Душа его находилась постоянно в этаком трагическом выверте; каждый день, того не осознавая, в себе он переживал непомерный по накалу сердечный тремор. Вопиющие в своей болезненной, надтреснутой красоте пейзажи пеленали его рассудок, печаль поддевала его за легкие; он опускался на самый поддон собственного существа и, выстрадывая всего себя до нитки, взмывал вверх.