоже не хочется уезжать! Но я должна… Я буду скучать, очень, как и всегда скучаю!
— В апреле… почему именно в апреле? — вопила я сквозь слезы. — Может, до конца мая останешься? Месяц не сыграет ни какой важной роли!
— Я бы тоже очень хотела остаться подольше, но у Фрэнка, — Ева взглянула на Майкла, которого перекосило от этого имени, — у него подготовка, потом соревнования. Они очень важные для него, для команды.
Больше всего не нравилось Майклу то, что он является фанатом как раз той бейсбольной команды, где играет Фрэнк. Но любимчик в команде Фил. Майкл еще не знает, что Фил лучший друг Фрэнка. Никто ему никогда не говорил об этом, а светские сплетни типа «Кто чей лучший друг?! Кто с кем встречается?!», слава Богу, Майкла не интересуют!
Майкл вскочил из-за стола и направился к лестнице. За ним поспешила и Ева, очевидно, он подал ей знак, чтобы она проследовала за ним.
Я рассматривала без энтузиазма отбивные, которые только расковыряла вилкой, но так и не притронулась к ним за время ужина.
С лестницы доносились голоса — разъяренный Майкла и оправдывающийся сквозь всхлипы от слез Евы. Они обвиняли друг друга во всем, в чем только можно! Майкл напомнил про мамин побег, про их бесконечные переезды и сейчас, она так легко уезжает, делая больнее только мне. Ева в сердцах сказала, что не хотела бы, чтобы я продолжала жить с отцом. Поэтому намерена силой забрать меня с собой во Флориду.
Слушать это мне не хотелось. Я надела куртку и вышла на улицу. Ветра не было, снег не шел. Было очень тихо, спокойно. В домах соседей в окнах был виден свет. Я села на ступень крыльца и обхватила руками колени. Даже через закрытую входную дверь слышно, как ругаются родители.
Ева вышла на крыльцо; видно они заметили мое отсутствие в кухне, а в комнате меня не может быть. Чтобы оказаться в комнате я должна была пройти мимо них, стоящих на лестнице и ругающихся. Я вернулась в дом. Времени прошло уже достаточно, чтобы началась игра по телевизору, а Майкл сидел за столом в кухне. Сев рядом, я смотрела по очереди то на Майкла, то на Еву, убирающую посуду со стола.
Майкл прервал молчание и тем самым попытался разрядить обстановку сменой темы разговора:
— Ты уже знаешь про то, что я продаю твой Форд? Вернее то, что от него осталось, — поправил себя Майкл.
— Знаю, — холодно произнесла я. — А ты не думал, как я буду добираться до школы и обратно? Я надеюсь, ты не предложишь мне ходить пешком! — разгорячилась я.
— Нет! Пешком ты точно не будешь ходить! Я думал над решением этой проблемы и решил, что можно попробовать договориться с Трэйси. Чтобы та по утрам заезжала за тобой. Ей по пути все равно и к тому же вы подруги. Успеете поболтать, что-нибудь обсудить по дороге, — Майкл растянул губы в глупой, неуместной улыбке.
— У Трэйси и без меня дел много! И это не удобно! Я и так сегодня просила ее заехать за мной.
— Я думаю, я смогу с ней договориться.
— Только, пожалуйста, не делайте так, чтобы мне потом было стыдно перед подругой за вас!
Встав, я направилась к лестнице, но у ступеней остановилась и, обернувшись, сказала:
— Хотя мне и так уже за вас стыдно…
Я поднялась наверх. Зарывшись в одеяло, я решила отвлечься от всей сегодняшней ситуации и продолжила читать дневник. Я поняла, что смогу найти ключик к душе Трэйси, узнав все о ней. Тогда мне не придется вытягивать из нее, тем более что ей это дается с трудом. Она сильная, я это знаю, но в тоже время такая слабая. У нее не хватает духа самой все рассказать, но ей так хочется всем поделиться.
«23 мая.
Войдя на яву впервые в придорожную закусочную «У Бреда», я могла бы сказать, что чувствую себя как дома. Но, нет. Оглядев зал, я прошла к стойке сквозь столпившуюся «толпу» (полицейский и его напарник, девушка вся в слезах; напарник полицейского заполнял бумагу — заявление о краже). Бармен средних лет рассматривал мое лицо, как художник, вглядываясь, ищет натурщицу. Он предложил мне сделать заказ, но я отказалась. В зале стало совсем пусто; осталась я и бармен, который усердно натирал полотенцем столешницу стойки. Еще раз, осмотрев зал: окна, барную стойку, я улыбнулась бармену и вышла на улицу. Вокруг никого не было. Я вбежала в лес. Угнетающе надо мной висели ветви деревьев. У меня были деньги, желание остановиться в мотеле. Но страх все же брал над всей мной верх. Я боялась за жизни окружающих меня людей и понимала, что надежнее будет, если я останусь в лесу и немного потерплю.
16 июня.
На двадцать четвертый день я снова, — как ни в чем не бывало, — вошла в двери пустой закусочной «У Бреда». Бармен не удивился моему появлению, даже не обратил на меня внимания. Мне захотелось напомнить ему об уважении тем более к девушки — посетительнице. Сев за пустующую стойку, я не сводила взгляда с дверей. Раздался звук колокольчика, висящего над дверью. Я повернула голову, хотя знала на перед, что это те двое, которые закажут два омлета с беконом и два двойных латте без сахара. Они сели за дальний столик в углу у большого окна. Сделали заказ, а когда бармен принес его им, жадно принялись поглощать омлет.
Я снова закрыла глаза, чтобы еще раз удостовериться в том, что этот день именно сегодня, что со временим я не ошиблась, придя сейчас, а не на день или час позже.
Бармен (как выяснилось, его зовут Бред и он владелец этой закусочной) спокойно отнесся к моему подозрительному поведению. Я часто закрывала глаза и была далеко от реальности. Не пила и не ела то, что заказывала, но давала отличные чаевые. Его не смутило, что я одна из тех, кто так часто заходит к нему. Он в шутку думает: «Это девчушка такими темпами станет моей постоянной клиенткой!»
Я боялась вмешиваться намеренно в события, которые должны произойти. Я знала, что любой меняет ход событий, исправляя или предпринимая еще более необдуманные, странные глупости, ошибки. Я не знала, что на уме у Дэниэла, я не хотела думать, что он поменяет решение и остановится где-нибудь в другой закусочной. На уровне подсознания я ощущала, что должна быть с ним в (какую-то, представленную в будущем) трудную минуту, я должна помочь, спасти его!
Он ничего не поменял. Он скоро должен здесь появиться. Я резко открыла глаза от звука колокольчик — открылась дверь. На вошедшего повернули головы все сидящие в зале. Это был Дэниэл. Он прошел равномерными и четким шагами, как у военного, подошел к барной стойке и заказал эспрессо. Оглядев свободные места в зале, он уселся рядом со мной за барной стойкой. Он смотрел в одну точку на противоположной от барной стойки стене.
Все как в видениях: знакомство, салфетка с адресом, предложение подвести до Джуно.
Я села в его старенький пикап с кое-где облупившейся синей краской. Дэниэл вел себя осторожно, внимательно следил за дорогой: соблюдал правила, определяя их по знакам на дороге. На одном из крутых поворотов мои веки стали тяжелыми и опустились. Внутри что-то заставила это сделать. Перед глазами встала страшная картина. Жуткая авария. Где Дэниэл разбивается на смерть. Его пикап превратился в гофрированный листок бумаги, а сам он буквально размазана по салону, как масло по хлебу…
Стараясь все делать быстро и не заметно для его глаз. Я обхватила пальцами одной руки руль, кулаком другой руки ударила Дэниэла по голове, но даже зная, что это сделала для его спасения, мне было не приятно. Остановив машину, я переложила его на задние сидение, а сама заняла место водителя. Развернув автомобиль, я направилась к своей семье. Я видела, куда они переехали. В зеркало заднего вида, я поглядывала, чтобы не пропустить момента, когда очнется Дэниэл.
Когда садилось солнце, я остановила автомобиль и повернулась к Дэниэлу. Он держал руку, прислонив к месту удара ладонь. Его глаза выражали не понимание. Мне бы очень хотелось ему все объяснить как есть, но мне нельзя… Его лицо притягивало к себе взгляд, заставляло улыбаться, чувствовать себя счастливым, уверенным в будущем, пусть не в полную меру.
Я протянула к нему руку и сжала пальцы в кулак. Резко ударив по тому же месту на голове (но уже не с такой силой, с которой в первый раз). Он откинулся на спинку сидения. Я поправила его, положив на спину, поехала дальше.
24 июня.
На крыльце нового дома меня ждали Мелисса, Марк и Кэролайн. Мелисса теребила пальцы на руке Марка. За все время, пока мы были в дороге с Дэниэлом, я ударила его по голове раз десять, я боялась, чтобы у него не было сотрясения мозга или я, не рассчитав силы, могла проломить ему череп. Дэниэл лежал на заднем сидении, как (почти) бездыханное тело. Выбравшись из салона, я подбежала к Мелиссе, которая прижала меня к себе, как только я приблизилась к ней. Я знаю, что она волновалась за меня, как и остальные (буду на это надеяться). Они вошли в дом, а я перенесла Дэниэла из машины в гостиную, устроив его на диване (пока не видели соседи, Марк, как назло приобрел дом в самом центре города). Объяснив всю ситуации и подкрепив рассказами о видениях, я уговорила остаться Дэниэлу с нами, пока не пройдет тот день, когда должна произойти авария.
Роберт рассказал мне о том, что думают члены нашей семьи обо всей этой ситуации. Марк снова пообещал не обращать никого, как бы не просили его.
Я бы не хотела подвергать обращению Дэниэла. Я знаю: о чем могу попросить, я сама через это прошла и не хочу, чтобы он это пережил, не хочу, чтобы он потом все время мучался, жалел, обвинял Марка. Я постараюсь сделать все, чтобы его защитить, чтобы он оставался человеком по мере возможности!»