mark kotovski

Я встретил свою соседку по квартире, когда она стояла на стуле посередине кухни и мешала мне пройти.
- Привет, как дела? – спросил я.
- Все хорошо, скоро повешусь.
- Повесишься?
- Ага, я уже говорила вроде.
- На самом деле повесишься?
- Ну, не за хлебом пойду, факт.
- Жаль, он как раз кончился.
- Начнется заново.
- Мне нравится ход твоих мыслей и конверты.
- Конверты?
- Да-да, их на почте под язык кладут, чтобы письма быстрее доходили.
- До меня не доходит.
- Это потому что ты неправильно воспринимаешь слово «форшлаг».
- А как правильно?
- Какая разница, ты вешаться-то собираешься?
- Повисим – увидим.
Вся наша жизнь – комедийная история, снятая на камеру пыток. Иногда ее разбавляют романтическими трагедиями, чтобы тем зрителям, кто пришел в поисках презервативов для сердца, было куда деть свои сопли.
- Ты любишь меня? – продолжила она, завязывая красивый бант узлом.
- Никто тебя не любит, даже мёд.
- И я его не люблю.
- Но он даже с тобой чай пить не будет.
- А виски?
- Виски с тобой чай выпьет, он любит крепкий.
Казалось бы, что тут сложного - вырежи из спичек коробок и храни в нем костер, который не помещается внутри. Все начинается с небольшой искры, а дальше в геометрической прогрессии, словно ты - зародившаяся революция в сознании Фиделя Кастро.
- Я хотела стать врачом, - сказала она отталкиваясь.
- Нет, не надо.
- А кем тогда быть?
- Просто будь собой, и люди сами к тебе потянутся.
- Разве? Мне всегда хотелось, чтобы нас что-то связывало.
- Шарф подойдет?
- Шарф?
- Да, он обещал подойти.
Она повисла между потолком и его обратной стороной. У всего есть обратная сторона, хотя именно на нее так не хочется обращать внимание. Беззаботная радость жизни редко пробивается сквозь безысходность вынужденного существования.
После приехали скорая, полиция и курьер с пиццей. А то я уже было начал переживать – долго везут, остынет ведь, хотя я и убрал тело в холодильник.

Здравствуй, вьюи.

Какая разница, кто ты: сопливый романтик или ярый циник - все равно ты 15 лет будешь жаловаться на учебу, лет 30 на работу, а потом вообще сдохнешь.

я люблю тебя в майке поло, я люблю тебя с бородой, а когда ты побритый и голый, уходи, ты вообще кто такой?

пятнадцать поводов вернуться,

пятнадцать поводов уйти.

могу, умею, практикую.

Время не лечит, но все в это верят.
Думают, - Время стирает все грани.
Ждут обречённо, сначала дней девять.
Сорок дней. Год. И потом ждут годами.

След облаков в небе от самолётов.
Рельсы и шпалы, бегущие, лечат.
И буруны за кормой теплохода.
Друг, обнимающий дружески плечи.

Время не лечит. Время калечит
Память, что вместе с годами слабеет,
Чувства, идущие быту навстречу,
Души людей, что порой цепенеют.

Лечит внимание, сон и забота.
Лечат врачи, категории высшей.
Лечит любимая с детства работа,
И, говорят ещё, лечит Всевышний.

Лечимся верой, любовью, надеждой…
Лечит поэзия, музыки звуки.
Лечимся лесом, красивой одеждой.
Изредка лечат нас дети и внуки.

Лечим себя потихоньку мы сами.
Но ощущается Времени бремя.
Вы посмотрите другими глазами –
Время не лечит. Лечит не время…

Борис Неменов