Есть такие вещи, о которых лучше никому не знать.

И знаешь, наверно она была самой вкусной из того, что я когда-либо ел. Нет, она не сопротивлялась, не кричала, а молча, отрезала от себя куски и укладывала их на сковородку. Мне оставалось лишь смотреть и предвкушать. Кровь так небрежно падала на пол, и я обдумывал, что стоит вызвать Грету, что бы она смыла быстро растущие пятна. Собака под моими ногами тихо поскуливала, я знал, что терпкий запах сырого мяса тоже не давал ей покоя, как и мне.

И тут я задался вопросом, почему я так не люблю нынешнюю Россию. Наверно тем, кто стоит у власти, его эго так велико, он хочет получить всё, при этом ограждая людей законами и правилами. Но это скорее вызывает нервную улыбку и гнев, наш народ так забит многовековыми тяготами, что просто соглашается с этим. И волочится попятам. Трусость и смирение не лучшие качества, а те, кто пошёл против, были либо убиты, либо исчезли. Порой, появляется желание медленно отстреливать всех тех, кто стоит на трибуне и по своему желанию ведёт этих глупых людей. Отрезать куски жира, от этих отъевшихся свиней и им же скармливать, пихать в их глотки, так, что бы они давились, что бы их рвало, макать головы в их рвоту. Возможно, со мной что-то не то, но почему-то от этого мне легче.

И так живя почти в полном одиночестве, около двух месяцев, начинаешь задумываться, куда подевались люди и почему какая никакая жизнь стала такой пресной и обыденной? На ум приходи либо они так сильно напуганы, что не попадаются мне на глаза, либо заняты чем-то важным, к примеру, обустраивают свою личную жизнь, которая со временем стала до омерзения публичной. А я лишь просто смотрю на это со стороны и искренне желаю скорейшего окончания этого второсортного сопливого романа, который мне насильно читают вслух. За окном ведутся уже который день какие-то работы, несмолкаемый перфоратор, дрель и пила меня медленно убивают, и я, быть может, отправился гулять, но по важным причинам меня одёрнули и усадили за этот захламлённый стол и настояли на моём присутствии дома. Сегодня нет солнца, и это радует, мелкая морось охлаждает нагретый за неделю асфальт. Прекрасный день для какого-нибудь несчастного случая.

Такая печальная особенность не нравится людям, которые мне нравятся.

Её лучезарность меня угнетала, было слишком сладко, нет, даже приторно. Как она вообще может улыбаться, смеяться, когда её душа насквозь прогнила. Все её любили, и мне было совершенно непонятно почему. Она с улыбкой шла по головам, при этом смеясь во весь голос. Мне так хотелось стянуть её за волосы к земле и пару раз окунуть в грязь, что бы улыбка пропала с её смазливого лица, а вместе с тем, медленно и мучительно травить тех, кто слепо волочился за ней.

Они всего лишь плавали средь густой пены, эти маленькие тельца, тех ненавистных мною детей, их шеи были украшены милыми красными удавками, которые отлично сочетались с оставленными от них гематомами.

Тело слишком долго пролежало в воде, оно разбухло, посинело, то милое изящное личико теперь приобрело округлую форму и фиолетовый оттенок с желтоватыми разводами. Опухшие веки были чуть приоткрыты, глазные яблоки теперь больше походили на рыбьи глаза. Пальцы распухли, как и все конечности. Она тихо дрейфовала меж тины и камышей.

-Прекрасная погода, не правда ли?

-Да, на удивление.

- Как странно, та наглая девочка, что пробиралась ко мне в сад и рвала орхидеи, сегодня её не было, да и вчера тоже.

-Согласитесь теперь намного спокойнее.

-Да, конечно. Что сегодня на обед?

-Сегодня, Турнедо из говядины на Планше .

-Что-то я не припомню, что вы ездили на ферму что бы купить филе говядины.

Он, молча, подкатил тележку, достал салфетку и накинул её на колени хозяина, потом достал поднос, поставил перед ним и убрал крышку. По дому разнёсся приятный аромат специй.

Нож с вилкой тут же вонзились в мясо, резкими рывками одна половинка отделялась от другой, прямиком отправлялась в рот и разжёвывалась с причмокиванием.

-Нравится?

-Нежный вкус.

-Я знал, что вам понравится, у детей прекрасное мясо.

-Ммм, так эта та девчонка? Чтож, довольно неплохо, это всяко лучше, чем тот глупец, что вздумал меня клеветать. Его мясо было жёстче, но зато, какой был цвет. Сегодня я приятно удивлён.

-Какая честь для меня, постараюсь и впредь вам потакать.

…

Ты всё ещё пытаешься выбраться, скребёшься, бьёшься, считаешь, что тебя ищут, но нет. Таких как ты много, зачем спасать то, чего и так навалом. Таких надоедливых и истеричных. Поэтому ты помрёшь от голода в этой комнате на радость мне, ведь от тебя должна быть хоть какая-то польза? Разве нет? Ну чего ты так орёшь, не уж то, считаешь, что тебя услышат? Глупая женщина. Твой муж с лёгкостью найдёт замену в твоей подруге, а дети будут счастливы дорогим подаркам.

Так странно и приятно смотреть на фотографии умерших людей и представлять, как они сейчас выглядят в своих гробах, такие разложившиеся и истлевшие. Те, кто ещё некогда блистал, а теперь его поедают миллиарды насекомых.

Открыв глаза он понял, что вокруг ничего нет. Исчезли даже те маленькие фарфоровые куколки, что так мило стояли на камине, простых средств обихода как стул стол тоже не было. Голые стены, облезлый паркет и тишина.

Поднявшись, он быстрыми рывками кисти стал стряхивать с себя пыль. Шуршащий звук мгновенно разнёсся эхом по всему поместью.

Неужели они меня бросили - подумал он про себя. Стал бегать из комнаты, в комнату стараясь найти хоть кого-то, кто бы мог подсказать, куда всё пропало. Но нет, всё тщетно. Ни людей, не мебели там и в помине не было. Лишь потускневшие зеркала да потемневшие стёкла в деревянных оконных рамах, с которых давно сошла краска. Подняв голову можно было видеть потрескавшиеся и почти опавшие, но всё ещё поражающие своим великолепием чудные картины. Всё те же, до боли знакомые, но как будто изжитые веками.

Что случилось, что произошло?- терзал его вопрос. Он шёл по коридору, дорогу его выстилал красный бархатный полу истлевший настил. По сторонам сопровождали стены покрытые трещинами, полусырые и поблёкшие. Они изредка прерывались на дверных проемах, которые вели в просторные одинокие комнаты, залитые солнечным светом, этот свет мелкими бликами падал на коридорные стены и солнечными зайчиками разбегался в разные стороны. Шаг становился увереннее и с каждым разом всё отчётливее раздавался откликом вдалеке.

Дорога оканчивалась большой двустворчатой дверью, издали на которой виднелся остаток позолоты. Он слегка навалился на дверные полотна, створки заскрипели и поддались. Яркий свет ударил в глаза, перед ним открылся вид на сад, такой бесконечный уходящий далеко за горизонт. Подул лёгкий ветерок, ноги поддались вперёд, в голове не единой мысли и вот, он исчезает. Миллиарды песчинок развеялись в воздухе. Оставив за собой дурманящий запах.

Солнце садилось слишком медленно, будто прощаясь. Окрасив всё вокруг в кровавый цвет. Когда оно скрылось за холмами, небосвод покрылся звездами, которые можно было сравнить с драгоценными камнями. Всё озарилось яркой вспышкой и в мгновении ока исчезло.

Ну, чтож, сегодня я узнал одну вещь, что даже когда не просишь ничего взамен и отдаёшь всё что есть, человек начинает просить в два раза больше. А если в ответ отказ, то на тебя сливается вся желчь и обида, пусть даже не в открытой форме. Видать, участь моя - одиночество. Выглядит всё это слишком сопливо и слезливо, что многократно меня огорчает.

Вас уже съели.