с хрустом

Ещё я помню ту женщину, она была в двух вещах: в баре и в возрасте. Я был маленький и не помню как там оказался. Я запомнил, что уже тогда маленьким, я сразу догадался, что эта женщина хочет выглядеть моложе. Из её наряда больше всего выделялись колготки в сетку. Тогда я решил, что эта тётечка наверно думает, что возраст можно спрятать за колготками в сеточку. Но как? Они же в сеточку? И в просветах этой сеточки, кто-нибудь, такой как я, заметит её возраст.

Я попросил у человека, сопровождавшего меня по этому миру, кусочек листка. Почерком первоклассника я написал ручкой, взятой с бара " Оденьте плотные колготки". И передал этой женщине. Теперь, я решил, она точно сможет скрыть свой возраст.

Ваню никто не любил.

Дружил он только с той девочкой Лизой.

Как то он пришёл к Лизе с чашечкой чая.

Лиза ударила его молотком.

Потому что Ваню никто не любил.

Когда у бабушки кончалось терпение, а она каждый вечер ждала когда же опустишится бутылка виски, и когда терпение кончалось, а бутылка не была пуста, она отварачивалась от бутылки, и обидвишись на неё, шла к себе наверх спать.

Узнать успела ли кончиться терпение после того как бутылка опустела мне помогали её шаги. Тут ступени были деревянными и если она шла слишком сильно, значит на дне бутылки ещё что-то есть, а бабуля мирится со своим гневом.

Тогда вставал я, выходил из своей деревянной комнаты. Шёл в кухню. Тут нарезал все живые фрукты, живые это те, которые не успели подружиться с плесенью. Резал пока деревянная миска не наполнялась до краёв. В один кусочек вставлял как и сейчас длинную зубочистку, которую бабушкин взгляд не пропустит (она ненавидела вилки ложки, любила пальцы, я не любил пальцы, мы сошлись на огромной зубочистки). Поднимался к ней. Ставил миску на тумбочку у кровати. Она всегда к этому времени посапывала. Снимал с неё очки и накрывал одеялом. Я это делаю раз в три дня. Сейчас такой день. Я выходу со спальни бабушки. Спускаюсь на кухню.

Допиваю остатки виски.

Завариваю себе травяной чай. Половину жидкости даю коту. Половину выпиваю сам. Иду спать

настроение полёта

такая радость

внутри

и в рёбрах

немного в бёдрах

и хочется написать куча писем маленький таких

и раскрывать пришедшие со звуков вжих

вечером я обнаружил свою комнату пустой и соседнюю, и следующую, в конце коридора слышался шум, открыв дверь, я обнаружил, что комната скорее похожа на бану, доверху набитую муравьями. Подростков здесь правда было много. Очень накурено. Слишком непонятная музыка. Все сидели на полу, обсуждая глобальное. Маша сидела с каким-то парнем, слишком близко и курила его сигарету, я хотел было идти к ней, но она, увидя меня, покачала головой, я вернулся и сел у двери. Залетела какая-то маленькая девчуля и возмутилась внекуда:

— Всё забито, всё забито, как я всё пропустила.

Потом увидела меня и села чуть ли не мне на руки.

— Я Бэби, ну знаешь как в Грязных Танцах, хотя все говорят, я скорее похожа на ту сестру, но пою я лучше.

И она протянула свои костлявые пальчики мне, я аккуратно их пожал.

— А я парень из 319.

—Ааа.

И она закатила глаза, потом, наверно, поняла, что я не заинтересован беседой, переключилась на другого парня, и тоже почти уселась на нём, а я продолжал смотреть на Машу. Она постоянно поправляла свои волосы, эти её чёрные ноготки так и наровились залезть в белокурые волосы, а рукова на этот раз свитера закрывали ладони, свитер был тёмно-синий, как её глаза, сегодня. Она забирала у соседа окурок, и рассеяно зажимала его губами, глазами она была не здесь, но как только слышала смех, спешила его поддержать. Увидела ли она меня? Или этот спектакль был для другого? Может я не один такой? у неё.

Ко мне повернулась Бэби:

— И давно ты?

— Ты о чём, - это я ей.

— Запал на мою сестру?

Почему я не удивился.

— Нет, ничего подобного.

— Ооо, как всё серьёзно и как она это делает?

— Делает что?

— Цепляет парней.

— А она это часто делает?

— Они всегда рядом с ней, не всегда хороший.

— Я вижу, ты худой, а худые парни все безобидные. Давай выйдем.

Мы вышли в коридоре было прохладней и не тошнило от сигаретного дыма, тут было как в больнице светло-глубые стены и белая плитка на полу, много места, деревяный маленький столик да стул стояли тут. Бэби начала ходить длинными шагами, на неё было лёгкое платице, наверно, она верила в лето, но по светло-синим ногам, было понятно, это вера ей дорого стоит, ах эти синие губы, очень дорого.

— Может ты отпустишь ей, Машу?

— Не могу

Она подбежала ко мне близко близко и хотя была ниже меня на две головы заглянула мне в глаза так, что я почувствовал как её глаза чешут моё сердце.

— Тебе будет сложно, она вообще сложная, Боже, чувствую себя героиней дешёвого кино, серьёзно, она так часто меняет парней, и ни разу не помню, чтобы кто-то её интересовал. Будь это фильм, я бы сказала, что ей разбили сердце. Но вот в чём штука, брат, - она начала играть гангстера, - его никто не разбивал. Уж это я точно могу сказать… Брат. Я к тому, что не завоюешь ты её, нет, брат.

Она похлопала меня по щеке, и сказала девичьим, нежным голосом.

— Я побежала.

И козочка скрылась в дымной комнатке.

*

Маша перенесла вещи, теперь она будет жить с девочками, а я тут, с соседом.

По тишине я понял, что заседание в курящей комнате окончено. Я туда не возвращался. Вернулся сосед и быстро захрапел. А я лежал, заложив руки за голову, смотрел в потолок, и хотел быть с ней. И тут меня осенило:

а что мешает?

Я тихо встал, ещё тише закрыл за собой дверь, хотя будь я мамонтом, мой сосед не проснулся бы. Проникнуть в комнату Маши было сложней, но я всё таки решился открыть дверь.

*

Я стаю в проёме, две девочки лежат на одной кровати, одна пустует, на третьей лежит Маша, все спят, а девочки так переплелись телами, что непонятно, где чья руканога. Я подошёл к кровати Маши, и сел скраю, она лежала, тяжело дышала (не стоило ей курить), рука согнута, лежит на лбу, голову повёрнута к стенке, я почти не вижу её лица, но оно так волнует меня. Я глажу её по руке, которая тянется вдоль тела.

Она просыпается, и смотрит на меня, будто должна была меня тут увидеть, потом делает такое выражние, мол " не надо, лучше уйди". Знаете как будто бы я вернулся за ней, когда вся команда бежала, олимпийские игры, а она лодыжку подвернула, и я, бросив команду, вернулся к ней, и она говорит мол не надо, беги с командой.

Я не шевелюсь. Она понимает: я не буду отступать. Она садится, стягивает с себя свитер (просто переволновалась от этого всего). Я сажусь ближе к ней. Мне хочется так близко быть с ней всегда. Она тянется ко мне, кажется, хочется поцеловать. Это удивительно, слишком. Я ухожу от поцелуя, и приблизившись к её ухом, чтобы не разбудить остальных, шепчу: мы просто будем спать вместе.

Она смотри на меня не понимающе, но двигается, я залажу к ней под одеялом, она кладёт свою голову мне на грудь, руку мне на живот, и засыпает. Возможно, она думает, что это сон?

я засыпаю

Стоя в душе, я захотела позвонить своему дедушке, рассказать, что после долгого времени я снова ем мясо, а потом я вспомнила, что он умер

и как я могла забыть

Я проснулся, когда сосед ходил по комнате, начищивая свои зубы, а Маша одевалась. Она увидела в зеркале, что я проснулся, повернулась и заявила

— Ничего не было!

Замечательно начало дня. Я встал, обнял и поцеловал Машу в лоб, хот она и сопротивлялась и поплёлся одеваться. Сегодня моей одеждой были чёрные джинсы и чёррный свитер и кучу ещё всего, чтобы не замёрзнуть.на улице пошёл снег. Я решил идти на поиски Маши, но никого не нашёл, в огромной отельном зале, где сейчас все пили кофе, шоколад и прочую горячую ересь я рисовал по памяти ночную Машу.

Ко мне подсела длинноволосая, тёмненькая, девчонка, проворная такая, по первому взгляду было понятно она из тех, кто перые подбигают к парням. Она помялась, но начала:

— С тобой можно сесть? Ой а что ты рисуешь?

Она начала поправлять волосы и краснеть, тут в другом конце комнаты я увидел Машу, она бегала глазами по комнате, я перевёл взгляд на девчонку, пытался придумать, что ей сказать, но в голове была Маша. Я отвёл взгляд от темноволосой и увидел, что Маша подлетает сюда. Она крепко схватила меня за руку, взглядом испепелила девчонка и потащила меня к выходу.

Мы в лесу она ходит кругами. Поворачивается и смотрит на меня нереальными глазами, в них столько страдания, никогда бы не подумал, что в ней так много чувств.

Она начала, что-то говорить, а потом развернулась и убежала. Я лёг на снег и, закрыв глаза, дал снежинкам растать об меня. Что я, худой невзрачный парень, который только мечтать может о девушках, хочу от этой непреступной девушки в чёрных одеяниях и бутылками редбулла. Что?

мне нужна лишь одна почка
и это не просто строчка
их у тебя ведь две
отдай же одну мне
и тут ты начинаешь врать
грех на душу брать
лучше просто уйди
и о пощаде моли
я умру без грёбанной почки
я откушу твои мочки
когда стану лишь духом
и видна буду мухам
не надо, не ври
просто скажи мне "умри"

Если ты не расскажешь
Я вскрою их туши
Почему ты не понимаешь?
Им уже не нужны наши души
Я сниму с них гнилой уже скальп
Почему ты не видишь
построенных мною Альп?
Я надеюсь ты дышишь?
Я разорву ту нить
На которой живёт их седьмой позвонок
Ты та сама хочешь жить?
Тогда Я подсоединю к тебе ток

Я ведь должна делать уроки? и мне кажется, что я бы с лёгкостью смогла сидеть ночи на пролёт как в тех фильмах над учебниками, но почему именно, когда я собираюсь это сделать, мне попадаются тянущая книга или ждущая моих пальцев клавиатура, а конец старого рассказа появляется, ну уж нет

Доброе утро (надо придумать по лучше утреннее приветствие, это никуда не годится).

Вчера сходили в кино, конечно же Женщина в чёрном, сто лет н еходила в кино, столько бы и не ходила, думала ночью придётся спать с бабушкой после такого фильма, но, срань господня (так нельзя говорить, катя, нельзя), я бесстрашна, и неодного кошмара за всю ночь.

После мы решили забежать к С. она живёт одна, тоесть со старшим братом, а родители бывает заглядывают, они у неё такие милые, особенно папа, он частенько меня видит, но у нас внегласное договорённость не узнавать друг друга. Она живёт с братом, и у неё ещё есть молодой человек, такого же маленького роста как она, но они оба такие добрые и тёплые, и ещё симпотичные, как маленькие фотомодели, уменьшенные картинки из журнала.

Я не видела её очень давно, и увидеть её дома, в растянутой футболке и джинсах, разве это не Радость? Она исхудала, или мне показалось, кажется она 155, а может больше а может меньше, с женственными такими отличными формами, но эта футболка, серая, она на ней так весела, а ножки в тёмно-зелёных джинсах точь-в-точь как у меня, были как спички, и хвостик каштановых волос, и голубо-серые уставшие глаза, и конечно улыбка чиширского (я наверно неправильно написала) кота. Она вся такая миниатюрная была. И мы посидели у неё, кушая шоколадные звёздочки хлопья с ананасовым соком, я забыла, как же я их люблю.

Потом она принесла книгу, и кинув мне на живот, сказала, что мне понравится. Название плохо читалось, но я разобрала или мне помогла С. "Поющие в терновнике". Она, правда, не очень хотела мне давать книгу на время, но всё таки дала. Книгой я так наслаждаюсь, что не передать словами, у меня в душе зарадилось просто любовь и все мысли о ней. А книга понравится сказала она, когда я спросила, потому что "здесь всё плохо, много любви и вся несчастная, но, кажется, етсь одна "счастная". А ещё я беспордонно стощила с полки её фотоальбом тёмно-синний, мы покупали его вместе. Я удивилась бескрайне когда первое фото было моё, с сбритым боком, моя первая фотка летом с этой причёской, и подпись даты, там столько наших фотокарточек, хоят и не много штук 8-10 от силы, но все такие тёплые и о которых мы уже забыли, и подписи, К. с дреддами, К. сбрила бок, даты подписаны чёрной гелевой ручкой, а имена карандошом, это было интересно, может однажды ей понадобится удалить наши имена и я не сержусь.

Эта моя компания, научила меня не показывать чувства, у нас это не признаётся, но вчера я их так обняла, и они были не против, было атк тепло, и сегодня я написала С. тёплую смс-ку, такой я ей не напишу ещё долго, так уж заведено. Но С. с её серой футболкой, каштановым хвостом, и голу-серыми глазами…

P/s/ в кулинарные способности С. лично я не верила, как и кажется другие, но пирог, которым она меня накормилаи который сначала я боялась есть, сразил меня.

Любовь ли это? Это не дружба, это…

Потом это девчонка с босыми ногами, ну как потом, как все ушли, спустя часа два, к утру она пришла к нам. Её звали Маша. И она мне уже немного нравилась, но её появление у нас, я ведь чертовски хотел спать. Она появилась в нашем проёме в тех же джинсах, только толстовок было больше, к ночи тут сильно холоднело, но по-прежнему босая, с сумкой и служащим отеля, который держал матрас.

— Это отродье пересорилось со всеми девочками, мирно жить согласилось только с вами, - пояснил служащий.

Сосед мой присвистнул. А я рухнул на кровати, накрывшсь с головою одеялом.

*

Утром её уже не было, я видел в течении дня её пару раз на территории. Странная она. Я ходил в лес, тут правда очень холодно, проветривал свои мозги. В итоге только отмёрз, ничерта не пришло в голову, но было очень красиво. Думал сделать пару кадров на память, но сошёлся на том, что карточки потеряются, а запомню я место и день только на них, так что лучше не стоит.

Вернулась она слишком поздно, шутила с моим соседом, они мило поболтали, а во мне разгорался гнев к этой девчонки, кем она себя возомнила? Может вот так приходить и везти себя как ей вздумается? Она у нас живёт!

*

Наступило утро, я не выспался из-за этой жужжащей парочки, сегодня мы отправлялись в поход, где обязательно должны были отмёрзнуть, но чёрт возьми забери какие тут горы. Сегодня я заставлю хоть одну мысль появиться у себя в голове.

Группа набралась около пятидесяти человек, мы очень долго шли к самой горе, восхождение на которую было в планах произвести у нашего экскурсовода. Снег шёл такой огромный, хороший, ну знаете, мужик такой, снежинки с пол ладони. И вот мы ведь почти дошли до начала тропы, ведущей в гору, ко мне подошла Маша, и с виноватым видом на ухо шепнула: " Я хочу пИсать". Я прям конкретно так удивился.

— Иди подойди к экскурсоводу.

— Блин, Жень, ну пошли поищим со мной, ну пропустишь одну экскурсию, я там была, там скукотень, ну может чуточку красиво.

— Ты вот серьёзно? И с подругой сходить не можешь?

— Жень

И вот я пошёл, хотя она мне не нравилась, да-да не нравилась, прошу отметить это у себя где-то там.

*

Мы идём в деревню, я сказал Мише, чтобы если что передал, что мы отлучились, он сам подумал, что мы идём искать отель, дабы воплотить наши ужасные подростковые мечты в реальность. Я дулся на Машу, а Маша не думала извиняться, только:

— Жень, ну все люди писают, с кем не бывает. Вон ресторанчик, пошли.

— Ресторанчик? Нас там изобьют и порежут.

— Но попИсать ведь можно.

Я был уверен, что вот меня там то точно износилуют, не знаю как Машу, она скорее походит на ту, которая насилуе. Она сегодня вся в чёрном, те же джинсы, большие чёрные ботинки те, которые не мокнут, и не пропускают холод, в чёрной парке, и чёрный шарф накинут на голову, из которого немного торчали её светлые волосы и конечно её чёрные брови такая вот нерусская бандит.

Но мы зашли, наверно было слишком рано, так как было слишком пусто. Мы узнали о наличии туалета, я её туда провёл, ну ладно я немного волновался, то что вот вот её схватят и увезут в сексуальное рабство. Если честно там был такой туалет, что я бы побоялся, но Маша ведь ничерта не боится. Я стоял у двери, дослушал журчание, и мы вышли.

— Куда теперь, Маш?

— Не знаю, только давай так, мы вот сейчас уйдём отсюда, а ты потом не ной, что захотел в туалет. Может посетишь заведение?

— Ты чего, мне то ради этого дела и улица сойдёт.

— Ты чего, ты ведь отморозишь всё накорню!

Она это так сказала, что у меня прям заболело там, где болеть не стоит

— Ладно, - Маша улыбнулась, - что нам тут шастать, вдруг ещё изнасилуют тебя, ты весь такой дрыщ, пошли обратно в отель.

Я её так ненавидел, так ненавидел, она мне весь поход испортила, так ненавидел, что в номере, в пустующем отеле, ведь все ушли в горы, я её так ненавидел, что срывая с неё одежде, в номере, в пустующем отеле, ведь все подростки ушли в горы, наслаждаться природой, я её так ненавидел, что, срывая одежду, порвал ей толстовку, я её так ненавидел, что любил слишком сильно до прихода нашего соседа, я её так ненавидел, что в номере пустующего отеля, ведь всё ушли на неинтересную экскурсию, мне удалось увидеть машу обнажённой, я её так ненавидел

Кажется, у меня меняются планы на эти две недели.

Я плохо помню всё до того как увидел её, иногда кажется я ничего не помню до её появления в моей жизни. Той зимой меня отправили в лагерь родители, которые не то чтобы не очень любили меня, но не то чтобы и очень любили. Это всё не важно.

Мы заходим в старого типа отель, знаете, такой из брёвен, все в куртках, и по три шарфа на каждом, на мне тёмно-синее пальто и чёрная толстовка, капюшон которой меня спасает, от взглядов, хотя, кажется, он наоборот собирал любопытные глаза. Нам объявили номера комнат и мы разошлись. Отель уже был забит ребятами, которые провели здесь уже первую неделю.

Я буду жить в номере 319 с парнем тоже лет 17, но только, будь у нас доска желаний, я бы написал, что хочу проветрить здесь свои мозги, и к концу двух недель написать что-то стоящие, он бы на доске написал, что хочет проветрить мозги какой-то девчонки и к концу недели сделать с ней что-нибудь стоящее.

Он делился со мной планами, пока мы разбирали чемоданы, а я жалел, что не родился глухим (это плохо, знаю). И тут к нам залетела орава подростков.

*

Вот уже как пол часа я, мой сосед, его зовут Миша, и орава подростков общаемся у нас в комнате. Они рассказали о том, что здесь происходит, я вспомнил, и хотел выбросить две расстаявшие шоколадки с моего рюкзака, но эти люди по-мему слишком долго не видели шоколада, я не успел удивиться, как они его уже сьели. Меня забавляла эта компания.

И вдруг вошла она. На ней были чёрные обтягивающие джинсы и чёрная толстовка с изображением белого индейца, она зашла босая, капюшон закрывал её лицо, а в руке была банка рэдбулла, все ей улыбнулись, она не представилась, мы продолжили разговор, она присела на край кровати.

Мы болтали, она попивала свой рэдбул, и мне показалась жуткой стервой. А потом она сняла капюшон, и дальше начала отпускать такие шуточки, что было видно как наша комната наполняется ВИТАЮЩИМ смеха, ещё чуть-чуть она бы точно лопнула.

Кстати, эта девушка, далеко не было костлявой, она была прекрасных пышных форм, и что сводило меня с ума, она была блондинкой, правда настоящей, но с чёрными бровями, которые случайно по краям заввивались вверх. И её голубые глаза, когда она смотрела на меня…

Она словила мой взгляд, и я испугался, хотя на нас никто не обращал внимания, но она только протянула мне бутылку рэдбулла…

Наверно, я смогу сделать, всё, что захочу со своей внешностью, ведь исключая отражений в окнах, и витринах, я совсем себя не вижу.

Мне комфортно от доброты внутри, я не вижу своей оболочки. А остальные по-моему всё делают не так.

Уродуя себя маленькими капельками, я стираю внешность, пытаясь сказтаь " смотрите глубже".

Веснушки твои не брызги шоколада,
не происки очередного гада,

это огни не нашего ада.

Я проснулась когда уже светлело. Паши рядом не было. Я направилась в ванну.

Он стоял перед зеркалом оперевшись на умывальники и наносил пену для бритья на места, где должна расти борода.

- Доброе утро, - я проскочила и села рядом с умывальникам, на шкафчик белого цвета.

- Тебе нужно будет уйти.

- Я знаю. Но я смогу приходить к тебе?

Он взял бритву и начал убирать пену, он правда её убирал, как убирают снег большой лопатой, он очень сосредоточено смотрел в зеркало, будь я на его месте, я бы только и рассматривала себя в зеркале, но он совсем не обращал внимания на своё лицо, хотя смотрел именно на него. Он посмотрел на меня, и улыбнулся, очень по-доброму и обратно развернулся к зеркалу.

- Чуть попозже, я буду тебе рад.

- Хорошо, - я спрыгнула с шкафчика, уходя, развернулась, подошла, и обняла его со спины. – Спасибо тебе.

На самую мельчайшую долю секунды он улыбнулся, а потом его лицо приняло то же сосредоточенное лицо.

Я ушла заправлять кровать, а потом меня поразило. Я вернулась в ванну.

- Паш, ты ведь уже вчера ночью решил, что сегодня я должна уйти, да?

- Да

- Всё, то время, что я жила у тебя ты начал бриться, хотя раньше этого не делал. Но сегодня, раз я ухожу…

- Тебе интересно почему я всё равно бреюсь?

- Да

- Мне тоже интересно. Я об этом думаю уже чёртовы пятнадцать минут.

Я ушла до заправлять кровать. Вышел Паша.

- Ванна свободна.

- Я видела у тебя мандарин, можно я его возьму?

- Да конечно.

- Я в душ.

- Зачем было спрашивать про мандарин?

Я ухмыльнулась и закатила глаза, мол тебе не понять. В ванной я включила самую горячую воду, и пусть вся общага меня ненавидит. Улеглась в ещё холодную местами ванну и наблюдала как струи воды отскакивают от моего живота. Потом я встала под душ и стала есть только очищенный мандарин. Лучше всего есть мандарины в ванне, душе, воде. Я серьёзно говорю. По вам бежит горячая вода, а во рту раскусывается долька мандарина с прохладным соком. И ваше тело теряется.

Ванна набралась, когда в дверь постучались.