Лето напоминает мне великовозрастного шалопая, без задней мысли входящего во взрослую жизнь; живет он крайне беспечно, толком не разбирается, что к чему, правил этикета не освоил и уж тем более не способен подходить к решению важных проблем со всей ответственностью и хладнокровием. Бессмысленная пора: ходишь по улицам, потеешь, бестолково налетаешь на собственных знакомых, грустишь оттого, что грустить не от чего - словом, то еще удовольствие.

Осенью же все водворяется на свои места: в затхлую каморку, которая ныне стала моим сердцем, приходит жилистый человечек в фартуке и тягает стулья, чистит портьеры, сдувает пылинки с гобеленов. И мне ничего не хочется кроме того, как сидеть на волнистых выцветающих улицах и тосковать о лучших чувствах, лучшей жизни, лучших товарищах; или сидеть в уголке маминой спальни с чашкой улуна, уткнувшись носом в книгу - в общем, заниматься вещами довольно безобидными. Зубная щетка надолго задерживается за щекой, взгляд безропотно скользит по опавшей листве - все как положено, все, как оно и должно было быть.

И да приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! И да придет день, когда один каждый разлюбит другого одного, когда каждая любовь удостоится забвения и почитаться станет за великий срам, недостойный душ ищущих и благородных.