Это просто Вьюи блог

шли домой, и он опять начал ко мне цепляться. я говорю:

—иди домой. - а обычно он провожает либо до подъезда, либо до дороги.

он начал возникать тип че ты меня прогоняешь блаблабла.

я сказала, что не хочу с ним идти.

вот он просто развернулся и пошел домой. а я как дура разревелась. и больше то было обидно из-за песни этой тупой на последний звонок, которая никому кроме меня не понравилась. да еще этот монстр прикопался. думала легче станет, если уйдет. где там, теперь чувствую себя виноватой, хотя я уверена, он как только зашел в подъезд об этом забыл.

вот что значит довел до слез. дальше не провожал.

и смех и грех.

ты не перестал мне нравится, просто я больше этого не показываю.

ВСЕ ПОНЯЛИ, ДА?

"Возможно, когда-нибудь найдётся смельчак, который откажется передать за проезд - и рухнут стены, опадут оковы. Так родится новая Россия."

улыбнуло

— Давай встречаться?
- Давай! А с кем?

Тебе нравится, ты не нравишься

Тебе не нравится, ты нравишься.

Вы что блять, издеваетесь?

Разговор с мамой:

—Мам, я иногда задумываюсь, почему я такая странная..

* мама совершает непонятные телодвижения, одновременно, намыливая тарелки *

—..но когда я смотрю на тебя, все становится на свои места.

Кто-то хорош в учебе, кто-то в спорте, кто-то отличный помощник родителям, кто-то верный друг. Но не я.

Я у мамы - Дивергент.

—Ты меня любишь?

—Ну, ты меня, во всяком случае, не бесишь. Это считается?

—Ну да, сойдет.

напоминание себе

В любви вы либо рыцарь, либо вы не любите.

Мне не надо быть любимым мне достаточно любить.

Я разлюбил тебя… Банальная развязка.
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть.
Я оборву струну жестокого романса,
гитару пополам — к чему ломать комедь!

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу,
чего ты так мудришь, чего я так мудрю.
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется,
а впустишь ты его — скребется в дверь мою.

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь…
Сентиментальный пес, ты попросту юнец.
Но не позволю я себе сентиментальность.
Как пытку продолжать — затягивать конец.

Сентиментальным быть не слабость — преступленье,
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье
с названием тупым «Спасенная любовь».

Спасать любовь пора уже в самом начале
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!».
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали,
«Не надо обещать!» — мычали провода.

Надломленность ветвей и неба задымленность
предупреждали нас, зазнавшихся невежд,
что полный оптимизм — есть неосведомленность,
что без больших надежд — надежней для надежд.

Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья,
допрежь чем их надеть, — таков закон вериг.
Не обещать небес, но дать хотя бы землю.
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг.

Гуманней не твердить «люблю…», когда ты любишь.
Как тяжело потом из этих самых уст
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость,
и ложно полный мир предстанет ложно пуст.

Не надо обещать… Любовь — неисполнимость.
Зачем же под обман вести, как под венец?
Виденье хорошо, пока не испарилось.
Гуманней не любить, когда потом — конец.

Скулит наш бедный пес до умопомраченья,
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя.
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья.
Прости меня за то, что я любил тебя.

Что доступно, то не интересно.

— А как насчет них? Что их делает такимим особенными?
— Положи обратно!