Старый автобус подскакивал на каждой кочке, заставляя меня клацать зубами и трястись вместе с ним. Внутри было жарко и ужасно душно, не смотря на то, что все окна были открыты. Водитель был хмурый пожилой мужчина, он ругался на каждого, кто пытался его обогнать или сигналил ему в спину. Я воткнула наушники и включила музыку погромче, чтобы его не слышать, но по его губам можно было понять многое. Я устыдилась тому, что знаю так много бранных слов, раньше я об этом даже не задумывалась. До тех пор, пока не прочла прощальную записку моей сестры. « Постарайся каждый день делать что-нибудь, что поможет тебе стать лучше. День, не потраченный на самосовершенствование, - это день, потраченный впустую ». Сестра писала это, умирая, наверное, она знала, что говорит. От воспоминаний о сестре, у меня защемило сердце, и слёзы непрошено навернулись на глаза. Я отвернулась, позволяя лёгкому ветру высушить их, и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Не время и не место. Вот доберусь до дома, там и наплачусь вдоволь. Ехала я к дому, который моя сестра купила себе за три месяца до смерти. Как раз тогда, когда узнала о том, что у неё рецидив рака головного мозга и что операция уже не поможет. Она написала нам с матерью прощальные письма, которые попросила свою сиделку отправить нам после того, как болезнь окончательно её добьёт. Я считала неправильным то, что она уехала от нас. Мы могли бы ей помочь, мы должны были ей помочь, но она не хотела, чтобы мы видели, как болезнь мучает её и убивает. Я запомнила её стройной бледной девушкой с мягкими волнами каштановых волос, спадающих на плечи, и удивительно тёплыми карими глазами миндалевидной формы. Она была настоящей красавицей, не то что я. Но я никогда не завидовала, я всегда только гордилась тем, что у меня есть такая старшая сестра. Умная и весёлая, добрая и открытая. Она всегда всем помогала, никогда не держала ни на кого зла. Даже обижаться она не умела. Мир многое потерял из-за её смерти. Я никак не могла понять, почему жизнь так несправедлива? Почему такие люди, как моя сестра умирают так рано, а множество ужасных преступников доживают до преклонных лет, не прекращая своих злодеяний? Наверное, я была не первым человеком, которого посещали такие мысли. И не первой, кто злился на жизнь и всех вокруг только из-за того, что они живы, а моя сестра нет. Мне ещё только предстояло научиться жить с этим горем. Но я не была уверена, что смогу с этим справиться.
Очередная кочка вывела меня из раздумий и заставила посмотреть в окно. Мы ехали по просёлочной дороге, неровной и пыльной. Слева от нас было огромное зелёное поле. Чуть подальше за ним начинались холмы, такие же зелёные. Справа было маковое поле, напоминавшее огромное красное море, колыхавшееся на ветру волнами, как самая настоящая вода. Я начинала понимать, почему моя сестра выбрала себе это место. Невероятно красиво. Нужно будет прийти сюда с фотоаппаратом. Будет, что показать в университете после каникул. Неожиданно автобус остановился, да так, что я чуть не расшибла себе нос о спинку впереди стоящего сидения.
- Чёрт бы тебя побрал, - пробурчала я, глядя на водителя.
- Приехали, - выкрикнул он и сплюнул в окно.
Люди побрели к выходу, таща за собой тяжелые сумки с вещами. Один мужчина, лет сорока, предложил мне помощь, но я вежливо отказалась. Я не набирала много вещей, так как привыкла пользоваться только необходимым. Основную ценность моего скудного багажа представлял фотоаппарат, пара объективов к нему, ноутбук для обработки фотографий и связи с мамой по скайпу и кошелек с деньгами. Мама перед отъездом зашила мне самые крупные купюры в лифчик, опасаясь того, что кошелек в дороге могут украсть. Или я могу его потерять. Лифчик же, как надеялась моя мама, я потерять не должна. Выйдя из автобуса, я обнаружила себя на дряхлой остановке. Хотя от остановки, пожалуй, осталось одно лишь название да старая лавочка, покрытая потрескавшейся краской. Я достала клочок бумаги с адресом и побежала за женщиной, которая выходила вместе со мной.
- Простите! Вы мне не поможете?
Женщина оглянулась и одарила меня дружелюбной улыбкой. На вид ей было около 60 лет, доброе морщинистое лицо, светлые глаза и платок на голове, скрывающий седые волосы.
- Отчего же не помочь, деточка? Что у тебя?
- Вы знаете, где это находится? – я протянула ей бумажку.
- Знаю, милая, знаю, - женщина погрустнела, прочитав адрес, и снова посмотрела на меня, - сестра что ли?
- Я? – На миг я растерялась, не понимая вопроса, а затем до меня дошло, - Да, я сестра Евы. Меня зовут Лилит.
Женщина грустно улыбнулась и покивала головой.
- Хорошая была девушка, светлая, - да, это точно про мою сестру, - меня зовут Серафима. Я за ней ухаживала. Пошли, деточка, до дома проведу. Ты к нам надолго? Небось, за могилой-то поухаживать приехала?
- На лето приехала. Свежим воздухом подышать, с мыслями собраться. Ну и на могиле прибраться, конечно.
Серафима только покивала мне в ответ. Дальше мы шли молча. Дорожка была узкая, одна машина с трудом проедет, пыльная. Об асфальте в этой глуши, похоже, даже не слышали. Зато место было живописное. Поля да цветы. Подальше ещё и лес виднеется. А где-то должна быть и река. Нужно будет спросить у Серафимы попозже.
Серафима подвела меня к дому и улыбнулась.
- Вот твой дом. Здесь сестра твоя жила и умерла. Захочешь сходить на могилку, зайди ко мне. Я тебя проведу. Я живу в доме около церкви.
Серафима развернулась и ушла, а я так и осталась стоять около дома со своей сумкой, не решаясь войти внутрь. Снаружи дом выглядел вполне симпатично и уютно. Он был сложен из брёвен, как настоящая русская изба. Лестница в пять ступенек вела на веранду. На веранде стоял стол и три плетённых стула. На столе была вазочка с букетом цветов. Цветы были маленькие, сиреневые и свежие. Это удивило меня, ведь после смерти сестры я должна быть первой, кто посещает это место. Наверное, кто-то из жителей принес их сюда в память о сестре. Не удивлюсь, если узнаю, что хоронили её всей деревней, громко плача навзрыд. Ева умела притягивать людей. На веранду из дома выходило окно. Но оно было скрыто изнутри плотной тканью, поэтому я решила, что внутрь нужно всё же зайти. Я достала ключ, который мне прислала сестра в письме и вставила его в замочную скважину. Провернув, его два раза, я толкнула дверь и зашла в дом. Прямо передо мной была лестница, ведущая на второй этаж. У окна, которое как раз я и видела с веранды, стоял небольшой столик с круглой вязаной салфеткой на нём. Я поставила сумку рядом со столом и прошла в следующую комнату. Это оказалась небольшая гостиная. Уютный диванчик, очередной стол у него, небольшой телевизор и много книг. Очень много книг. Они были в шкафах, которые стояли по периметру комнаты, подпирая собой стены, словно древние атланты небосвод. Они лежали на полу высокими стопками, составляя высокие пыльные башни. Я была готова к тому, что увижу нечто подобное. Сестра очень любила читать. Мне стало жаль её - иметь рядом столько книг и не иметь времени, чтобы их все прочитать. Я бы не выдержала такого, я бы сожгла их все со слезами на глазах. Следующей комнатой оказалась кухня. Это было небольшой уютное помещение, совсем не подходящее под этот дом. Самая современная техника, блестящие покрытия, стальная раковина… Казалось, будто попадаешь в другой мир, входя на эту кухню из старенькой гостиной. Но и это я тоже мола объяснить. Ева любила готовить, поэтому решила не отказывать себе в удовольствии перед смертью. Ну, по крайней мере, я так думаю. Закончив осмотр первого этажа, я поднялась на второй. Передо мной предстал коридор со светильниками на стенах и парой пейзажей в рамах и три двери. На потолке я увидела люк и свисающую веревку, видимо, опускающую вниз лестницу. Чердак. Самое таинственное и мистическое место в каждом доме. Его я оставила на потом. Первая дверь оказалась гостевой спальней. Комната пустовала, кровать была не застелена, окна так же плотно закрыты тёмной тканью. Видимо, этой комнатой не пользовались. Следующая комната, как я и думала, была спальня сестры. Кровать, рядом тумбочка, снова ваза с цветами, правда, уже засохшими. Зеркало в раме, шкаф с книгами, письменный стол у окна, комол под зеркалом. На полу милый коврик из лоскутов, на стене снова картины, окно снова скрыто за тканью. Странно, что зеркало никто не завесил, в деревне ещё помнят всякие суеверия. Я присела на кровать и она уютно скрипнула подо мной. Только сейчас я поняла, как сильно устала в дороге. Я скинула кеды на пол и вытянулась на кровать в полный рост. Она была на пружинах, покрыта мягкой и пушистой периной. Очень удобно и по-домашнему. Я закрыла глаза и блаженная улыбка растянулась на моём лице. Сама того не замечая, я уснула. Поняла я это, только когда увидела сестру. Она сидела на краю кровати и улыбалась. Казалось, что она светится изнутри. Она не казалась больной, а напротив выглядела очень сильной и здоровой.
- Ева? Я тоже умерла и попала в Рай?
- Нет, Лилит, - улыбнулась сестра, - ты просто спишь.
Я сглотнула и прогнала непрошенные слёзы, протянула руки к сестре для объятий и уткнулась носом ей в шею, когда она легла рядом. Она не была тёплой и не была холодной, я не чувствовала прежней мягкости её тела, но и застывшей она тоже не была. Что-то в ней неуловимо изменилось, но я никак не могла понять, что именно. От неё теперь даже пахло иначе. Это был сильный, смелый запах, похожий на запах… темноты. Я не знала, как это объяснить иначе. На ум приходило именно слово «темнота».
- Ты стала другой, - проговорила я тоном обиженного ребёнка.
- Я умерла, Лилит. С этим ничего не поделаешь. Смерть меняет людей.
- Теперь ты приведение?
Я почувствовала, что сестра улыбается.
- Можно сказать и так.
- Ты в Раю? Тебе хорошо?
- Можно сказать и так, - снова повторила Ева.
Некоторое время мы лежали молча. Затем Ева, не говоря ни слова, поднялась и села на кровати. Она погладила меня по волосам и положила на тумбочку какую-то книжку.
- Прочитай, когда проснёшься.
Сестра поцеловала меня на прощание и ушла в темноту. Не знаю, сколько времени прошло, пока я спала. Но когда я проснулась, то не смогла увидеть даже собственные руки. Днём в комнате было хоть какое-то освещение, видимо свет просачивался в щели, или же ткань была не настолько плотной, какой показалась мне сначала. Но теперь на улице, видимо был уже вечер, поэтому в комнате была кромешная тьма. Я осторожно поднялась с кровати, опираясь на тумбочку. Я пошарила рукой по поверхности в поисках светильника, хотя не помнила, был ли он там. Я задела какой-то предмет рукой и он с грохотом оказался на полу.
- Чёрт…
Я решила подождать немного, чтобы дать себе успокоиться и глазам привыкнуть к темноте. Смутные очертания комода и зеркала помогли мне вспомнить, где входная дверь. Я на ощупь направилась в ту сторону и вышла в коридор, точно помня, что там на стенах висели светильники. Так и было. Включив свет, я вернула в комнату и отыскала выключатель на стене рядом с дверью. Когда включился свет, я посмотрела на пол рядом с тумбочкой и поняла, что именно я столкнула. Это была синяя книжка. Взяв её в руки, я села на кровать. Открыв её, я поняла, что это вовсе е книжка, а дневник. Личный дневник моей сестры. Тот самый, который она отдала мне во сне.
Некоторое время я сидела, переваривая информацию и уставившись в первую страницу дневника. Ровным аккуратным почерком сестры там было выведено слово «Дневник», а ниже были написаны её имя и фамилия. В центре страницы более мелкими буквами была выведена строчка «Все мы бредём во тьме только с одной целью – в поисках света». Я не знала, принадлежала ли эта строчка кому-то из великих, взяла ли Ева её у кого-то из писателей или актёров или же вовсе придумала сама… но я никогда бы не подумала, что сестра имеет именно такое отношение к жизни. Уж её-то жизнь всегда казалась мне яркой и светлой, в отличие от моей. Это я всегда была плохой девочкой в нашей семье, это я всегда была полным разочарованием для родителей. Это я первой попробовала алкоголь на заднем дворе школы, это я связалась с плохой компанией и употребляла наркотики в шумных клубах, это я выкуривала пачку сигарет в день и часто просыпалась в квартире абсолютно незнакомого мне парня. А иногда и девушки. Но это уже другая история.
Я пыталась вспомнить, лежал ли дневник на тумбочке, когда я вошла в комнату. Я бы заметила его сразу. Но, видимо, я не заметила. Потому что другого объяснения я найти не могла. Поэтому я покачала головой, чтобы окончательно отогнать сон, отложила дневник в сторону и сорвала ткань с окна. Хватит этого затворничества. Пора впустить в этот дом новую жизнь. Ну или хотя бы немного света.