Oh Di

Нет никакого хаоса.
Есть лишь закономерности, закономерности, правящие закономерностями, закономерности, влияющие на другие закономерности. Закономерности, скрываемые закономерностями. Закономерности внутри закономерностей.
Если ты присмотришься поближе, история лишь повторяет сама себя.
То, что мы называем хаосом — это всего лишь закономерности, которые мы не сумели распознать. То, что мы называем случайностями — это всего лишь закономерности, которые мы не в состоянии расшифровать. То, что мы не можем понять, мы называем бредом. То, что мы не можем прочесть, мы называем тарабарщиной.
Нет никакой свободы воли.
Нет никаких переменных.
Есть только неизбежность. Есть только одно будущее. У тебя нет выбора.
Плохие новости: у нас нет никакой власти.
Хорошие новости: ты не можешь совершить ни одной ошибки.

паланик

Дурману девочка наелась,
Тошнит, головка разболелась,
Пылают щечки, клонит в сон.
Но сердцу сладко, сладко, сладко:
Все непонятно, все загадка,
Какой-то звон со всех сторон:

Не видя, видит взор иное,
Чудесное и неземное,
Не слыша, ясно ловит слух
Восторг гармонии небесной —
И невесомой, бестелесной
Ее довел домой пастух.

Наутро гробик сколотили.
Над ним попели, покадили,
Мать порыдала… И отец
Прикрыл его тесовой крышкой
И на погост отнес под мышкой…
Ужели сказочке конец?

бунин

я с любимою моей согрешил не мало,

а теперь её красу язвами пожрало.

на любимой на моей я хотел жениться,

а теперь её удел — хладная темница.

чёрная смерть

ищи ништяки и считай тупики, беги по закольцованному тоннелю
за каждой дверью будет еще одна дверь, за светлым воскресеньем черный понедельник.
запрись в своем доме, уйми дрожь, бейся в груди подушечка для иголок.
все в порядке. твой мир идеален. но ты все равно для него слишком тонок.

ночные грузчики

"всему виной воспитание "
- сказали врачи
и тут уж кричи не кричи
надо слушаться
и не рыпаца.
даже если душат -
не пытаться вырваться
так лучше.

мрзфф

Выглядеть хорошо не входит в большой план. Я хочу выглядеть неиспользованным потенциалом. Я стремлюсь достичь естественности. Реалистичности. После всего этого я буду выглядеть как сырье. Не отчаянным и убогим, а зрелым и с хорошим потенциалом. Не жаждущим. Правда, я хочу выглядеть так, будто работа надо мной стоит усилий. Вымытым, но не приглаженным. Чистым, но не отполированным. Уверенным, но скромным.

Я хочу выглядеть правдоподобно. Правда никогда не блестит и не сияет.

Это пассивная агрессия в чистом виде.

паланик

у меня осталось немного времени,
я без пестицидов и удобрений
взрастил в себе цветы зла.
под напором лет кренятся сваи
стекается в сточные канализации лето.
я плюну из проезжающего трамвая
и обязательно попаду в поэта.
прокаженным ни к чему бравада.
затягиваю потуже петлю.
я уже слышал такое “люблю”.
спасибо. не надо.

птицами

Моя золотая рыбка взволнованно плавает кругами в аквариуме на холодильнике, поэтому я подхожу к ней и бросаю в воду таблетку Валиума.

Я кричу девушке: достаточно ли она настрадалась?

Я кричу: Я не собираюсь стоять здесь и слушать ее объяснения.

Стоять здесь и пытаться исправить ее жизнь — пустая трата времени. Люди не хотят, чтобы их жизни исправляли. Никто не хочет решения своих проблем. Своих драм. Своих тревог. Не хотят начинать жизнь заново. Не хотят упорядочивать жизнь. Ведь что они получат взамен? Всего лишь огромную пугающую неизвестность.

Большинство людей, которые звонят мне, уже знают, чего они хотят. Некоторые хотят умереть, но просто ждут моего разрешения. Некоторые хотят умереть и нуждаются в поддержке. В небольшом толчке. У некоторых людей, склонных к самоубийству, почти не осталось чувства юмора. Одно неверное слово, и через неделю от них останется лишь некролог. Большинство звонящих людей я почти не слушаю. Жить им или умереть, я определяю по тону их голоса.

Разговор с девушкой из ночного клуба заходит в тупик, поэтому я говорю ей: Убей себя.

Она говорит: «Что?»

Убей себя.

Она говорит: «Что?»

Барбитураты и алкоголь, голову — в сухой мешок для мусора.

Она говорит: «Что?»

Невозможно хорошо обвалять в сухарях телячью отбивную котлету, пользуясь только одной рукой, поэтому я говорю ей: сейчас или никогда. Либо нажми на курок, либо не нажимай. Я с ней в этот момент. Она не умрет в одиночестве, но я не могу ждать всю ночь.

Она начинает рыдать так громко, что это становится похоже на звуки дискотеки. Поэтому я кладу трубку.

В то время, как я пытаюсь обвалять котлету в сухарях, эти люди хотят, чтобы я исправил всю их жизнь.

Телефонная трубка в одной руке, а другой я пытаюсь достать панировочные сухари. Нет ничего сложнее. Ты обмакиваешь котлету в сырое яйцо. Стряхиваешь. Обваливаешь в сухарях. Проблема в том, что мне не удается сделать это правильно. Иногда котлета остается голой. А иногда слой сухарей такой толстый, что нельзя понять, что под ним.

Это было очень весело. Люди просто звонят тебе на грани самоубийства. Женщины звонят. А я здесь один со своей золотой рыбкой, один в грязной кухне, пытаюсь обвалять в сухарях свиную отбивную или что-нибудь еще. На мне семейные трусы, и я слушаю чьи-то мольбы. Даю советы и наказываю.

паланик

— когда человек счастлив, смысл жизни и прочие вечные темы его редко интересуют. ими следует задаваться в конце жизни.
- а когда наступит этот конец - мы же не знаем, вот и торопимся.
- а ты не торопись - самые счастливые люди те, кто никогда не задавался этими проклятыми вопросами.

должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоёвывать никакой космос. мы хотим расширить Землю до его границ. мы не знаем, что делать с другими мирами. нам не нужно иных миров. нам нужно зеркало. мы бьёмся над контактом, и никогда не найдём его. мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которую он боится, которая ему не нужна. человеку нужен человек.

тарковский

мне хочется любви, оргий, оргий, и оргий, самых буйных, самых бесчинных, самых гнусных, а жизнь говорит: это не для тебя — пиши статьи и толкуй о литературе.

белинский

углубляйтесь в темы, о которых люди не хотят слышать. показывайте изнанку жизни. напирайте на болезнь, агонию, уродство. настойчиво говорите о смерти, о забвении. о ревности, равнодушии, фрустрации, отсутствии любви. будьте отвратительны, и вы будете правдивы.

уэльбек

синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется синдром одиночки мой синдром одиночества мне уже двадцать лет как ничего не хочется

lowkarma

У меня была змея. Я кормил ее мышами раз в неделю. Однажды я бросил мышку ей в клетку, ну она на неё набросилась, а мышь выставила свои лапки перед собой и ударила змею по морде. И началось с начала – змея старалась её съесть, но та пиздила её опять. Я и не знал, что делать – она была так подавлена. Типо обижалась и поджимала хвост, уползла в угол и плакала.А сраная мышь разгуливает и ей хоть бы что. Так продолжалось неделю – она ходила по клетке, как королева. Сидела там, поедая орешки и почёсывая свои яйца. Так просто. Я пытался кормить змею – бросал новых мышей в клетку, но они просто прятались за старую мышь. Змея была до смерти напугана. Конечно, ебаная мышь..она просто в шоке, что тут сказать. И змея умерла от голода… в клетке, полной мышей.

мне часто говорят: ты опять за свое

у меня один ответ: я бы взялась за хуй, но у меня его нет. мой хуй - мои слова

Любая попытка произвести « хорошего человека » – это утопия в духе сектантских брошюр, которые подменяют реальность обещаниями грядущего ми-ми-ми – вечнозелёной лужайки, где тигры и овцы водят хороводы.

Это не значит, что человек не может развиваться. Однако не стоит оценивать развитие этически, полагая, что мы «злые» и должны стать «добрыми».

«Нет солнца без тени, и важно знать ночь», – писал Альбер Камю. Жизнь невозможно свести к ванильной карамели, к добру и радости без смерти и тоски.

Недавно я наблюдал, как кот забавляется с птицей в саду. Он не был голоден. И это не была охота, но игра. Без «злости», «ненависти» и прочих человеческих слов. Но до смерти. Периодически птица переставала двигаться, и кот уходил, но стоило ей вздрогнуть – возникал из теней, и, танцуя, продолжал убивать.

Природа этого убийства обезоруживает всякую этику. Культура может создать лампочку, но она не может отменить ночь. Да и зачем?

Взять, к примеру, фигуру художника. Травоядное искусство – это оксюморон. Художник неизбежно хищник, ведь образ требует фокуса, а искусство – насилия.

Полезная жестокость

Свобода убивать, когда вздумается, есть, пока можется, и трахать всё, что неспособно сопротивляться, является не единственной антитезой традиционной культуре. В конце концов, культуру можно переосмыслить, увидев в ней не кастрацию природы, но её продолжение.

Не агрессивная ли природа вдохновляет нас производить 3D-стрелялки? По сути, каждая из них является технологией культурной реализации хищника.

Консерваторы выступают против шутеров, полагая, что, наигравшись в потрошителей, их дети начнут потрошить. И хотя многочисленные исследования единогласно доказывают обратное, разработчики уже дошли до того, что включают в свои проекты воспитание «правильных ценностей».

Функция шутера заключается в сублимации агрессии; в возможности реализовать напряжение безопасным для общества образом. Пытаясь запретить насилие, моралисты провоцируют его избыток и эскалацию.

Именно поэтому социально ответственная игра должна ставить игрока в самые асоциальные ситуации. Когда игра предоставляет выбор «сжечь всех или только вырубить» выбирать нужно «сжечь». А лучше – чтобы такого выбора вообще не было. Только тот шутер имеет смысл, где ты взрываешь головы младенцам.

Осмысленное убийство

Культура производит множество способов проявить агрессию, сохранив при этом общество. Мы занимаемся искусством, строим небоскребы и летаем на Марс. Всё это требует от нас определённой хищности.

Одним лишь пикселем, конечно, сыт не будешь. Даже самое истовое творчество не осушает нас до конца, и мы всё равно предаёмся насилию за пределами сублимации. Например, едим животных; прихлопываем комара, идём по лесу…

Если здесь и есть место для этики, то разве что той, которая призывает нас отдавать себе отчёт в происходящем.

Между коровой и говядиной есть принципиальная разница. Это разница между существом и объектом. Понимать её важно не для того, чтобы сжалиться, но чтобы заметить смерть, вернуть её из области вытесненного, пережить.

Одно дело обезличенное филе в супермаркете, и совершенно другое – живое существо перед глазами.

Вот почему я убеждён, что стейки должны быть с кровью, и, таким образом, напоминать нам: жизнь поглощает жизнь и – продолжается.

Город – это всегда геноцид. Мы совершенствуем его средства, но не отменяем само убийство. Каждый шаг по траве суть резня. Каждый вздох – это расправа. Мы не совершаем насилия. Мы и есть насилие.

P, S,:

Ты можешь отказаться от мыла, можешь продолжить им пользоваться или, например, начать бороться за то, чтобы товары для людей испытывали на людях. Какой бы выбор ты не сделал, он будет содержать насилие. А уж к себе, животным или другим людям – уже не важно.

24.10.12

текст: Анатолий Ульянов