притворяйся комильфо

нужно прекращать пить. ничем хорошим это не закончится. распутное поведение ещё никого не привело к равновесию в душе.

а своё лёгкораспутное поведение я ничем не буду оправдывать. даже наоборот - надеюсь, что оно станет для меня привычным. в нём так легко притупляются все те чувства, которые, корошо скомкав, я не могла докинуть до мусорного бака. а теперь десять очков. чувствую себя белым Майклом Джорданом в юбке. и почти легко засыпаю.

ведь ничего страшного, если я спишу всё на февраль. потому что не могу себе признаться в ином. просто вот такой месяц. на протяжении последних лет он не даёт мне невинно радоваться и улыбаться широкой улыбкой. вот послезавтра настанет весна, и я вернусь в своё привычное состояние. а пока я буду продолжать тонуть в океане меланхолии, круговороте жёстких минорных нот Грола и, естественнно, рано наступившей слякоти Питера. а окружающие должны ещё немного потерпеть меня, ещё чуть-чуть. ну февраль же, андерстенд?!

я так люблю точки. не троеточия, не многозначительные "……….". а краткие, как отрезать. в конце каждого предложения. фразы. но получается только на письме.

зимой просто по другому никак, я допингую холод снаружи остервенелым лицемерием внутри. лицемерием, в первую очередь, направленным к себе. самое страшное, что мне так приятно существовать в таком состоянии подвешенности за ноги грубой бечёвкой. с вечным выражением "бич плиз". может мне наконец-то прекратят говорить, какая я милая и добрая.

чёрт, снова липа.

просто мне послали пинка. такого до жгучи (от слова жгучего) больного, что похлеще папиного ремня. а папа меня никогда не лупил.

я начинаю смотреть драму Фассбиндера, переключаю на Мёрфи "Raw", затем шоу Косби, одновременно в плейлисте Трипинадва сменяются Them Crooked Vultures и Verax, в вконтакте перезаходила на все страницы друзей, групп, встреч, в голове проносятся мысли от предстаящей недельной диете до номинантов Грэмми, которое я, чёрт возьми, не смогу посмотреть он-лайн, потому что работаю с самого утра, хочу скорее поголодать немного, чем меньше ем, тем лучше помогает никотин, ненавижу всех этих "друзей" передружившихся и переспавших, одни цитаты на уровне примитивных австралопитеков, уши кроет, и даже "шапс та бу да" не помогает, шутки про какашки надоели, воротит от голоса этого старого негра, драма? это у меня, блять, драма. кажется на моих извилинах кто-то резво качается. кто там устроил детскую площадку?! всем вон!

запутываю сама себя. держу в постоянном напряжении. но стоит на секунду расслабитьсяя, лечь в постель и вот он - град переживаний и потерянных навсегда минут брызжет и обжигает.

Мне сорок два, я учусь в четвёртом классе. Просыпаюсь в семь, бужу Машу: - «Маша, вставай».
Маша отвечает звонко - «Да!».
Этот интересный диалог повторяется примерно сто раз. Потом открывается дверь, Маша выходит, лохматая. Несёт подушку и одеяло, укладывается рядом. Я говорю ей, главное – не проспать.
Проходит время, вбегает Ляля. Она возмущена, все дрыхнут на большой кровати, а её не пригласили. Тут Маша вскидывается. Косы не заплетены, портфель не собран. У меня тоже косы не заплетены. И это редкий случай, когда мне, лысому, завидуют волосатые.

Маша учится в школе при посольстве Германии. Если спросить об уроках, она выхватит из воздуха лист, как Копперфильд. Всё исписано кракозябрами. Говорит, вот немецкий язык. Мне кажется, где-то я этот лист уже видел. Но уличить невозможно, я не различаю её клинопись.
До школы ехать тридцать минут. Маша требует денег на обед, театр и английского репетитора. За пять латов в день она уважает меня не только как отца, но и как личность.

Город удивительно пуст. У школы ни души.
- Потому что воскресенье – вспоминает Маша.
Возвращаемся молча. Настроение так себе.

Я говорю, что ж, поедем в Юрмалу. Там воздух, море, солнечные ожоги, хоть отвлечёмся. Соберите всё, что нужно для отдыха.
Дети хотят оставить в квартире пустую мебель. Поднять их сумки невозможно. Я требую взять только то, без чего никак не выжить. Скрепя сердце, они соглашаются выжить без хула-хупа. Так и быть, его уносят. Я выгружаю с гневом зонты, два мяча, свитера, фонарик и шахматы. Идём в аптеку, покупаем бальзам от солнца, воду и чупа-чупсы. Нужны ещё салфетки. В аптеке только туалетная бумага по восемь рулонов в упаковке. Тоже берём.

В юности я посещал пляж налегке и в дерзких шортах. Я был как мохнатый шмель, опылитель одиноких яблонь. Для людей с серьёзными намерениями наш пляж предлагает отличную выкладку. Женщины лежат в товарных позах, можно выбрать не спеша. Я предпочитал худых, они казались духовней. Однажды познакомился с Надей, 45 кг суповых костей. Надя ни разу в жизни не видела сырых макарон. Настолько возвышенных женщин я не встречал ни до, ни после.

Теперь быт мстит мне за юношеский снобизм. Он меня накрыл. У меня коллекция ёршиков для стаканов, две автоматических швабры и пылесос с турбиной, великий кошачий ужас. Я умею красными трусами перекрасить простыни в приятный розовый цвет. Я могу скормить детям луковый суп, как суп без лука. У меня даже утюг есть, где-то в подвале. И на пляж я прихожу как грузовой цыганский конь, с восемью рулонами туалетной бумаги. Загорающие волнуются, зачем мне столько.

Мы два часа спим в дюнах, завернувшись в простыню. Потому что холодно. Потом уходим. И восемь рулонов уносим с собой. Пляж вздыхает облегчённо.
Заезжаем к Ашоту, берём шесть порций шашлыка и сок. Без гарнира. Мне нравится лицо официанта. Он думает, мы из секты поклонников шпината. Сбежали. Мы же просто любим мясо, а сельдерей – совсем нет. Жизнь становится отчётливо прекрасной. С детства мечтал не тратить силы на гарнир. Но кто-то постоянно утверждал, так не прилично.

Разводиться было страшно. Казалось, этот быт, эти дети, - всё обвалится, засыпет и погребёт. Но прошёл месяц, небо не рухнуло. Более того, я смог купить радиоуправляемый танк и жужжать им по квартире. Наконец-то. И железную дорогу. И три эклера. И уже в этой жизни мне можно спать днём, НЕ ездить в путешествия, смотреть Евроспорт и банки не мыть, а сразу выбрасывать. Путать дни недели, покупать ненужные вещи. Чистые детские трусы разыгрывать в лотерею. Проигравший идёт стирать.
Вчера купил велотренажёр, пока тащил, скинул три кг. Он высится в гостиной, как статуя моей Свободы. И все ему рады, ссорятся за право крутить педали. Маленькая Ляля сожгла три калории из тех пяти, что в ней были.

Когда в твоей кровати каждую ночь ворочается одна и та же женщина, это хорошо. Не помню чем, но я был доволен. Два года прошло, жизнь колосится, и. Дай нам Боже не скучать о тех, кто нас не любит.

погодите с выводами. как все категоричны. и подметают всё под общий коврик. я ведь не ванилькорица девушка. и мне, конечно, нравится встречать утро на подоконнике с кружечкой кофе, но кофе свежесваренный и без сахара. и на мне будет не футболка с лавками западных мегаполисов, а вытянутая майка моего брата. и думать я буду не "анём", а о том, как через пол часа побегу спотыкаясь на работу и получу очередной штраф за опоздание. в общем, меня мутит от полётов в облаках и строитель из меня плохой замков из воздуха. но здесь другое, ну серьёзно другое. да не может казаться! да знаю я, как с другими! и понимаю, что всё равно это пустая трата времени. я только хочу подтверждения того, что чувствую. подтверждение взаимности. я уверена. сердце, мать его, моё меня редко подводит. и это не тот случай. и..

и ничего. просто не надо смешивать меня с бабской дрянью. в который раз убедилась, что легче мне не будет, рассказывая что-то кому-то. даже самым близким. издалека не видно. издалека всё сплошная масса. это, как с картинами, написанными маслом. чтобы разглядеть мазки, нужно подойти очень близко. а я не позволю на столько. я большая девочка и сама знаю, где нужно подкорректировать. в канцтоварах я уже виайпи клиент.

я поняла. после очередного вечернего просмотра "Секс в большом городе". наверное, я буду, как Керри. или, если мне будет хватать храбрости и.. сарказма, и еверенности, и решительности, как Саманта. мне не суждено быть Шарлоттой. тем более Мирандой. мне чужды материнские чувства и желание построить карьеру. так что либо - Мужчина Моей Мечты, либо Секс Страсть Страх. надеюсь на тебя, Саманта. просто я так устала от этих мыслей в стиле Брэдшоу.

и Джона Фрушанте отберите у меня, пожвлуйста, и вино. сначала второе. нет, всё сразу.

только тогда себя ловишь на мысли, что летаешь в облаках, когда перечитываешь страницы в книге. сразу щёлкает - что-то не то. опять уплыла. скорее возвращаться нужно, лететь с огромной высоты. упасть будет больно. но я найду чем скрасить реальность. или кем. пффффффффффффф

и то, что каждую ночь я засыпаю спустя три часа, как легла, и успеваю за это время сходить покурить раз десять ничего не значит. а то, что в голове в это время прокручиваю одно и то же - тем более. я ново-пассит купила в аптеке. мне ещё чай хотели подобрать, но я отказалась. зашла в магазин и подобрала себе вино.

Спите. Я не хочу пронзать Вас собой, не хочу ничего преодолевать, не хочу ничего хотеть. Если это судьба, а не случай, не будет ни Вашей воли, ни моей, не будет, не должно быть, ни Вас, ни меня. Иначе — все это не имеет никакой цены, никакого смысла.
“Милые” мужчины исчисляются сотнями, “милые” женщины — тысячами.

Марина Цветаева

и ещё: я не верю в любовь. слово красивое, фильмы милые, а чувства - нет.

Don't let fool kiss you.
Don't let kiss fool you.