ВНИМАНИЕ. Рассказ содержит неисчисляемое количество нецензурных выражений и сцен сексуального характера.
— Эй! Эй ты! Пора детка, выкатывайся отсюда! – я подняла с пола её лаковую туфлю и швырнула ей в зад. Неужели я всё ещё пытаюсь вспомнить её грёбанное имя? - Эй! Слышишь меня? У меня сегодня занятия.
- Брхооо…шо? Шо такоя? – похоже, она вдула вчера вечером ещё до встречи со мной – язык её по-прежнему заплетён в морской узел, даже после пяти часов летаргического сна.
- Ну, может, если ты соизволишь отодрать свой шпатель от моей подушки, тебе удастся меня услышать.
Она попыталась перевернуться на спину. Нахрена так руки расставлять? Если ты, сучка, сейчас заденешь рамочку… БЛЯДЬ!!!
- ДА ЧТО ЗА СРАНЬ?! – понятное дело, я уже смотрела на кучку осколков вокруг нашей с Мирандой фотографии. Кажется, это 8 класс, и мы сидим в школьной столовой, счастливо улыбаясь в объектив камеры. Она мне в нос свой палец всунула. – Тебе что, вёсла укоротить?!
Она как ошпаренная выскочила из постели, не в силах произнести ни слова. Только клипала опухшими глазёнками. Что, не ожидала такого поворота?
- Слушай, мне надо, чтобы ты ушла, ясно? Ночь была пиздатой, но если ты не свалишь через… – я обернулась назад и посмотрела на настенные часы, - две с половиной минуты, то начнётся охуенная мясорубка. И тебе придётся расстаться со своими антрекотами.
- Господи, что ты такое говоришь? – у неё глаза на мокром месте и, кажется, руки дрожат. А мне её даже жаль. Однако, опустившись на пол, она начала отчаянно собирать все свои идиотские, мелкие блестящие вещички в сумочку, периодически поглядывая с отчаянием на часы.
- Тик-так, тик-так, дорогуша! – я достала сигарету из пачки на прикроватной тумбочке, подожгла и крепко затянулась. По-моему, она меня боится. Хе-хе, прелестно! Чего молчишь, барби?!
- Я думала… думала, что ты другая! – первые слёзы не заставили долго ждать. – Мы так мило болтали вчера вечером!
ЧЕГО?!
- ДА МЫ БУХАЛИ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ! Вообще удивительно, что ты хоть что-то помнишь… – я чувствую, как багровею.
- Я не хотела этого! Ты меня… – всхлипы становились всё громче, она натягивала платье. – ты меня соблазнила! Заставила!
- ЕБАТЬ! Милочка, тебя будут трахать до тех пор, пока ты позволяешь себя трахать! ИСТИНА ЖИЗНИ! Ты что, в школе не училась?! СОРОК ПЯТЬ, БЛЯДЬ, СЕКУНД ДО ВЗРЫВА БОМБЫ! – я вытянула руку и показала на часы. Клянусь менструацией, ещё одно слово, и красивой она отсюда не выйдет.
Разрыдавшись, она схватила свои туфли и на всех парусах понеслась к выходу. Я затянулась ещё раз и уже готова была закрыть за шлюшкой дверь, как вдруг…
- ПОШЛА ТЫ НАХУЙ, ПИЗДОПРОЁБИНА! – я слышала только отдаляющийся стук каблуков и громкие всхлипы.
ТЫ, БЛЯДЬ, ОБОРЗЕЛА?! Затушив окурок об тапочек, я сняла с вешалки зонт и выбежала на лестничную клетку, едва успев закрыть за собой дверь. Сейчас она лишится матки, ибо я просуну этот ёбаный зонт насквозь, через её переносицу! Я побежала вниз по лестнице, составляя в голове план Барбаросса, и как назло, эта умалишённая старуха вообразила себя шлагбаумом на моём пути!
- Здравствуй, Саманта! – НУ КАКОГО ЛЕШЕГО ЕЙ НУЖНО ПРОВЕРИТЬ ПОЧТОВЫЙ ЯЩИК ИМЕННО В 6 ЧАСОВ УТРА?!
- Салют, миссис Фишер! Не пропустите? У меня утренняя пробежка! – я угрожающе помахала ей зонтом, намекая, что сегодня я настроена на серийное убийство.
- В ночном пеньюаре? – улыбка доброжелательная. Похоже, намёк не понят. Блядь. Эта курва, скорее всего, уже ловит такси на перекрёстке.
- Я ЛУНАТИК, МИССИС ФИШЕР! И СЕЙЧАС МНЕ СНИТСЯ БЕГОВАЯ ДОРОЖКА! ВНИМАНИЕ, СТАРТУЮ! – я оттолкнула бабулю в сторону и дала газу.
Интересно, чем вся эта хрень завершилась? Да пожалуйста! Чего и следовало ожидать, я стояла у светофора, в пижаме с Бетти Буп и зонтом в руке, провожая взглядом такси, из которого торчала белобрысая репа. АБАЖУР МНЕ В ЗАД. И теперь я трясусь в этом вонючем, забитом метро, пытаясь на ходу собрать свои рассыпавшиеся рисунки обратно в папку, потому что какой-то дятел лягнул меня, выходя на своей станции. Сегодня что, всё против меня?!
Всё-таки, кофе в «Старбакс» – сироп из помойного ведра. Но, не смотря на это, я каждый день заказываю большую чашку. Почему? А почему ты всё ещё дуешь колу? Ведь всем известно, что ей сорокалетнюю накипь с чайника вычищают. Ладно, ответ прост: мне, как постоянному клиенту, бесплатно полагается засохший круассан. А моя, охуенно-великодушная натура, всегда отдаёт его бродяге у входа в кафе. Фрэнк - забавный старикан. У него жена от рака умерла, 17 лет назад, он спился и с тех пор бомжует. Думаю, ему не долго осталось: последние пару лет у него развился пиздатый склероз, и он не помнит вчерашний день. Дед радуется, будто в лотерею выиграл, когда я протягиваю ему очередной круассан. Не сцы, читатель, я с ним лично не знакома. Как-то трепалась с одной из официанток.
Взяв поднос, я подошла к тележке с грязной посудой и поставила его на верхнюю полку. Кассир что, подмигнул мне?! Твоё счастье, что я не закатываю истерик в публичных местах. Чмырь. Я выхватила пакет с круассаном у него из руки, предварительно показав средний палец, и вышла с победной улыбкой на лице. Фрэнк, как всегда, сидел у двери, на сплющенной картонной коробке и тасовал карты. Я медленно подошла к нему, улыбнулась и протянула пакет.
- Держи, Фрэнк. Сегодня они даже намазали его маслом! – я достала из кармана 50 центов и вложила монетку ему в ладонь.
Так трогательно, блядь, что можно было бы и прослезиться. О нет, дед, не копируй кота из «Шрека»… пойду-ка я, пока не затопило.
- Откуда ты знаешь моё имя?! – знакомый вопрос прозвучал мне в след.
- Приятного аппетита! – я завернула за угол и посмотрела на часы. ТВОЮ МАТЬ! У меня есть 8 минут на километр до университета! Вторая пробежка за это утро. День обещает быть охуенным.