если бы вы знали как мне похуй, вы бы расплакались

научи меня говорить -
слова языком вытачивать,
в полете их законтачивать
с адресатами без потерь,
запускать их в любимых мною людей
но не стрелами и не пулями –
поцелуями.

научи меня верить –
ножи в руки им вкладывать,
их же руками себя закалывать,
и любовь, и измены прощать.
научи меня /к черту «верить»/ доверять.
и пусть надежды мои умирают скоропостижно,
научи меня под пощечинами оставаться
неподвижной.

научи меня делать любовь
из придорожного сора,
цветов и яда,
сделать ее такой, как тебе надо.
я хочу уже ряженой быть, суженой
невестой в центре бракосочетательного обряда.

и еще научи
отпускать любимых людей
посылая поцелуи воздушные
за ними в погони…

а потом научи меня самому страшному –
оставаться твоей,
оставаясь одной на перроне.

я натурой плачУ палачу и горячей спермой разливается смерть изнутри
/болевой экстаз/
он залижет во мне пустоту пулевых отверстий и заставит меня за оргазм подписать отказ
заморожена кровь
и уже остывает сердце
/эта зимняя бледность идет моему лицу/
мне никак
мне не жаль
не смешно
все равно
и хер с ним
и так просто отдаться любому самцу/концу
кривит линию губ остановка на нервном вдохе
я смотрю тебе вслед
ты уходишь /пошел. спешишь/

я тебя не люблю! ненавижу! мне похуй! похуй!

тихо! тихо /себе/
успокойся
дыши
дыши

ну, и как там тебе поживается - ждется - встречается?
она, кстати, с вокзала Московского или прибудет по воздуху?
этот простуженный май, не начавшись, уже кончается,
а за ним сразу осень – оказалось, что лето, во время отпуска-отдыха
на экваторе где-то загрызли то ли тигры, то ли африканцы,
и его не вернут, даже протухшим дождями, потому что не бывает таких гробов.
разрисованным склепом тупиковой железнодорожной станции
вспоминается это время, которое, в отличие от меня, не запомнил бог.
в отличие от неё, я не ношу корсетов и не вижу прелести в черных розах,
и по-английски не говорю, даже со словарями и даже в Британии.
иероглифами-деревцами, застывшими в остеохондрозных позах,
знаменуется сороковая минута до предполагаемого недосвидания.
ты всегда торчал в толпе выше каждого, недозабитым гвоздём,
это трогательно не вязалось с социофобией и желанием стать стеклянным.
пятна-травмы не выправить и не вытравить даже кислотным дождём,
и поэтому принципиально легче быть не полутрезвым, а полупьяным.
потускневший актер, третий с левого края в фильме малоизвестном,
просит недостающие баллы на бонусный уровень, и заодно на жетон…
мне сегодня приснилось, что в истории нашей она лишь проездом:
на мгновение спрыгнет, стрельнёт, извинится за скверную шутку – и снова в вагон.

ты найдёшь меня по хлебным крошкам в животах птиц
рассыпанным для тебя горошинам и зёрнам пшеницы, взращенным в тёплой утробе земли.
ты только смотри по сторонам, с каждым новым шагом смотри по сторонам.
всё вокруг - это мой аустерлиц. всё вокруг - это твой несбывшийся амстердам.
что там в моей груди спешит незнамо-неведомо куда? плевать.
отстукивай стоптанными башмаками ритм, и оно будет жить, только не останавливай шаг.
тебе наврали про край земли, она круглая и толстая, как баобаб.
ты только ищи, ищи. не солому в чужих глазах. и верь в себя, как в меня
как в этот чёртов крутящийся рядом армагеддон, и не слушай крики и стоны бугенвиля.
два шага на запад, два шага на юг, всего два.
слушай урчание в животах этих наглых птиц, слушай вибрации земли, стоя на краю пропасти
не смотри вниз. не оборачивайся. не открывай глаза.
я рядом.

сегодня ты мой окончательный ретрокаин.
ввожу его в кожу. так будет ценнее и проще.
дождь хлещет по лицам женщин, детей и мужчин.
дождь хочет по скотски, когда не выходит по-волчьи.
я девочка ретро. француженка. черная моль.
как в песне? да нет. что нам этот блатняк постодесский.
возьми-ка на пальцах тонкий-тонкий бемоль.
и полюбим вот эту вселенскую блажь не по-детски.
а хочешь - убьемся? посадишь меня на такси.
а сам будешь медленно-медленно-медленно таять.
зачем ты меня так предательски износил
ОВАЛ рисовал. мне такие на встречах не дарят.
и на темных свиданиях лица скрывают мужья.
их беспечные жены им штопают што-то и што-то.
так скрывают. а может быть - ретрокаин - это я,
может мне тоже велено крылья любовникам штопать?
нет. увольте. я маска. я музыка. черная моль.
д"артаньяны, отбросьте свои бесполезные сабли.
да и ты, мой творец, не спеши и себя же уволь
от творения моли. ступай. но потише. там грабли.
больно бьют и рождается каин. а ретрокаин -
это я. не отнять, не добавить, не бросить, не выжать.
хочешь - я отворю тебе двери. будь волен. мой сын
не захочет быть нашим. и я его вряд ли увижу.

не медли.
скорее
выжимай
небо
до последней капли.
мешай коктейли
панк-рок-коктейли
на завтрак.
тебя на завтрак
в горько-сладких
жестоких
до рвоты
смс.
всё понятно
давно понятно.
это утопия
наша.
похуй.
когда включат питание на АЭС
звёздных,
рано или поздно
будь моим донором
или братом.
просто будь здесь,
подай знак
мне. много не надо.
забив последнюю пинту
сентябрь не в затяг курить и
слушать ночное интро
дождя,
отражаясь в твоих глазах/

нет, никто ни в кого не влюблен.
это не от него у нее спазм межреберных нервов,
смещение позвонков,
это не одно из ее имен
у него в списке первых
несделанных телефонных звонков.

нет, никто ни в кого не влюблен,
это просто такая весна: будто бы год назад
не было замыкания и не случался сбой,
а после этого внезапно не появлялся Он,
не заканчивал прошлогодний ад,
не брал ее за руку, не забирал с собой.

нет, никто ни в кого не влюблен,
просто границы оказываются тесны
и становится тяжело дышать
просто все дороги исправно сходятся в нем
и однажды очень хочется написать
«забери меня снова из не-весны».

нет, никто ни в кого не влюблен,
и не то чтобы она о таком мечтала
и не то чтоб он сильно по ней скучал,
но она делает вид, что не про него писала.
он же – что никогда ее не читал.

Ты же мудрый.

Ты же гораздо старше семи грехов.

Хоть однажды спустись, по-отечески расскажи мне:
почему все, что ближе к сердцу, режется, как стекло,

и ни шрамы, ни душу не вылечить на латыни, не залить коньяком,

не закутать в чужих духах,
почему эти шрамы выжжены на стихах, в каждом слове/в каждом, как ни молчи, /
остается имя его, ключи, его голос…

и дальше, где ни шагай - нескончаемый скол, бесконечный край…

Ты же мудрый.

Гораздо старше, чем мой мирок,

перепой меня заново, вылепи снова, Бог,
из гранита ли, серого камня ли,

вылей в сталь, только гнуться б в руках его восково перестать ….

Господи, умоляю, подари ему встречу с той,
которая будет нежно на ухо ему нашёптывать "мой",
которая станет последней его грозой,
которую он сможет назвать своей судьбой

Она будет хранить все письма свои к тебе
и одно твоё,
она будет ждать тебя ночами
и далее по сценарию – дышать в окно,
когда ты вернёшься, не будет выхватывать запах чужих,
она просто молча тебя простит

Она будет святой, идеальной, она станет такой для тебя,
когда проснёшься – чай на столе, еда,
если торопишься - не обидится, только кивнёт:
" милый, оденься теплее, там холодно и гололёд",
и только, когда услышит, что захлопнута дверь,
только тогда позволит себе сорваться с петель

Она всегда будет счастливой в твоих глазах,
её будут любить все твои друзья,
твоя мама, твой брат. Даже я.
Она будет такой тоненькой девочкой,
и обязательно голубые глаза.
Только волосы пусть будут тёмные,
пожалуйста, а?

Господи, умоляю, подари ему встречу с той,
для которой он станет из камня стеной,
с которой он станет счастливым отцом,
которая никогда не сможет быть мной (с)

Господа, никаких претензий: все срослось - и душа, и кости;
Крою матом, когда приспичит, исключительно ближний круг;
Ем спагетти и пью мартини (разумеется, только с тостом);
Изрекаю с серьезным видом наставления для подруг.

Господа, говорю "спасибо": в старых трассах сровняли ямы;
Я бегу там быстрей гепарда, всех соперников обогнав;
От глобальности новых мыслей изменились мечты и планы;
И случайной, блатной Удачей расцелован мой жесткий нрав.

…
Господа, мне бы жить, как люди, не впадая в маразм и ярость,
Но безумных, крутых эмоций не хватает порой навзрыд…
Я все ныла, как тяжко змеям. Я пробила весь мир на жалость.
…
Господа, а наркоз не выход, -
Пусть уж лучше опять болит….

Я влюбляюсь не слишком чисто, как доказано пошлым свистом, как усвоили все таксисты, увозившие леди в ночь. Хладнокровием трех чекистов, легким пьянством и четким твистом отвлекаю свой рот речистый, если мило молчать невмочь.

Психиатры летят по встречной - пациентка до слез увечна: порет чушь в простоте сердечной, портит имидж сама себе. Но порой я кажусь беспечной, многослойной и бесконечной, будто мощное слово "вечность" применимо к пустой судьбе.

Вот тогда я сажусь поближе - и фильтрую советы выжить от унылой болотной жижи, что царит в головах людей. Кто умеет спускаться ниже, проведет уик-энд в Париже; но иная до гроба лижет ту ладонь, что платила ей.

Я из дикой, старинной масти избежавших возможной власти; опасаюсь чужого счастья на закупленных впрок местах; и не дива закрытой касты, раз рождаю сухое "здрасьте" на соблазны восточной сласти, отраженные в глупых снах.

Я не жертва, причем ни разу. Я купалась в таком экстазе, мне шептали такие фразы, что топили и худший лед. Но от звона чужих приказов разлетаюсь упавшей вазой, без прелюдий вступая в фазу "Злая сука, не лезь, убьет! "

…Я влюбляюсь в красивых мачо, раз за разом. А это значит, что придется платить без сдачи, не считая остаток сил. И отправив e-mail удаче, я пытаюсь решить задачу: как любить этот мир иначе - чтоб и он нас, дурных, любил?..

вот и все, пограничный друг, пьяный побратим
чемодан застегнут на все ремни
вылет необратим
и твоя ладонь не вживется в мою отпечатком
как не жми ее, как не мни
без тебя, я боюсь, что безжизненной распечаткой
телефонных звонков потянутся мои дни
обещания меж нами выстелены брусчаткой
если вдруг непосильны, скажи или намекни

вот и все, испорченный совершенством, портрет Дали
теплый август становится пуст
угли тлеют, осень блестит вдали
смотрит в душу строгим бдительным конвоиром
скоро воздух станет тяжел и густ
как бывает у самого микрофона перед эфиром
ты замрешь, чуть дыша, как тушканчик или мангуст
старый план на бумажке вместе с джинсой постиран
извлекаешь, в нем белизна да хруст

у тебя теперь новый план

Заметки о Феях

злые феи ничем не отличаются от добрых
просто одни спик инглиш,
а другие даст ист фантастиш…

______________

злые феи ничем не отличаются от добрых
просто пока одни в виртуале влюбляются,
другие реально трахаются…

______________

злые феи ничем не отличаются от добрых
просто одни хотят… и курят сигареты…
а другие ваще не вкуривают,
чего от них хотят

______________

злые феи ничем не отличаются от добрых
просто одни больше
по фикусам и крокусам,
а другие по пенисам и лингусам…

знаешь, меня било током, пока ты ебал кого-то, кто был не мной
и пока я отвечала на чужие звонки
и пока я ходила на свидания не к тебе
и пока я принимала цветы из чужих рук
кидая их в ближайшую урну
ничего из этого не послужило уроком
я потом путалась в ночных кошмарах,
выла с тоски
и комкала простыни, лишь бы не спать одной
я всегда забывала вкус чужих губ
которые целовали меня на прощание
десятки этих дрянных свиданий отдаются во мне тошнотой
но я всё стерпела, я думала, что так заменю тебя
я выучилась, я сумела набраться сил из старой колонки
что где-то в районе планерной
правда, теперь по функциям я смахиваю на желонку,
а тебя называю не иначе как «мой чертов дарлинг»
было такое поэтичное начало романа, помнишь?
игрушки, улыбки, встречи,

рука в руке
а теперь я ненавижу тебя всем сердцем
я едва ли держусь в седле
я вообще едва ли стою
при тебе вроде как и лишнего слова теперь не обронишь
и с тобой вроде как и не выкормишь больше
ни любовь, ни воробушка
потому что ты не терпишь, а сразу выходишь
кидаешь меня одну,
и шлешь мне месседж, называя «вдовушкой»
мой чертов дарлинг,
знаешь, как меня колотило, пока ты там пил с друзьями
я ведь заочно сделала их всех врагами
боже, да я была готова идти к тебе любыми путями,
спотыкаясь о встречные камни,
сука!
тебе ведь не было важно, как я мучалась без тебя,
как литрами пила самбуку и как ходила потом с ножом в руках
знаешь, мой чертов дарлинг,
не готовностью к мести, а болью от ее плана меряется страдание
милый, никакого показушного покаяния
я жила годы в ожидании расставания со своим наказанием
и хотела бы я услышать, что ты скажешь в свое оправдание
потому что ты сделал мне только страх
такие вот штуки, милый, и никаких больше шуток
моя ненависть к тебе сместила любовь и стала длиннее суток
моя боль от тебя острее любого шила
я бы убила тебя, чертов дарлинг, честное слово, убила

если бы только смогла

Я катаю во рту твое имя, как косточку из-под вишни;
траектория слишком мала и тебе никуда не деться.
мысли карабкались в небо, но сейчас они неподвижны.
…
твое имя так сладко для говорительного процесса.

моя мама сказала бы, что я ищу сложное там, где просто;
что и зубы я чищу под углом, где больше напрягаются руки.

Я большая селедка, недостойная моря. (здесь подошло бы фото
меня в глупом костюме трансвестита или проститутки)

Я ношу твое имя под языком,
как фанатик там же носит свои молитвы.
мне тепло и нежно от возможности произносить тебя вслух.
И пока на нас смотрят поднебесные все арбитры:
-
Я ношу твое имя с собой. И по буквам его живу.