Все изменится - оглянуться не успеешь, даже одуматься, схватить себя ладонью за ладонь и потрясти как следует, крикнуть "эй, что же ты делаешь-то, неужели пытаешься жить, смотри не устань".
Кто-то хлопает меня по плечу, рассказывая истории вроде бы великой любви, случившиеся у Горьковской - а я им не верю, вот черт. Не верю, ибо как-то совсем не так все у всех, несоответственно августовскому духу, неподходяще городу, что ли, совсем не так, как-то пошло да мерзко. Никак, в общем. Вероятно, иначе теперь не случается - но это не повод тосковать, что мне до их историй, в общем-то, им их истории - целый космос. У меня космос свой, и мне нет совершенно никакого дело до того, какой он там у них.
А поcему я могу вдруг случайно замечать самые разные вещи, например то, что очень замечательно вникать в названия месяцев, то есть я никогда не обращала внимания, но, оказывается, каждое это слово вызывает определенный атмосферно-ассоциативный ряд, очень разный, но шутка в том - что так с каждым месяцем. Август, например, это яблоки со всех яблонь по городу, которые бывают только год через год. А когда в августе идет дождь - всем кажется, что уже сентябрь, просто не все думают, что сентябрь - это же хорошо, даже восхитительно, хоть он и не лучше августа, но просто он же сентябрь.
Дело еще и в том, что я сама не знаю, как сложатся мои следующие даже пять минут, может случиться ведь что угодно, начиная от зацепки на свитере и заканчивая подобранным щенком. И я бы жила так всегда - бежала бы домой под дождем, но не потому что я считаю, что есть смысл бежать, когда у тебя уже капает с кончика носа, а просто бежать веселее, и останавливалась бы посередине перекрестка, как во всех этих фильмах, и если и жаллела бы о чем-то - то только слегка, невысказанно никоим образом, ибо под августовским дождем нет места никакому sorrow.
Все же хорошо - пусть не так хорошо, как у всех, пусть для других мое хорошо - самое тяжелое плохо, - но мне, вновь, и дела нет до других. Пускай себе живут, влюбляются и проклинают друг друга на ступенях горьковской и все в один день, и пускай зонты носят с собой, и домой спешат перебежками - от крыши к крыше - ведь я всегда могу попасть под дождь и встать в центре пустого перекрестка - и вот мне и жизнь. Пусть совершенно краткая, не больше арахиса, но в том то и дело, что все что крупнее - давит на плечи и тянет куда-то вниз, в пол, к соседям, а потом и ниже.
А надо чтобы тянуло к фонарям.