Мы виноваты с пеленок, с горшка.
Виноваты за все, что есть в нашей жизни неправильно.
Только позже нас учат правильно винить себя.
За что - быть виноватым, перед кем - быть виноватым. Огромный социальный механизм вины, возросший бодрым сорняком на бремени ответственности, отравляет человека.
Воистину! Механизм вины универсален. Вина за действие, вина за бездействие.
Виновность может быть прямой, виновность может оставаться косвенной. Вина за себя, вина за близких, вина за страну, за народ, за человечество.
Обвинения сыпятся на нас со всех сторон, с утра и до позднего вечера, во время завтрака, обеда и ужина; где бы ты ни находился, социум всех загонит под адовы шестеренки механизма вины.
Самое нелепое в этой структуре, структуре вины - ее бессмысленность, недалекость, поверхностность, и, конечно же, масштаб.
Быть обвиненным в наше время - это не "зуб за зуб", это не "око за око", а это формат оценки, первичная реакция социума на отдельного представителя человеческого вида.
Бессмысленность вины в ее самопожирающей переменной, названной "извинения" - как универсальной купюры для большинства мелких действий, за исполнение которых другой индивид имеет право обвинить тебя. И это не страшно, если бы граница дозволенного не простиралась до самой глубины души.
Виновность за свои взгляды, за чувства, за эмоции, за сострадание, за неравнодушие, за доброту, за помощь, за спасение. Вполне возможно.
…
Истинно говорю вам, не создана природой вина человека.
Ее создает человек. Но в какой момент? Давай подумаем.
Дима, 28 лет. Зарезал младенца в лесу. Не виноват он, что потащил его за ногу в лес. Не виноват он в том, что занес над головой нож. Не виноват он в убийстве, не виноват. Не виновен он в том, что часть тела младенца употребил в пищу на месте, не виноват. Не виноват даже в том, что лишил наследника пару молодых родителей. Не виноват он был, пока не осознал всего этого, да и после этого не стал виноват.
А виновен он стал, когда забыл об этом, когда позволил себе рассмеяться в первый раз после тяжкого греха, когда позволил на секунду себе забыть, что стал он маньяком, убийцей младенцев, каннибалом.
Алексей, 22 года. Не виноват он, в том, что здоровье и деньги просадил под спидами, амфетамины нюхая немеряно, уже года три, не виноват он на койке в больнице, что тело свое в жертву мимолетному удовольствию принес. А виновен стал, когда одумался, когда зарок дал если выкарабкается, то от порошка - как от огня держаться.
Не тело губит, не душа. Не действия и не преступления. Губит разум.
Не воскреснет малыш, убитый в лесу и не встанет с больничной кровати взрослый, потерявший здоровье. Но души ребят погибли под тяжестью вины, не удержавшись, в тот момент, - когда признали чужое, словно свое. Когда отдали последнее, за иллюзию чужого. Когда в себе сомневаться стали, а начали слышать других.
Нож достал - бей. А убив - не сожалей.
Сожаление путь, лазейка вины, виновности. Страшней любого преступления то, что каждый день всех людей убивает, без преступления.