По моему окну стучат капли летнего дождя. В комнату проникает свежий воздух. После длительной жары чистота и свежесть воздуха опьяняют. Слишком резкие звуки и мне неспокойно. Я стою у окна и подставляю ладони дождю. Я даже не побоялась и достала из темного шкафа халат при полном отсутствии света. Горжусь собой.
Два ночи. Сейчас где-то в Питере Дима пожелал своей любимой спокойной ночи, добрых снов, розовых пони и сладко спит. Скоро он сдаст экзамены, приедет к ней и все у них будет хорошо. У людей любовь, понимаешь ли.
Надя и Антон еще не спят наверняка. Смотрят фильм или гамают. Надюха в сети с телефона. Про этих счастливых людей вообще молчу. Помню о них каждую минуту и очень скучаю.
Женя шляется по каким-нибудь Питерским барам или бухает в общаге. Этот точно не спит. Может даже ботать всю ночь в библиотеке будет, он же ебланил весь семак. Все как обычно.
Вот где-то недалеко от Москвы уже давно спит Андрей. Он учил весь день, лег пораньше спать, чтобы завтра проснуться пораньше и в 12 опять начать учить. Дедушка опять свалил от него, не исключено, что рядом с ним спить какая-нибудь очередная бабенка. Знаю, как он спит, в какой позе и где. Чем он занимался сегодня, чем будет завтра заниматься, его распорядок дня. В какой он оежде ходит дома, что кушает, откуда достает чай, где у него лежат ложки и тарелки, где живет его мама, с кем и как. Тьфу ты. Аж тошно.
А дождь все сильнее. И наконец, где-то в Москве не спит Саша, ну ладно, ей простительно, какие-нибудь переписки. Может опять вздыхает и вспоминает старосту. Либо просто ничего не делает. Сашка, я так желаю тебе быть счастливой.
И в общаге в своей комнате пишет мне письмо Паша. Рядом уже похрапывает Олег. А Паша сейчас так же одинок, как и я.
Сегодняшний разговор с Котовым вселил в мою душу сомнения. Ненавижу, каждый раз, когда я дома, начинается эта тоска. Эти стены моей комнаты словно пропитаны моими слезами. Это как начинают болеть когда-то сломанные кости при смене погоды. Так и тут начинают внезапно болеть все мои сердечные раны. И каждый раз наступает душевный кризис, сердцу неспокойно. Оно начинает метаться в беспокойстве, иногда ускориться и вспомнит про боль, это происходит наплывами. Потом вдруг замрет, и я словно упаду с большой высоты.
Все мои идеалы давно рухнули. Ушли вместе с юношеским максимализмом. Вот уже второй год я живу с полностью разрушенным мировоззрением. Но новое так и не появилось. Мне очень хотелось бы во что-то верить. Но если бы я только знала, во что.
Теперь я не могу гореть, мне все лень, все противно. Я не могу никому абсолютно доверять. Даже Паша, без которого я не представляю теперь своей жизни, не может быть самым мне самым близким. Я больше никого не допускаю. Умом я понимаю, что могу ему доверять. Но сердцем не могу допустить. Я знаю, что он будет мне верен, что не предаст, н воспользуется моим доверием. Я могу отдать ему все. Но я не хочу себя тратить на что-то. Я многое могу сама, не хочу в кого-то верить. Не хочу. И за все это ненавижу себя.
Кто чем сейчас занимается, а я вот себя ненавижу. А, ну, еще ловлю ладонями дождь и жду. Жду, когда закончится эта ночь.