Нам было не о чем говорить, мы просто сидели на двух разных стульях и смотрели то в пол, то в потолок. По углам этой маленькой продолговатой комнаты развивались паутины, пыль застоялась и стала похожа на груду засохшей уличной грязи. Мы же сидели не обращая на неё ни малейшего внимания;полны были признаки вымирания всяческих чувств, мысли перестали нас удовлетворять и приводили в тупик, которому не было конца. Нет ни слов, ни жестов. Всё исчезло, как проходит любое искренне счастливое мгновение, - вздохнул, и его уже и след простыл. И остаётся на нашу долю лишь воспоминание, пламенное и больное, вечно тержающее наши покалеченные сомнениями и предрассудками разумы.
Был второй час ночи. Старый граммофон пытался заглатывать что-то с потёртой пластинки, звук то усиливался, то утихал. На маленьком журнальном столике уже часа два лежали разбросанные нами рукописные письма, книги в зелёных футлярах, журналы и фотографии с разбитыми рамками. Мы уже попили кофе, обсудили всё в своих больных мыслях. Совершенная расстерянность и неготовность к повседневному сопротивлению одалела нас, - было некуда бежать, нечего кричать и ждать. Человеку свойственно терять веру, но всему есть свой конец.
Может быть, после этого наступит новое начало. То, которое уже началось с новой песни в граммафоне.