11 september

Весенняя депрессия-это когда все просыпается, а ты-нет.

Какое я разочарование.

"Все, что я могла-это лечь в лужу его крови, и пропитаться им насквозь."

Неразлюбившие жестоки,
А непростившие циничны.
Мы невозможно одиноки
и так же страшно безразличны.
Опять молчим о жизни личной
А впрочем, некому и слушать.
В руке табличка - "все отлично! "
И чек за проданную душу…
Непережившие утрату
Порой совсем невыносимы.
Мы каждый день спешим куда-то,
А жизнь идёт. Проходит мимо.
И понемногу сбившись в стаи,
Быть может, чуть сильнее стали.
Но не живя, а выживая,
Бросаем так, как нас бросали.
Уходим, чтоб не возвращали,
Не задержавшись на пороге,
Бредем в неведомые дали,
Но снова по чужой дороге.
Так проще: много не теряя,
Мы только ищем, ищем, ищем…
Быть может, кто-то где-то знает,
Как жить таким… неразлюбившим?

Марина Хеннинг

Если я для тебя- чужая,

Если я для тебя- пустяк,

Я обиду и боль глотая,

Отпускаю. Пусть будет так.

Если я для тебя - одна из…

Если я для тебя- между прочим,

Значит мы с тобой обознались

В полумраке холодной ночи.

А ведь я за тобой- по краю,

Бесконечно любя и веря,

Свою гордость в кулак сжимая-

Вновь и вновь открывала двери.

Если ты оценить не в силах,

Если ты в душе- одиночка,

Значит я не того любила.

Не пиши. Не звони мне. Точка.

Светлана Кирсанова

Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье мое.
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.

Рано ли, поздно всажу я
В ребра холодную сталь.
Нет, не могу я стремиться
В вечную сгнившую даль.

Пусть поглупее болтают,
Что их загрызла мета;
Если и есть что на свете -
Это одна пустота.

Сергей Есенин

Сейчас за моим окном медленно темнеет, в комнате слегка промерзгло от единой со мной опустошенности. В углу стоит стул, не него некому сесть, кроме меня.

Повсюду разбросаны вещи и ненужные словесные излияния. Слишком много всего. Я уже привык просыпаться на 20 минут раньше будильника и ждать, когда же он зазвонит. Когда по всем правилам я должен буду стать социально приемлемым.

Каждый день нужно заниматься. Каждый день придумывать новую мотивацию. Своеобразная игра в продуктивность. Главное-это все нужно действительно захотеть. Заставить себя жаждать чего-то, без чего ты смог бы жить. "Дотошный обман", как я его называю.

Реальность диктует нам столь много всего. Единые ценности для каждого, один моток красных ниток для всех, безмерное число ненужного, общие интересы, тотальные увлечения, резонные страсти. Либретто жизни.

Истина такова, что придя домой каждый хочет, чтоб на стул в углу комнаты, иногда кто-то садился. И чтоб не Фредерик Шопен был Вашим лучшим другом, а изваяние из мяса.

Подумай об этом безумии,

таком очевидном,

таком безобидном

безумии человека,

который в уединении

пишет стихотворение.

Констан Бюрньо (Перевод М. Кудинова)

Февраль. Достать чернил и плакать!

Писать о феврале навзрыд,

Пока грохочущая слякоть

Весною черною горит.

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
- Женат, - подумала она,
- Лет тридцать пять, - подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
- Красив, - подумала она.
- Как хороша! - подумал он.
Но проза жизни такова,
Он встал и вышел на перрон…
- Как жаль! – подумала она.
- Как жаль! – успел подумать он.
А дома, взяв бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
- Одна… – подумала она.
- Один… – подумал он.

Алквиад

Я никогда никого не ревную,
и я даю людям повод уйти.
И от потерь я уже не бушую,
ты только утром меня не буди.

Ты потихоньку, немного, украдкой,
набей душой моей черный портфель.
Я буду тихой, пронизанной, шаткой,
но никому не признаюсь, поверь.

Овсиенко

Я вообще никого не люблю

Я вообще никому благодарна

Я вообще ничего не ищу

Я вообще умерла, бевозвратно

Овсиенко

В моей груди дыра и наружу торчат куски кровавого мяса. Я вся такая, ещё живая, прямо с пылу с жару, ещё дышащая. Стою на улице средь белого дня и держу в руках куски собственного легкого, а изо рта сочится кровавая пена. Глаза крепко сомкнуты, зияющая рана дышит в ритме моего утерянного рассудка.

И я стою вся такая до охренения прекрасная посреди людного переулка, слушаю хоралы ублюдских птиц и живу. И ненавижу это все каждой клеточкой своего израненного мозга.

И мне тошно, так тошно, что не могу я взять да впихнуть этот кровавый сгусток обратно, что этот комок теперь навеки со мной.В моих цепко сжатых пальцах.

Я стою там как привидение кровавой Мери и жажду воткнуть в себя нож, и до глубины души плюнуть в лицо каждому.

Я ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя. Я ненавижу Катю, что не твоя сестра. Я ненавижу себя. Я ненавижу всех этих Чёртовый мудаков, что прикасаются ко мне. Я ненавижу всех, кто не ты.Я ненавижу не твои глаза. Я ненавижу все слова, что говорю не тебе. Я ненавижу письма, присланые тобою уже не мне. Я ненавижу женщин. Я ненавижу мужчин. Я ненавижу дураков и умных.Я ненавижу каждый день, когда у меня хватает сил не сказать этого тебе. Я ненавижу вещи, что пахнут тобой. Я ненавижу даже больше, чем способно ненавидеть столь любящее сердце.

Как я охринительно рада, что ты испепелился из моего отчаяния по тебе. Что сейчас, извергая безумие, я одна, и что никто не будет мне так воспаленно дорог. И что я блядская поломанная игрушка. Твоя игрушка.

Я обескураживающе люблю твою способность убивать.

Я до отвращения предана тебе.

Я навсегда не твоя.

Трагедии делают людей лучше.

Трагедии заполняют твои легкие водой.

Трагедии осушают потоки мыслей.

Трагедии ставят правильные планки.

Трагедии делают людей сильней или ломают.

Трагедии делают жизнь интереснее, потому что только после трагедий можно действительно осознать, как ты хочешь не жить на этом свете.

Трагедии бывают очень увлекательными.

Однажды ты открываешь глаза, а рядом никого не осталось, кроме старушки "Трагедии".

И вот, она уже твой друг.

Моя дверь дубовая,
Со всех сторон без ручек.
На все засовы затворенная
Ждет, пока ты постучишь

Содрогнется она немножечко,
От прикосновения твоей руки.
Но ничего не изменится,
А ты долго не жди.

Овсиенко

Катя, сестра твоя?