И вроде бы все неплохо. Мне казалось, что дальше июля время не соизволит сдвинуться с места, а за окном без пяти часов сентябрь. Отец наконец уехал туда, куда стремился, где дышится ему легче легкого: он снова маленький мальчик и дома. Я с трудом, но раздвигаю пространство, как в комнате, так и в жизни. Неловкое "Я готов предложить тебе работу" некого Михаила прозвучало как пародия (издевка?) на почти годичной давности взволнованное и сокровенное:"Ты выйдешь за меня?.." И ощущение "внутренних сил необъятных" подбадривает, мол, потянешь все, что задумала, справишься, у тебя же даже выбора нет. Только похрустывает первым снежком хребет от каждого равнодушного дротика-слова, нацеленного в общем-то в яблоко над моей головой, но моими же стараниями раз за разом попадающего куда угодно в меня. Только пугает собственное безразличие, адресованное таким же безразличным, якобы глухим и слепым, и отсутствие даже удивления от новой "дурной вести". Только куртка почему-то перестает спасать от пронизывающего ветра и навалившейся так внезапно осени, а подрумяненные коленки скучают по коротким юбкам и шортам. Только хочется бороться с несправедливостью - а не с кем, хочется рассказать о всех ужасах, о перегрузах и привязанных шнурками подошвах - а некому, хочется докричаться до человеческого сострадания, хочется надеяться на что-то светлое ну хоть в ком-нибудь - а все равно в посылку вкладываешь тщательно составленную опись и пакет сотый раз оборачиваешь скотчем. Хочется говорить, но вместо этого думаешь, что-то запоминаешь, чтобы не забыть написать, и смотришь с утра и до вечера на темный экран или в холодную пустоту почтового ящика. Только у всех страшная осень впереди, разлуки, проблемы, отсутствие сил. А у тебя - упрямство, вера и строжайший запрет на надежду.