Мой дедушка всю жизнь проработал дальнобойщиком и водителем автобуса по маршруту «Клин-Москва-Клин», а в годы молодости подрабатывал внештатным фоторепортером. Постоянные разъезды по всей территории страны и СНГ подпитывали его интерес к фотографии. Особенный шкаф в их с бабушкой квартире хранит множество раритетных вещей, которыми хотел бы завладеть любой фотограф, а так же коробки с негативами, слайдами для проектора и фотографиями-фотографиями-фотографиями.
Это был 2008 год – 1 апреля. Я пришла из школы и мне позвонила бабушка: «Приходи. У дедушки для тебя кое-что есть». Это приглашение было привычным, не сулящим ничего сверхъестественного. Обычно дедушка давал деньги после зарплаты, давал какие-нибудь книги, обязательные к прочтению, или отдавал dvd с фильмами, которые он посмотрел. Но я прогадала…
На свой 51й день рождения дедушка подарил себе цифровой фотоаппарат – хотел освоить современную технику. Это был Olympus sp510uz . За полтора месяца он так и не смог освоить все эти кнопки, автонастройки и новые термины. Фотоаппарат был убран в коробку и на полку.
- Привет. Я пришла!
- О, привет. Дедушка в комнате. Он заболел – обниматься не лезь. Сейчас чай поставлю.
- Привет. Ты как?
- Да приболел немного – продуло. Вот там пакет – это тебе. С первым апреля! (дедушка дарил подарки даже в день дурака)
Я взяла тяжеленный подарочный пакет. Там был О lympus или Оливер (как я его потом назову), Три старые совковые книги по фотосъемке, несколько журналов и Зенит TTL олимпийской серии 1980го года. Подарок был неожиданный, но странный. Меня это не интересовало. Я никогда не проявляла интереса к тому, чем занимался дедушка. Поэтому, придя домой, я поставила пакет в угол, так и не разобрав его и не просмотрев подарки внимательнее.
13 апреля, аккурат через две недели, я проснулась от дикой суеты в доме. Родители бегали туда-сюда, судорожно куда-то собирались, подбегали к окну и смотрели на автовокзал. На вопрос «Что случилось?» мне не ответили и ушли. Родителей не было несколько часов, трубку не брали ни они, ни бабушка. Дедушке я не позвонила – он был на работе. Некое внутреннее беспокойство начинало одолевать, руки тряслись. «Случилось что-то страшное. Но что?! Зачем им автовокзал, если есть машина? Куда они направились? Почему они не отвечают? Стоп! Почему на вокзале две скорых помощи?! Дедушка!» Я хотела пойти туда, но я не нашла ни одного ключа от квартиры – видимо, родители специально все забрали.
Еще через полтора часа они пришли. Ко мне подошел папа и обнял:
- У нас умер дедушка.
- Я знаю.
1 мая я достала Оливера из коробки. В тот день я сделала свое первое фото. По некой случайности, не поддающейся объяснению, это фото через несколько месяцев получило Гран-при на фотоконкурсе среди школьников. Думаю, дедушка был бы доволен…
А я до сих пор жалею, что не стала делать этого раньше. Он страстно желал, чтобы кто-то поддерживал его, кто-то слушал и учился у него. А я всегда крутила носом и говорила, что ничего не понимаю в этой технике. Бабушка часто говорила, что его это обижает, что он чувствует, что может донести до меня это. Дура была: не слушала, обижала, не интересовалась, игнорировала. А теперь жалею об упущенном. Жалею о времени, которое могли провести вместе. Жалею о навыках и знаниях, которые не приняла. Жалею о радости и гордости, которую ему не подарила.
Так всегда и бывает. Каждый из нас плачет по упущенным моментам, сожалеет о растраченном времени, не посвященном ушедшим, просит прощения у тех, кого любит, у тех, кто этого уже не услышит.
Но мы не учимся ни на своих, ни на чужих ошибках. По-прежнему продолжаем ссориться, игнорировать и не отвечать на звонки. Не звоним сами и не дарим им свое время. Говорим, что любим, не целуем при встрече, не благодарим за данное прощение. Потом, завтра, позже, не сейчас – множество отговорок, таких злых и беспощадных. Наши рты выпускают слова-гадюки, которые больно кусают их любящие сердца, а мы, полностью порабощенные гордостью и другими «более важными» делами, не находим сил просто прийти на чай и спросить «как дела?», просто обнять и просто послушать. Проливаем слезы, подобные тем, что скатились сейчас по моим скулам. Кусаем ладони – съедаем себя вместе с нашим говном. И так будет всегда. Вновь и вновь по кругу. От одного ушедшего к другому. И совсем не важно – умер человек или просто исчез из вашей жизни – сейчас мы не сделаем и шага, чтобы сказать тем, кто еще рядом, что мы их любим. И не имеет значения семейная это любовь, дружеская, человеческая или меж половая. Все мы трусы перед своими чувствами. Никто не в силах их проявить. Зато каждый из нас – эгоистичная свинья, жаждущая эти чувства принять и услышать.