arctic monkeys – mardy bum
Ты говоришь, что рассталась бы с городом - не задумываясь. Говоришь, что получи ты в руки билет на любой европейский самолет - то сорвалась бы отсюда прочь. Хорошо. Но ты ведь привязана к этому городу сильнее, чем думаешь.
После шумной вечеринки где-то на далекой окраине ты, едва рассветет, совершенно по-английски выскальзываешь за дверь и, утопая во вновь выпавшем снеге, замерзая в легких ботинках - ведь только вчера был март - спешишь к метро. Почти целая синяя ветка, бегающий по платформе пес (кто впустил его в метро?) - и домашняя станция встречает словно бы более мягким снегом в лицо. До окончания завтрака в маке - менее десяти минут, но по подземному можно добежать и за две. А потом ты сидишь за самым, наверное, уютным в городе столиком у широкого окна и читаешь какую-то слишком уж тяжелую для утра книгу. Поднимаешь глаза от строчек - а за стеклом повсюду вокруг - снег, всё заметено, и только бок таких зеленых, что почти малахитовых нарвских ворот проглядывается сквозь пелену. Они - символ дома. Ты просто выглядываешь в окно и понимаешь, что чтобы не говорила раньше, но этот город - вовсе не все эти люди, и именно с ним расстаться будет действительно сложно. Кажется, что все другие города вдруг станут эдакими вечеринками на окраинах - весело, но по утрам, когда рассветает, тебе всегда будет хотеться вернуться поскорее домой, туда, где снег, даже в марте, желанен, и где можно успеть на маковский завтрак, даже если он заканчивается меньше чем через десять минут.
То есть, вышло так, что это не только ты привязалась к городу, но и он к тебе тоже. Это чувствуется. Эдакое мгновение единения, которое стоит записать, чтобы потом на пару секунд дольшо подумать при покупке самолетных билетов. И, как всегда, у тебя с собой нет и клочка бумаги, только икеевский карандаш. И приходится поспешно, чтобы не потерять ощущение, корябать что-то там на салфетке.
Пишешь, что вот, город не просто чей-то, а мой. И что погода - что буря в стакане воды, никогда не знаешь когда март сменится декабрем. И что люди тоже не знают, но послушно носят с собой зонты даже в самые знойные дни и, не слишком ропща, сменяют уже весенние ботинки обратно на сапоги. Пишешь, что вот бы и сидеть так, в полупустом кафе с неособо и вкусным-то кофе, и чувствовать себя то ли до чего-то доросшей, то ли понявшей. Словно познавшей вдруг саму городскую суть, проникшей внутрь, за проспекты, асфальт, фасады, каналы и Неву.
Словно на секунду ты поменялась с городом местами, и взглянула на себя, крошечную, одну из, с кофе и книгой, в штамповой забегаловке, в пальто таком же, как и у многих других - но все-таки все равно важную. Как и все остальные. Едва уловимая капля воды из бури в стакане, но все же причастная к самой буре.